– Ковисс, говорит Тегеран, как слышите? – Он терпеливо повторял эту фразу раз за разом, потом прекратил. Через четверть часа попробовал снова. Связи не было. – Наверное, буря, – сказал он, исчерпав терпение. – К черту все это, попробую еще раз из дома.
Он надел толстое пальто и поднялся по винтовой лестнице на крышу проверить уровень топлива в генераторе. Ночь была очень темная и тихая, стрельбы почти не было, а ту, что была, приглушал падающий снег. Нигде он не увидел ни одного фонаря или светящегося окна. Снег по-прежнему падал, легко кружась, с утра его слой поднялся сантиметров на десять. Он смахнул снежинки с лица и посветил фонариком на датчик. Уровень топлива был нормальным, но им каким-то образом придется обновить свои запасы горючего в течение нескольких следующих дней. Как некстати, черт подери! Что же делать с НВС? Если бы Карим смог достать журнал, и журнал можно было бы уничтожить, то улик не останется, так? Так, но как быть с Исфаханом, дозаправкой в Исфахане?
Погруженный в мысли, он спустился вниз, запер двери, и, освещая фонарем дорогу, начал спускаться по лестнице на первый этаж. Он не услышал, как телекс вновь ожил за его спиной.
В гараже он подошел к машине и отпер ее. Сердце скакнуло в горло, когда он увидел высокую фигуру, направлявшуюся к нему. Слова «САВАК» и «НВС» запрыгали в мозгу, и он едва не выронил фонарь, но человек оказался Армстронгом, в темном плаще и шляпе.
– Извините, капитан Мак-Айвер, я не хотел напугать вас.
– Черт, а напугали! – гневно бросил он, ощущая гулкие удары сердца. – Какого черта вы не сказали, что это вы, а то вообще поднялись бы в офис, чем прятаться по темным углам, как злодею?
– У вас могли появиться и другие посетители. Я видел, как один выходил от вас, поэтому подумал, что лучше подожду вас здесь. Извините. Пожалуйста, опустите фонарь.
Мак-Айвер сердито опустил фонарь. С тех пор как Гаваллан вспомнил, где он встречал Армстронга, Мак-Айвер копался в собственной памяти, но так и не припомнил, пересекались ли они. Специальная служба и Управление уголовного розыска не способствовали смягчению его неприязни к этому человеку.
– Где вы были, черт побери? Мы ждали вас в аэропорту, но вы так и не появились.
– Да, извините, что так получилось. Когда 125-й возвращается в Тегеран?
– Во вторник, если на то будет воля Аллаха. А что?
– Когда примерно?
– В полдень, а что?
– Отлично. Это было бы то, что надо. Мне нужно в Тебриз, могли бы мы с другом его зафрахтовать?
– Никоим образом. Мне в жизни не получить разрешения, а кто ваш друг?
– Получение разрешения я гарантирую. Извините, капитан, но это крайне важно.
– Я слышал, в Тебризе идут ожесточенные бои, сегодня в новостях передавали. Извините, никак не могу дать разрешения, это был бы неоправданный риск для экипажа.
– Мистер Талбот будет рад добавить свой голос к этой просьбе, – произнес Армстронг все тем же ровным, терпеливым голосом.
– Нет. Извините. – Мак-Айвер повернулся, но его остановила внезапно появившаяся в голосе Армстронга желчь.
– Прежде чем вы уйдете, могу я поинтересоваться насчет НВС и Локарта и вашего партнера Валика, его жены, детей?
Мак-Айвер застыл на месте. Он видел перед собой каменное лицо, твердо сжатый рот, глаза, поблескивавшие в отраженном свете его фонаря.
– Я… я не понимаю, о чем вы.
Армстронг опустил руку в карман, достал оттуда лист бумаги, развернул его и поднес к лицу Мак-Айвера. Мак-Айвер направил на бумагу кружок яркого света. Лист представлял собой ксерокопию записи в журнале разрешений на вылет. Почерк был четким. «ЕР-НВС разрешен вылет в 06.20 для осуществления чартерного рейса ИВК в Бендер-Делам, доставка запчастей; пилот – капитан Т. Локарт, разрешение на полет выдано капитаном Мак-Айвером». В нижней части листа была фотокопия самого разрешения, подписанного им, где имя капитана Н. Лейна было зачеркнуто с пометкой «болен» и вместо него вписано имя капитана Т. Локарта.
– Подарок вам, с моими поздравлениями.
– Где вы это раздобыли?
– Когда 125-й войдет в воздушное пространство Тегерана, радируйте капитану Хоггу, что у него немедленный чартерный рейс в Тебриз. Разрешение вы получите заранее.
– Нет. Я не стану по…
– Если вы не организуете все по-хорошему, никого в это особо не посвящая, то есть сохранив все строго между нами, – произнес Армстронг с такой непреложностью, что Мак-Айвер не на шутку испугался, – оригиналы этих документов отправятся в САВАК, переименованный теперь в САВАМА.
– Это шантаж!
– Это бартер. – Армстронг сунул лист ему в руки и повернулся, чтобы уйти.
– Погодите! Где… где оригиналы сейчас?
– Не в их руках… пока что.
– Если… если я сделаю, как вы говорите, я получу их назад, хорошо?
– Вы, наверное, шутите? Назад вы не получите ничего.
– Это нечестно… так нечестно, черт подери!
Армстронг вернулся и встал перед ним; его лицо было похоже на маску.
– Конечно нечестно. Получив их назад, вы выскользнете из тисков, не так ли? Все вы. Пока эти документы существуют, вы будете делать то, что от вас требуется, не правда ли?
– Ты чертов сукин сын!
– А ты дурак, которому нужно следить за своим давлением.
Мак-Айвер разинул рот.
– Откуда вы знаете?
– Вы поразитесь тому, сколько я знаю всего про вас, Гиневру Мак-Аллистер, Эндрю Гаваллана, Благородный дом и еще кучу всего, чем я еще не начал пользоваться. – Голос Армстронга стал грубее, усталость и тревога мешали ему владеть собой. – Вы что, черт подери, не понимаете, насколько велика вероятность, что советские танки и самолеты придут и навсегда останутся по эту сторону Ормуза, а Иран превратится в чертову советскую провинцию? Я устал играть в веселых полудурков с вами, страусами. Просто сделайте, что я прошу, без всяких споров, а если не сделаете, я сдам вас всех к чертям.
Тебриз. 05.12. В маленькой лачужке на краю родового поместья хана Росс внезапно пробудился. Он остался лежать неподвижно, следя, чтобы дыхание оставалось таким же ровным, но все его органы чувств обострились. Как будто ничего неподобающего, только звон неисчезающих насекомых и спертый воздух в комнате. В окно ему было видно, что ночь еще темная, небо по большей части затянуто тучами. На втором топчане спал, свернувшись калачиком, Гуэнг; его дыхание было спокойным. Из-за холода оба мужчины легли спать не раздеваясь. Росс бесшумно скользнул к окну и вперился взглядом в ночную темень. По-прежнему ничего. В следующий миг он услышал рядом с ухом шепот Гуэнга:
– Что такое, сахиб?
– Не знаю. Наверное, ничего.
