что Ричард попал в плен к кому-то из своих многочисленных врагов), Штирия представлялась наименее для этого подходящей. Здесь располагалось всего несколько крупных старых замков, способных скрывать такую тайну. Правда, из них только два годились для этой цели в настоящее время: остальные были разорены и преданы запустению — недавняя война герцога Штирии со своим соседом заставила нескольких баронов покинуть фамильные владения. Впрочем, Луи в неполные двадцать два года был достаточно умудрен опытом и потому не стал легкомысленно обходить стороной цитадели, в которых, судя по виду, уже два-три года никто не живет. Он побывал и в них, и если там еще обитали прежние слуги, либо ловкие бродяги, занявшие до поры до времени пустующую твердыню, то странствующий рыцарь, выставляя кувшин вина и запросто напрашиваясь на ночлег, легко вызнавал об этом замке все, что ему было нужно. И всякий раз убеждался, что тайных подземелий тут нет и никого не прячут.
Два замка, которые по-прежнему занимали их хозяева, граф Шато-Крайон, разумеется, посетил также. Здесь он не называл своего имени и не говорил, что он рыцарь. В ход шла давно придуманная Блонделем уловка: плащ, шлем и кольчуга исчезали в дорожном мешке, взамен на голове появлялась войлочная шляпа, а за плечами — лютня. И вот уже не странствующий рыцарь, а странствующий трубадур проезжал под стенами цитадели, развлекая обитателей замка музыкой и обещая спеть самые новые баллады, если только его впустят, накормят и позволят переночевать.
Блонделю в этом смысле было легче — он был и вправду трубадуром, на лютне играл не хуже любого музыканта, а баллад и песен знал такое множество, что мог петь их сутки напролет — лишь бы не надоели.
Луи тоже знал пять-шесть последних сочинений и разучил несколько песенок, которые появились на свет в лагере под Птолемиадой. При этом слух у него был далеко не безупречный, да и на лютне он умел скорее бренчать, чем играть: Блондель показал ему основные переборы струн, и смышленый рыцарь их запомнил.
Тем не менее у него все получалось. Луи здраво рассудил, что в Германии, где бродячие миннезингеры появились менее сотни лет назад [32], а тем паче в таком диковатом месте, как Штирия, сыщется не так уж много знатоков и ценителей музыки. А значит, его скромное умение что-то сбренчать и потихоньку, изображая непрошеную простуду, спеть пару песенок будут приняты за истинный талант.
В обоих замках жили женатые бароны, а у второго барона к тому же имелись целых четыре дочери, так что появление красивого белокурого музыканта (да еще из Франции, которая, как все знали, и научила немцев петь баллады) было встречено с восторгом. И никто не воспрещал Луи бродить по всем галереям и закоулкам. Напротив, ему с гордостью показывали все, чем он интересовался. Владельцы попались явно не из тех, кто скрывает тайны, и уж подавно — не из тех, кому их доверяют. И слуги здешние оказались достаточно болтливы. Правда, по-французски они совсем не понимали (их хозяева, по крайней мере, могли связать вместе пару-другую фраз), зато жестами изъяснялись красноречивее любого итальянца.
Нет, появись в Штирии загадочный пленник, о нем знали бы и говорили бы. Это стало ясно Луи уже на второй день путешествия по скромному герцогству.
Другое дело Австрия, вотчина и цитадель главного недруга Ричарда Львиное Сердце — герцога Леопольда Австрийского. Луи с Блонделем вначале бродили по ней вдвоем и удачно выдавали себя за трубадуров, тем более что Блондель даже знал немного по-немецки. Потом было решено, что Луи отправится в Штирию, а после вернется к границе двух герцогств, и в небольшой деревушке, расположенной на склоне горы с заносчивым названием Штольцберг [33], будет ждать появления своего товарища.
И вот Луи торчал на постоялом дворе уже третьи сутки, а Блондель пока не появлялся.
В это утро графа разбудил крик петуха. Петухов здесь жило несколько, и они орали, как им положено, с рассвета чуть ли не до полудня. Но к таким воплям Луи привык — в замке Шато-Крайон петухи были, пожалуй, даже поголосистее. Однако в этот раз настырная птица взлетела на крышу приземистого деревянного дома, который при большом воображении можно было назвать двухэтажным (его первый этаж попросту врос в землю, а окна второго прятались под свисающей с кровли соломой), с крыши перелетела на распахнутый ставень окна (окна как раз той комнаты, в которой ночевал Луи!) и заорала таким дурным надсадным голосом, что молодой человек буквально вылетел из постели.
Прерванный сон как будто еще продолжался — рыцарь протянул руку к мечу и уже схватился за рукоять, готовый вырвать оружие из ножен, но сообразил, что биться не с кем: он находился в небольшой комнатушке под низкими стропилами, крытыми жердями, и сквозь щели между этих жердей повсюду торчала все та же солома. Кроме убогой, но опрятной кровати, тут имелся сундук, внушительных размеров, но со сломанным замком, и табурет, такой прочный и надежный, словно он достался хозяину постоялого двора еще от давних-давних предков. Обычно в этой комнате на этой кровати спали двое-трое постояльцев, а четвертый, видимо, довольствовался сундуком, но сейчас путников было мало, и молодому рыцарю повезло. Зато не повезло хозяйке — еще накануне она сама ночевала в этой комнате, отдыхая от пропахшего чадом и потом нижнего помещения. Возле кровати стояла плошка с водой и торчала лучина на подставке, а на окне, позабытый в спешке, лежал клубок толстых синих ниток с воткнутыми в него спицами.
На массивном табурете были сложены куртка, плащ и шляпа «трубадура», рядом валялась сумка и стояла аккуратно прислоненная к ней лютня. Что до меча, то у Луи были сперва большие сомнения, брать его или нет: все же бродячему музыканту меч вроде не полагался. Но Блондель убедил товарища: времена теперь неспокойные, и многие странствующие трубадуры, менестрели, миннезингеры, где бы и как бы они ни назывались, носят при себе не только лютню, но и оружие. Правда, меча с рыцарским девизом «Сражаюсь во славу Креста!» граф, само собой, в дорогу не взял. Меч при нем был простой, короткий, с широким плоским клинком — такие носили и люди из простонародья — ремесленники, которым случалось везти свой товар из города в город на ярмарку, воины
