- Успокойся! Здесь тебя никто не собирается убивать. Что еще ты должен был сделать?
- У него был и какой-то другой план, по которому я должен был заменить бесследно исчезнувшего калеку, а потом подсыпать яд в пищу Советника и его сына. Но он не стал его осуществлять.
- Это лекарство, Повелитель! Только лекарство…- прошептал Гу-хо помертвевшими от ужаса губами. – Я хотел добра господину Главному Советнику и его сыну….
- Где яд, который он тебе передал? – Спросил У-ди.
- Вот в этом сосуде. – И лже-инвалид показал Императору маленький, запечатанный с одной стороны бамбуковый стаканчик.
- Это – лекарство, Повелитель… - Свистящим полушепотом, сказал Гу-хо из своего угла. – Всего лишь лекарство….
- Лекарство, говоришь…. От чего оно помогает?
- От болей в сердце… успокаивает….
- Это хорошо! Я думаю, ты сейчас сильно переволновался, Гу-хо. Тебе следует успокоиться. Отдай ему лекарство! – Приказал У-ди лже-инвалиду.
Евнух трясущимися руками взял бамбуковый стаканчик.
У-ди глядел на него завораживающим взором удава.
- Я думаю, Гу-хо, тебе следует сделать это самому. В противном случае, я попрошу вынести вердикт присутствующих здесь судей.
Евнух медленно, как в жутком сне, открыл стаканчик, поднес его к губам, застыл на мгновение, и в гробовой тишине высыпал себе в рот его содержимое.
Лицо Гу-хо внезапно исказилось, тело корежили судороги. Он схватился за горло, но, будучи не в силах побороть удушье, повалился на пол.
В течение нескольких страшных минут присутствующие в зале люди наблюдали агонию умирающего Гу-хо.
Когда судороги прекратились, и лицо евнуха застыло в страшном оскале, У-ди хлопнул в ладоши.
- Уберите его отсюда! – Приказал он.
Гу-хо унесли.
Император молча глядел перед собой, потом обвел взглядом всех присутствующих.
- Ну, вот, все и разъяснилось! – Сказал он спокойным голосом. – Остается лишь воздать по заслугам еще нескольким участникам этого дела.
Под взглядом Сына Неба поочередно сжались Чжэн и отравитель Ху.
- Суд небесный свершился! Настал черед суда земного. Заберите этих людей и судите их по закону! – Приказал У-ди судьям.
Когда судьи, обвиняемые и свидетели покинули зал, У-ди обратился к оставшимся.
- Не стоит смущать подданных, и распространять слухи об этих событиях далее моих покоев.
Он выдержал паузу, предоставив всем присутствующим вельможам, возможность обдумать, чего больше содержалось в его словах: угрозы, или предостережения и, как ни в чем не бывало, принялся обсуждать текущие государственные вопросы.
По завершению беседы, У-ди обратился к Ли.
- Ты можешь продолжать свой отдых. В случае необходимости я позову тебя.
Покинув дворец, Главный Советник коротко сказал Ли:
- Такова наша жизнь! Мы вечно стоим на пороге Жизни и Смерти, и всегда должны быть готовы к тому, чтобы переступить через него.
Уже во дворе собственного дома, Ли с удивлением осознал, что, несмотря на упавшую с плеч тяжесть незаслуженных обвинений, его гнетет беспричинное беспокойство и страх.
- Я боюсь за Юаня, отец! – Сознался он Главному Советнику. – Мою душу, словно что-то жжет, раздирает изнутри….
Советник бросил на него странный взгляд.
- Ли! – Сказал он. – Сегодня ночью я видел страшный сон. Ко мне, вся в слезах, приходила твоя мать, и что-то силилась объяснить, но я никак не мог понять то, что она говорила. Я связал ее приход с предстоящим судом у Императора, и поблагодарил ее светлую душу за беспокойство о нас. Но, ты прав: моя тревога не исчезла! Она растет час от часу, и становится невыносимой.
- Что-то случилось с Юанем, отец! - Ответил Ли, сведя к переносице тонкие, черные брови. – Я поеду к градоначальнику, предупрежу его. Если он что-то узнает, пусть немедленно сообщит нам.
- Поезжай! Скажи ему, что я прошу его проверить тюрьмы и невольничьи рынки. Сейчас я предупрежу Фэя, и он нагонит тебя.
- Хорошо, отец!
Ли повернул коня и направился к воротам. Кольцо Зороастра на его руке переливалось странными, тревожными всполохами.
Работы с самого утра было много, и до полудня Ильхан успел переговорить с десятком мелких чиновников.
Состояние дел его удовлетворило. Через два дня он должен будет доложить Главному Советнику о выполнении порученных заданий, и ему есть, о чем рассказать.
Ильхан пришел в хорошее настроение.
- Ну, - спросил он вошедшего к нему помощника, - А ты, чем меня порадуешь?
- Новостей, как всегда много. - Исполнительный чиновник принялся перечислять: - У господина Хо из управления охраны города умерла мать. Говорят о новом налоге на солеварни. На днях к хунну отправят еще одно посольство. На окраине Чаньани сгорело два дома. Сегодня, ближе к вечеру, состоятся две казни – вора-убийцы и какого-то военного из армии Ли Гуан-ли.
- Военного-то за что? – Скорее из сложившейся у него привычки глубоко вникать в дело, чем из любопытства, спросил Ильхан.
- Что-то он там натворил при взятии крепости в Даюани.
Ильхан насторожился. В своих рассказах о вынужденном путешествии на Запад Юань упомянул и о его причине – смертном приговоре за освобождение Ли-цин из крепости Эрши. Собственно говоря, Ильхан знал всю историю своего друга в деталях, и имел все основания обеспокоиться.
- Как зовут этого военного?
- Запамятовал, господин начальник… с вашего разрешения я переспрошу у человека, который мне об этом рассказал. Он здесь, в соседней комнате.
Помощник вернулся через минуту и сообщил:
- Имя смертника – Юань, господин начальник. Он командовал ротой «молодых негодяев» и….
Но Ильхан, уже не слушая, шел к дверям.
«Сделать что-либо сам, я не в состоянии. Сейчас ему может помочь только Главный Советник. Он не откажет в помощи человеку, который спас невесту его сына». – Запрыгивая на спину коня, думал Ильхан.
Он летел к дому Главного Советника, нарушая все законы о скорости передвижения на лошадях по столице. Это грозило ему большими неприятностями, но менее всего Ильхан сейчас думал о таких мелочах.
Именно в это же самое время Ли выезжал из ворот отцовской усадьбы. Минуя нового привратника, взятого на работу недели две назад он, глянул на его лицо, и механически уловил излученную в пространство мысль:
«Так я ему ничего и не рассказал о девушке-солдате и этом… казненном Юане. Ну, уже все прошло, чего сейчас вспоминать!»
Ли остановился, как вкопанный.
- Какая девушка? Кто казнен? Что ты должен был мне рассказать? Говори!
