– Теперь, что вам нужно?
– Ваша кличка Иваныч. Вы являетесь шпионом и помощником КГБ с января сорок четвертого года. За это время вы…
– Все ложь. Что вы хотите?
– Я хочу встретиться с Петром Олеговичем. Я хочу серьезно его порасспросить кое о чем. Тайно.
Хан слышал его слова и задумался над его словами. Если этот сын собаки знает кодовое имя Петра и его собственное, знает про Скрытую Долину и январь сорок четвертого, когда он тайно ездил в Москву, чтобы поступить на службу в КГБ, он знает и другие вещи, более заслуживающие наказания. То, что хан водил обе стороны за нос на благо своему Азербайджану, не будет иметь никакого значения для наемных убийц, посланных как «справа», так и «слева».
– В обмен на что?
– Свободу действий в Азербайджане – пока вы делаете то, что принесет пользу Ирану, – и устойчивые рабочие отношения со мной. Я предоставлю вам информацию, с которой Туде, левые и курды окажутся у вас в руках. И предоставлю доказательства, что Советы действуют против вас. Например, вы объявлены как секция 16/а.
Хан посмотрел на него разинув рот. В его ушах начал подниматься оглушительный рев.
– Я вам не верю!
– К немедленному исполнению. Приказ подписан Петром Олеговичем Мзитрюком, – сказал Хашеми.
– До… доказательства, я… мне нужны доказательства, – выдавил из себя хан.
– Заманите его на эту сторону границы живым, и я предоставлю вам доказательства. По крайней мере, он предоставит.
– Вы… вы лжете.
– Разве вы не собирались сегодня или завтра отправиться в Тбилиси по его приглашению? Из этой поездки вы бы не вернулись. Легенда была бы такая, что вы, судя по всему, бежали из Ирана. Вас бы заклеймили как предателя, ваше имущество конфисковали, семью покрыли бесчестьем – и скормили муллам. – Теперь, когда Хашеми знал, что Абдолла-хан у него в руках, единственное, что его беспокоило, это состояние здоровья хана. Голова Абдоллы начала мелко подергиваться, обычно смуглое лицо стало бледным со странными покраснениями вокруг глаз и на висках, вена на лбу вздулась. – Вам лучше не ездить на север и удвоить охрану. Я мог бы обменять Петра Олеговича… даже лучше, я мог бы позволить вам спасти его и… ну, вариантов много, если он окажется у меня.
– Что… что вы хотите с ним сделать?
– Информация.
– Я… я получу к ней доступ?
Хашеми улыбнулся.
– Почему бы нет? Значит, мы договорились?
Рот хана беззвучно задвигался. Потом он произнес:
– Я попробую.
– Нет, – резко сказал полковник, сочтя, что пришло время добить поверженного врага одним ударом. – Нет. У вас четыре дня. Я вернусь в субботу. В полдень в субботу я буду в вашем дворце, чтобы забрать посылку. Или, если хотите, можете тайно доставить его по этому адресу. – Он положил лист бумаги на столик между ними. – Или третий вариант, если вы сообщите мне, где и когда он будет пересекать границу, я сам обо всем позабочусь. – Он расстегнул ремень безопасности и поднялся. – Четыре дня, Иваныч.
Ярость, бушевавшая внутри Абдоллы, едва не рвала ему барабанные перепонки. Он попробовал встать и не смог. Армстронг помог ему подняться, а Хашеми подошел к занавеске, но прежде чем открыть ее, достал пистолет из кобуры под мышкой. – Скажите Ахмеду, чтобы он не создавал нам проблем.
Хан, пошатываясь от слабости, встал в двери и выполнил то, что ему приказали. Ахмед был внизу у трапа с автоматом наперевес. Ветер поменял направление, дуя теперь в сторону дальнего от них конца взлетной полосы, и заметно усилился.
– Ты что, не слышал его высочество? – крикнул ему сверху полковник. – Все в порядке, но ему нужна помощь. – Его голос звучал успокаивающе. – Наверное, ему следует как можно быстрее показаться врачу.
Ахмед был сбит с толку и не знал, что предпринять. Вот стоит его господин, чувствуя себя явно хуже, чем раньше, но рядом стоят два человека, которые были причиной этого, которых следовало убить.
– Помоги мне сесть в машину, Ахмед, – сказал хан, выругавшись, и это решило дело.
Он тут же подчинился. Армстронг встал с другой стороны, и вместе они спустились по трапу. Пилоты быстро выбрались из автомобиля и торопливо поднялись на борт, пока Армстронг помогал больному сесть в машину. Абдолла с трудом опустился на заднее сиденье. Один, на открытом пространстве, Армстронг как никогда чувствовал себя голым и уязвимым. Хашеми в безопасности стоял в двери салона наверху трапа. Двигатели самолета ожили.
– Салам, ваше высочество, – попрощался Армстронг. – Надеюсь, вы в порядке.
– Вам лучше поскорее покинуть нашу страну, – ответил хан, потом бросил шоферу: – Возвращаемся во дворец.
Армстронг проводил взглядом стремительно удалявшуюся машину, потом повернулся. Он увидел странную улыбку на лице Хашеми, полускрытый пистолет в его руке и на мгновение подумал, что тот собирался в него выстрелить.
– Живей, Роберт!
Он взбежал по ступенькам на замерзающих ногах. Второй пилот уже нажал кнопку закрытия двери. Трап поднялся, дверь закрылась, и самолет начал выруливать на взлетную полосу. Окунувшись в тепло тесного салона, Армстронг снова ожил.
– Ну и холодно же там, – сказал он.
Хашеми не обратил на него внимания.
– Капитан, взлетайте как можно быстрее, – приказал он, стоя позади пилотов.
– Мне придется прокатиться до другого конца полосы, сэр. Я не рискну взлетать отсюда, когда такой ветер свистит нам в хвост.
Хашеми выругался, поскольку ему показалось, что до дальнего конца взлетной полосы не меньше миллиона миль. Снег сдувал с сугробов снежную пыль. Чтобы воспользоваться нужным выходом на полосу, им придется оказаться слишком близко от площадки перед зданием аэропорта. Им придется пересечь ее и использовать противоположный выход, чтобы добраться до места взлета. Вдалеке к терминалу спешил «роллс-ройс». Хашеми видел, как вооруженные люди собираются внизу, чтобы встретить машину.
– Выруливайте назад прямо по взлетной полосе и выполните короткий взлет.
– Без разрешения диспетчерской вышки это будет серьезным нарушением правил.
– Вы бы предпочли пулю в голову или тюрьму САВАК? Эти люди вон там – враги. Делайте, как я говорю.
Хогг видел автоматы. Он щелкнул переключателем передатчика.
– Эхо Танго Лима-Лима, прошу разрешения на обратное движение по полосе, – сказал он, не ожидая, впрочем, услышать ответа: после того как они покинули воздушное пространство Тегерана, эфир молчал всю дорогу сюда, и с местной вышкой у него контакта тоже не было. Он развернул самолет, пошедший юзом, назад на взлетную полосу, потом немного прибавил обороты, держась левой стороны и двигаясь параллельно их собственным следам, оставленным в снегу при посадке. – Диспетчерская, говорит Эхо Танго Лима-Лима, возвращаюсь по полосе. – Гордон Джоунз, второй пилот, проверял приборы, готовясь лечь на обратный курс в Тегеран. Ветер толкал их, сцепление колес с полосой было ненадежным. Он увидел, что «роллс» остановился у аэровокзала, и люди с оружием окружили его.
