Россия? Но в это же время о том же самом писал человек, который никак не претендовал на святую жизнь и дар прозорливца. Тем не менее его предсказания почему-то часто сбывались. Этим человеком был «серый кардинал» Вильсона Хауз. Он был озабочен раскладом сил в начавшейся войне и докладывал президенту, что победа Антанты «будет означать европейское господство России». Но и победу Германии он считал крайне нежелательной для США. Отсюда напрашивался вывод: победить должна Антанта, но без России [4].
Но русские люди, конечно же, не знали о тайных пружинах, раскрутивших войну. Не знал этого и царь. А теперь-то дело было сделано. Над родной страной нависла опасность, и очень серьезная! Надо было защищать ее. Надо было подниматься за Веру, Царя и Отечество! Кстати, и Григорий Ефимович всей душой вопринимал это. Позже он неоднократно говорил, что начинать войну было нельзя, но если уж она грянула, то обратного хода нет, надо вести ее в полную силу. Но пока он лежал в Покровском, потом перевезли в больницу в Тюмень.
А в столице 2 августа был объявлен Манифест Николая II о вступлении в войну. Первым из русских воинов присягу торжественно принял сам царь — на Евангелии, по той же форме, по которой присягал в 1812 г. Александр I. Он торжественно пообещал не завершать войну, пока хоть одна пядь русской земли будет занята врагом. Площадь перед Зимним дворцом и соседние улицы были запружена народом. Председатель Думы Родзянко вспоминал — когда царь вышел на балкон, толпу «словно пронизала электрическая искра, и громовое “ура” огласило воздух… Вся толпа, как один человек, упала перед царем на колени. Государь хотел что-то сказать, он поднял руку, передние ряды затихли, но шум толпы, несмолкавшее “ура”, не дали ему говорить. Он опустил голову и стоял некоторое время, охваченный торжественностью минуты единения царя со своим народом».
Воодушевление царило и в Думе. Оппозиция объявила, что «заключает мир» с правительством, откладывая все разборки до окончания войны. А о простом народе даже говорить не приходилось, люди однозначно восприняли войну как справедливую. Ее называли Второй Отечественной. В армию записывались добровольцами студенты, рабочие. Крестьяне, не дожидаясь повесток, осеняли себя крестным знамением и шагали на призывные пункты. На волне патриотического подъема даже Петербург был переименован в Петроград — чтобы в названии столицы не было немецких корней.
Изначально предполагалось, что Верховным Главнокомандующим станет царь. Но Совет министров принял общее прошение к нему не принимать на себя военное руководство. С аналогичными уговорами насели родственники, и Верховным Главнокомандующим был назначен великий князь Николай Николаевич. А последующие утверждения зарубежных и советских авторов об отсталости царской армии, ее неготовности к войне оказываются мифом. В 1914 г. наша армия по технической оснащенности превосходила Англию и Францию! Уступала лишь Германии, но ведь она целенаправленно готовилась к войне. Для сравнения: в России насчитывалось 7030 орудий (из них 240 тяжелых), у немцев — 9398 (2296 тяжелых), у французов — 4800 (тяжелых не было вообще). В России было 263 аэроплана, в Германии — 232, во Франции — 156. В русской армии было 3000 автомобилей, в германской — лишь 83.
По подготовке личного состава русские превосходили и немцев. Солдат обучали действовать рассыпным строем, перебежками, быстро окапываться на каждом рубеже. А германские военные в начале войны маршировали на поле боя, как на параде, в плотных шеренгах, в ногу — и падали шеренгами под русской шрапнелью и пулеметами. Разница в боевых качествах вооруженных сил сразу же сказалась на ходе операций. Лавина германских соединений смела по пути бельгийскую армию, разгромила французов и англичан, приближалась к Парижу. Союзники в полной панике взывали к царю.
Но русские уже перешли в наступление. 1‑я армия Ренненкампфа 20 августа одержала блестящую победу под Гумбинненом. Неприятельское командование переполошилось. Стало снимать войска с Западного фронта и перебрасывать на восток. Таким образом, «гениальный» план Шлиффена был сорван, Франция спасена. Правда, главнокомандующий Северо-Западным фронтом Жилинский и командующий 2‑й русской армией Самсонов допустили грубые ошибки, из-за чего эта армия попала в беду. Немцы подняли грандиозную шумиху, что в «битве под Танненбергом» она уничтожена. Но это была чисто пропагандистская ложь. Им удалось окружить и разбить 5 дивизий. А 2‑я армия, получив пополнения, всего через 10 дней после своего «уничтожения» снова перешла в наступление.
И в это же время наши войска Юго-Западного фронта во главе с генералом Ивановым и его начальником штаба Алексеевым одержали куда более впечатляющую победу. Разгромили четыре неприятельские армии и армейскую группу, заняли всю Галицию, вышли к Карпатам. Тем самым выручили и Сербию, вынудили австрийцев оставить ее в покое и перебрасывать силы против русских. Попытка немцев нанести сокрушительный контрудар в Польше обернулась для них тяжелым поражением под Варшавой и паническим отступлением, когда бросалось и уничтожалось имущество, взрывались фабрики и шахты.
С запозданием, в октябре, вступила в войну Турция. Она специально выжидала, когда большую часть русских войск из Закавказья заберут на германский фронт. Но вторгшуюся турецкую армию под команованием самого диктатора Энвера-паши генерал Юденич со значительно меньшими силами не только остановил, а сумел окружить, зажать в зимних горах и почти полностью уничтожить [3].
Хотя война в ХХ в. проявляла новые особенности. Потери оказались гораздо больше, чем можно было ожидать, медицинские структуры не справлялись с наплывом раненых. Императрица Александра Федоровна и члены царствующей фамилии на свои средства снаряжали санитарные поезда, организовывали госпитали. А в Москве по инициативе губернской управы был создан «Всероссийский Земский Союз помощи больным и раненым» — на эти цели собрали по подписке 600 тыс. руб. С той же целью возник «Всероссийский Союз Городов». Оба они объединились в «Союз Земств и Городов» («Земгор»). Царь с благодарностью принял помощь общественности. Министерство внутренних дел предписало губернаторам всяческое содействие работе Земгора.
В связи с массовыми мобилизациями случались перебои в снабжении. В тех или иных местах не хватало то шинелей, то сапог. А когда наступили холода, понадобились полушубки, валенки. Председатель Земгора князь Г.Е. Львов и председатель Думы Родзянко предложили помочь и в этих вопросах, через земства подключить к снабжению мастерские по разным городам. Такую поддержку также приняли, но уже не за собранные, а за казенные деньги.
Однако отношение либералов к правительству оставалось совсем не искренним. Многих война воодушевила именно по той причине, что союзниками России стали англичане и французы. В кулуарах выдвигался лозунг, что победа в войне должна стать «победой не царизма, а демократии». А Милюков впоследствии писал видному деятелю кадетской партии Павлу Долгорукову:
