Паво! - толпа скандировала снова и снова. - Те самые люди, которые совсем недавно его освистывали, - подумал новобранец. На возвышении преторианский гвардеец неуклюже пробрался мимо пухлых имперских служителей храмов и что-то прошептал Палласу на ухо. Греческий вольноотпущенник нахмурил брови, потом повернулся к Мурене и что-то пробормотал. Внезапно двое мужчин поднялись со своих мест и последовали за преторианцем с Арены, а церемониймейстер вручил Клавдию победную пальму и шкатулку с монетами для вручения победителю. Император принял монеты с холодным и отстраненным взглядом в своих глазах. Он выглядел недовольным. Он с отвращением нахмурился и посмотрел в сторону Паво с каменным презрением, когда на площади раздалось скандирование имени победителя.
Паво вызывающе посмотрел на Императора. Он едва заметил, как слуг уволокли Бритомариса крюками для туш, как несколько месяцев назад они точно также утащили Тита. Они оставили полосу крови, тянущуюся, как язык, от входа на Арену до места, где пал варвар. Конечности Бритомариса были такими же бледными, как и его лицо. Вид лихорадочных глаз и пены изо рта встревожил Паво.
Затем двое слуг, стоявших у входа на Арену, подхватили Паво и потащили его к коридору и лестничному пролету, ведущему на подиум, где сам Император должен был вручить ему награду. Паво все еще бегал глазами по галереям, хриплые возгласы зрителей эхом отдавались от сырых стен, воздух был пыльным, спертым и пропах потом, когда они удалялись от беснующейся толпы
- Куда, химеры всех забери, он пропал? - Паво вслух задумался об оптионе.
- Ты имеешь в виду своего приятеля? Офицера? - прорычал пожилой работник Арны с гнилыми зубами. - Не волнуйся. Ты скоро его увидишь . Мы отведем тебя к нему, как только ты получишь свою награду.
Макрон пришел в себя от гула толпы в ушах. Оптион покачал ошалевшей головой и взглянул на окружающую его обстановку. Он находился в маленькой комнате на западной стороне площади, которую они с Паво занимали во время подготовки к схватке. Но теперь двое преторианских гвардейцев заблокировали дверной проем, и юного подопечного Макрона нигде не было видно. Сквозь туман в голове возник образ. Он вспомнил, как проходил мимо комнаты хирурга и увидел, как преторианец окунает копье Бритомариса в чашу с ядом.
Эта картина заставило Макрона вскочить на ноги. Он бросился к двери, но преторианцы преградили ему путь: - Что, во имя Аида, происходит? - прохрипел оптион.
Преторианцы ничего не сказали. Выражения их лиц были напряженными и пустыми.
- Кто победил? - потребовал Макронс
- Паво? Победил Паво, - раздался голос из коридора сразу же за охраной. Радость Макрона была недолгой, когда преторианцы отошли в сторону, и из теней колоннад появились четыре фигуры. Макрон наблюдал, как двое работников Арены тащили измученного Паво к нему в комнату. Мурена шел впереди, на его изможденном лице застыло суровое выражение. Паво слишком устал, чтобы попытаться сопротивляться. Вольноотпущенник кивнул слугам, когда те швырнули Паво в комнату. Ученик Макрона упал на колени рядом с ним. Напряжение на арене истощило его мышцы и сделало его беспомощным. На заднем плане Макрон слышал, как толпа выкрикивает имя Паво. Солдат перевел взгляд на Мурену. Грек, задержался в дверях и с сожалением улыбнувшегося оптиону.
- Ты собирался отравить Паво, - прорычал Макрон.
- Что, ядом? - шепотом спросил Паво Макрона с недоверчивым выражением лица.
Оптион мрачно кивнул. Он чувствовал, как из раны на затылке сочилась кровь, , спутывая волосы и стекая по шее. - Я поймал этих двух идиотов на месте преступления, - сказал он, яростно кивая головой на преторианцев.
- Но я только что спас честь Рима, - прошипел Паво, яростно глядя на Мурену. – И Императора тоже. Не говоря уже о тебе и Палласе! И вот так вы собирались мне отплатить?
Мурена слабо ухмыльнулся и заложил руки за спину. Он держался на расстоянии от Паво, словно избегая бешеной собаки: - Наш план был прост, - сказал он. - Нам нужно было гарантировать Риму победу. Однако даже с таким искусным фехтовальщиком, как ты, ничто в жизни не гарантировано. Мы отравили наконечники обоих ваших орудий. Таким образом, Бритомарис в любом случае погиб бы на Арене, тем самым восстановив славу Рима. - Мурена усмехнулась. - Из за чего, как ты думаешь, наш друг-варвар так легко рухнул в конце поединка?
- Но ты собирался убить и меня! - взревел Паво, его лицо побагровело от ярости.
Мурена нахмурился. - Два зайца, одним выстрелом. И Паллас, и я знали, что твоя победа, необходимая для его императорского величества, также сделает и тебя героем в глазах толпы. Послушай их, - язвительно проворчал он, а толпа продолжала реветь за стенами, в восторге от исхода боя. - Они уже считают тебя легендой, молодой человек! Мы пошли на просчитанный риск, заставив тебя сражаться с Бритомарисом. Но мы надеялись избежать прославления твоего имени, устроив твою смерть на Арене. Конечно, твои усилия были бы встречены аплодисментами. Несколько безвкусных стихов, написанных в честь твоего подвига. Странные надписи. Но мертвые гладиаторы недолго живут в памяти. В следующем месяце о тебе бы забыли. Мурена вздохнул. - Если бы только этот идиот Бритомарис хотя бы раз коснулся тебя своим копьем.
Несмотря на свое подавленное состояние, Паво собрал последние запасы своей энергии и бросился на Мурену. Вольноотпущенник сделал испуганный шаг назад из дверного проема, его глаза расширились от страха.
- Ты пытался убить меня, ублюдок! - взревел Паво.
Преторианцы бросились к нему. Один ударил Паво ногой в живот, и тот отлетел назад, с глухим стуком приземлившись на пол, в то время как другой охранник уставился на Макрон, сжавшего руки в кулаки. Гвардеец начал обнажать свой меч. Макрон понял намек и неохотно разжал кулаки.
- А как насчет моего сына? - закипел Паво. - Мне сказали, что он будет освобожден после того, как я выиграю бой.
- Аппий? - спросила Мурена с притворной нежностью. - Ты, должно быть, ошибаешься, молодой человек. Император должен был освободить его после твоей славной смерти на Арене. Поскольку ты не выполнил свою часть сделки и не умер, боюсь, сделка расторгнута. Аппий останется собственностью Императорского Дворца. Конечно, он не будет вольноотпущенником. Он будет расти с другими детьми рабов, а когда подрастет, будет приносить виноград и инжир
