— Так вы тоже думаете, что это все-таки Рауль? Вы правы — кто же еще. Но тогда… Вот что, Эмиль… Ты иди… подожди внизу. Я сейчас, — решительно сказал Портос.
Эмиль подчинился. Когда солдат вышел, Портос сказал Арамису:
— Друг мой, спустимся к воротам и спровадим его отсюда!
— Почему? — спросил Арамис.
— Я не хотел говорить при Эмиле. Но меня не покидает ощущение… как бы сказать… грозы, беды, катастрофы. Мы со дня на день ждем армаду Самозванца и готовимся отразить нашествие, ведь так?
— Мы отразим любое нашествие! — уверенно сказал Арамис.
— Вы говорите, что Самозванец очень силен. Вы постоянно проверяете запасы боеприпасов и продовольствия. Вы готовитесь к страшной войне, к бойне, можно сказать. И надо сказать Раулю следующее: " Малыш, мы очень рады тебя видеть, но вот Бог, а вот порог. Садись на первую же посудину, и чтобы через четверть часа твоего духу не было на нашем острове!" Идемте же, Арамис!
— Идите один, Портос, — сказал Арамис, отводя глаза, — Я побуду здесь. Но не вздумайте проболтаться о "кровавой бойне". Тогда Рауль — если это все-таки Рауль — обязательно останется. Этот мальчик вечно ввязывается во всякие заварушки.
— А что сказать? Научите! — попросил Портос, — Я собьюсь, я скажу что-нибудь не то.
— Все не так уж страшно, как вам кажется, — заговорил Арамис голосом проповедника, — Мы отразим удар, если наш враг осмелится его нанести.
— Но Рауль знает о Самозванце.
— От вас?!
— Да. Я же пытался объяснить, что речь шла о подобных событиях… Там, в липовой аллее, в Бражелоне. Когда вы отозвали Атоса в сторону и о чем-то секретничали.
— Черт возьми! Это плохо! Это очень плохо! Кто вас тянул за язык, Портос!
— Что с вами, Арамис? Вы даже в лице переменились.
— Ничего, ничего. Так. Сердце кольнуло — и уже прошло. Вы абсолютно правы, мой добрый Портос. Раулю тут нечего делать. Мальчик и так наломал дров.
— Вы имеете в виду интригу с Лавальер и Сент-Эньяном?
— Да. А тут еще этот мятеж…
— Какой же мятеж? Если бы я надеялся, что мы сокрушим Самозванца, я сам предложил бы Раулю присоединиться к нам. Мы же короля защищаем! Быть может, это шанс примирить его с королем…
— Нет-нет, Портос. Думать забудьте. Не говорите больше об этом, не мучайте меня.
— Да Боже упаси! Еще полезет под пули. Молодые, они такие сумасшедшие. Так научите меня, у меня все в голове перемешалось.
— Есть! — сказал Арамис, — Поскольку наш юный друг после известной вам истории покинул Двор Его Величества, и, можно сказать, свободный человек, скажите, что это секретная королевская база, вход сюда ограничен — только по пропускам, лично подписанным Его Величеством королем. И, как вы остроумно заметили — вот Бог, а вот порог.
Портос повесил голову.
— Вот это я сказать не смогу, — ответил он, — Язык не повернется. Уж лучше применю силу. Возьму за шквырку…
— За шкирку, — поправил Арамис.
— … возьму за шкирку и утащу на корабль. Правда, молодежь нынче хитрющая пошла. Этот гладколицый кружевной надушенный любезник Сент-Эньян провел меня как мальчишку.
— Примените силу, Портос, если будет нужно. Но сначала узнайте, в чем дело.
— Я так и сделаю, Арамис! Но от вас я такого не ожидал!
— Чего, друг мой?
— Я понимаю, после истории с Лавальер… Вы боитесь, что солдаты увидят вас в обществе Рауля? Вы боитесь скомпрометировать себя?
— Нет, Портос. Все не так. Я не хочу, чтобы Рауля видели в моем обществе. Я его не хочу компрометировать. Хотя, если Фортуна улыбнется…
— Улыбнется, как же! — проворчал Портос, — Фортуна, потаскуха, последнее время только и делает, что строит нам всем козьи морды. Ну, а если окажется, что этот посланец — не Рауль?
— Тогда приведите его сюда и посмотрим, что нам желает сообщить загадочный эмиссар нашего дорогого друга Атоса.
— Ну, если не Рауль, мне и дела нет! — сказал Портос, — Тогда хоть трава не расти. Доставлю к вам загадочную личность и разбирайтесь сами.
Арамис благочестиво кивнул и углубился в размышления.
* * *
Загадочная личность — молодой человек в рыцарском плаще — все так же задумчиво сидела на камушке и выводила свои восьмиконечные загогулины. Рыцарь услышал, как скрипнула калитка, из-под шляпы видел топающего к нему Портоса, но гордо продолжал сидеть, не меняя позы. Престиж Мальтийского Ордена требовал от посланца выдержки, полагал юноша. Раздраженный двадцатиминутным ожиданием, он затаил дыхание и ждал, чтобы к нему обратились.
"Весь из себя, молодой, красивый, так и есть", — подумал Портос.
Он с размаху хлопнул путешественника по плечу:
— Рауль! Что за маскарад?
Широкополая шляпа свалилась с головы рыцаря. Он закричал, или, вернее, заорал от боли:
— Diablo! Carrajo![3] Да если бы на меня обрушилась горящая грот-мачта на палубе мусульманской галеры — это пустяк по сравнению с вашей лапищей, буйвол вы этакий!
Он вскочил на ноги, стряхнув с плеча мощную длань Портоса.
— Не Рауль… — растерянно сказал Портос.
— Не Рауль, и никогда им не был, — простонал парень, — Меня зовут Энрике де Кастильо.
Он хотел поклониться, но опять схватился за плечо и разразился ругательствами, которые Портосу доводилось слышать из уст пленных испанцев.
— Если вы… Ay, mierda![4]
— Я не дерьмо, — обиделся Портос.
— Я и не говорю, что вы дерьмо… Это я про себя… Ох! Hijo de puta…[5]
— Ну, себя-то вы можете называть как угодно, а моя мать — честнейшая женщина! — напыжился Портос.
— Тьфу! Моя тоже! Я не имею в виду ни вас, ни себя, ни наших уважаемых матушек! Это я ругаюсь… от боли…Вау!
— Давайте потру, — сочувственно сказал Портос, — Может, полегчает.
Юноша с ангельским лицом, подобный юному апостолу на холстах Хосе де Риберы, поежился и отпустил еще пару "изящных выражений".
— Я хотел сказать, что если вы так же энергично приветствуете вашего друга по имени Рауль, а я полагаю, что вы приняли меня за виконта де Бражелона, я удивляюсь, господин Портос, как у него еще целы кости.
Портос опять обиделся.
— С Раулем я здоровался еще энергичнее, — заявил он, — И никогда он не пищал, как вы! Хилые что-то нынче пошли рыцари Госпиталя!
— Ну, значит, он спартанец, — фыркнул рыцарь.
— Нет, молодой человек, он француз. А вы, как я понял по вашим "изысканным выражениям", испанец?
— Я уже назвал свое имя: Энрике де Кастильо. Рыцарь Мальтийского Ордена.
Портос посмотрел на Энрике.
— Дон! Это не маскарад?
— Никоим образом, месье, — ответил «дон», — Я на самом деле тот, за кого себя выдаю, и меня действительно зовут Энрике де Кастильо. Клянусь Святым Иаковом Компостельским и Бернардо дель Карпио.
