– Авраам бен Саул спрашивает, – проскрипел старик, – кто ты? Зачем пришел к нему, скромному слуге Создателя?
Я учтиво поклонился, коснувшись кончиками пальцев пола.
– Дядя твой, Соломон-лекарь, велел тебе, Авраам бен Саул, поклон передать. А с поклоном вместе вот это доставить, – вынул я из кошеля рубин.
Асир осторожно взял у меня камень, с бережением поднес его к столику и положил перед Авраамом. Тот мельком взглянул на рубин, потом бросил взгляд на меня и снова сказал что-то старику. Асир попытался возразить, но иудей жестом остановил его и повторил свои слова.
– Он велел, – пояснил мне Асир, – чтобы я оставил вас, – вздохнул он тяжко и вон поковылял.
– Я вижу, – сказал Авраам, как только старик прикрыл за собой дверь, – что ты честный человек.
– Во лжи уличен не был, – склонил я голову.
– Ты не удивляйся, что я на вашем наречии говорю, – улыбнулся Авраам. – Меня еще в детстве Асир выучил. Состарился он совсем, – вздохнул иудей. – Жалко его, вот и попросил его толмачом побыть, чтоб он себя при деле чувствовал.
Он встал из-за стола, подошел ко мне и сказал негромко:
– Как умер Соломон?
Рассказал я ему о смерти друга и наставника своего. Все рассказал, без утайки. И как его в порче обвинили, и как на правиле казнить хотели, и как помиловала его Ольга в последнее мгновение. А за окном продолжала бушевать гроза. Словно сама природа оплакивала ушедшего из жизни хорошего человека.
Смахнул украдкой слезу Авраам, когда я рассказ свой закончил, потом помолчал немного и сказал наконец:
– Я знаю тебя. Ты княжич древлянский, сын Мала Нискинича?
Я от удивления даже рот раскрыл. А иудей со стола светильник взял, подошел ко мне и прямо в глаза заглянул с интересом великим.
– Писал мне про тебя дядя, – сказал он. – Обо всех делах, что в Куяве творятся, сначала я узнавал, а потом уже кагану докладывал. Хорошо о тебе Соломон отзывался. Говорил, что Куяве такой правитель, как ты, очень даже полезен будет.
– Не правитель я, до сих пор полонянином у Святослава считаюсь, – смутился я и в сторону глаза отвел, пристального взгляда не выдержал.
– Это ничего, – сказал Авраам. – Разве может постичь человек промысел Создателя? Вон, каган наш тоже по молодости у отца хуже раба последнего был. С челядью за одним столом питался, со слугами вместе спал. Только однажды Создатель так его жизнь повернул, что он на самой вершине оказался. Как знать, что завтра будет? Как знать?
– Я к тебе не только из-за рубина пришел, – сознался я и на Авраама взглянул. – Соломон сказал, что ежели нужда у меня будет, то можно к тебе за подмогой обратиться.
– Вот поедим сейчас и расскажешь, – кивнул иудей и светильник на стол поставил, взял со скатерки рубин алый и сквозь него на пламя взглянул. – Наверное, проголодался с дороги-то?
– Длинным рассказ получится, – пожал я плечами и меч на кушаке поправил.
– А я не спешу никуда, – Авраам рукой на скамью, что у стены стояла, указал. – Присядь, а я пока велю, чтобы нам еды и питья подали.
После того как поели мы и вина доброго выпили, Авраам дверь поплотнее притворил и сел напротив.
– Ну, рассказывай давай, в чем нужду терпишь. А потом решим, чем я тебе помочь смогу.
28 апреля 954 г.
– Ну, и чего же ты остановился? Проходи, Якоб. Давно ты меня, старика, не навещал, – Авраам был сама любезность, и это сильно озадачило телохранителя кагана Хазарского.
Осторожно, словно в логово дикого зверя, Якоб вошел в дом ребе.
Он не ожидал, что Авраам позовет его, тем более что в последнее время их отношения совсем испортились. И вдруг сегодня утром к Якобу пришел старый Авраамов слуга и принес приглашение на обед. Воин долго думал, прежде чем решился ответить на приглашение. Сослаться на занятость он не мог, ведь только вчера при всех каган наградил его свободным днем. Авраам, конечно же, слышал это, и теперь отказ мог быть воспринят как неуважение к почтенному ребе. А сейчас начинать открытую войну Якобу совсем не хотелось.
Идти тоже не хотелось. Он мечтал о том, чтобы провести весь сегодняшний день с Рахилью, и теперь злился оттого, что все его мечты пошли прахом.
«И зачем я понадобился этому хрычу?» – подумал Якоб, но все же сказал старому слуге, что он непременно придет.
И вот теперь, перешагнув порог этого столь ненавистного ему дома, он понял, что его опасения были напрасны. Авраам сам вышел его встречать, а это было большой честью. Ребе так радовался, что Якоб все же навестил его. Так радушно угощал его прекрасным вином и изысканными блюдами, что воин поверил в искренность Авраама.
«Может, прав ребе, – подумал он, вполуха слушая болтовню Авраама. – И не стоит ворошить прошлое. Ведь сына его все равно не вернешь, а обвинять меня в том, что я занял его законное место, по меньшей мере несправедливо. Ведь я же не виноват в том, что… Что он говорит?»
– Что ты сказал? – переспросил Якоб вслух и почувствовал, как его ладонь, сжимающая серебряную чашу с вином, покрывается липким потом.
– Я говорю, – повторил Авраам. – Что мне доподлинно известно, кто стал виновником нападения на кагана и смерти моего сына.
– И кто же этот злодей? – воин поставил чашу на стол и вытер ладонь о скатерть.
– Это ты, – спокойно сказал ребе, словно разговор шел о погоде или о том, какую прибыль в этом году принесет торговля с Маракандой.
– Ты шутишь? – Якоб рассмеялся.
– Нет, – ребе как будто не заметил веселья воина.
– Ты знаешь, чем может обернуться такое обвинение? – Якоб подхватил чашу со стола, повертел ее в руках, словно решая: допить вино или плеснуть его в лицо Аврааму?
– Знаю, – кивнул тот как ни в чем не бывало, немного помолчал, а потом добавил: – У меня есть доказательства.
Воин одним махом выпил терпкий напиток и со стуком поставил чашу на место.
– Это глупости, – сказал он. – Откуда у тебя могут появиться доказательства, если их не может быть?
– Все очень просто, – ребе привычно застучал пальцами по столу. – Ты не знаешь, в чьем доме останавливался Иосиф перед охотой?
– Откуда мне знать, – пожал плечами Якоб.
– А я знаю, – сказал Авраам и посмотрел воину в глаза.
Он выдержал долгую паузу, и только стук его пальцев о столешню говорил о том, что Авраам сильно волнуется. Он подождал еще немного, потом вздохнул и сказал:
– Это же был твой дом, Якоб бен Изафет.
– С чего ты взял?
– А разве я не прав? – Ребе не спускал глаз с Якоба, будто ждал, что тот сейчас начнет каяться. – Давид говорил мне перед отъездом, что у Семендера его ждет друг, который обещал помочь с охотой. И даже предложил свой дом, чтобы кагана никто не потревожил.
