– Кто тебе сказал, что я приеду в Капую? Марциал мог поделиться этой новостью только с друзьями.
Как и Гай, сообразила Аврелия.
Улыбка Фанеса стала еще шире.
– Раб, – презрительно бросила Атия. – Ты подкупил одного из рабов Марциала.
– У меня есть глаза и уши по всей Капуе. – Грек взмахнул руками. – Я ростовщик. Такие люди, как я, должны знать, о чем говорят в городе. Кто встревожен, кто хочет начать новое дело, ну, и другие сведения…
– Ты настоящий кровосос, – прорычала Атия.
Фанес укоризненно покачал головой.
– Твой муж всегда был вежлив со мной. В особенности, когда хотел, чтобы я продлил срок возврата долга. Должно быть, дело в его римском происхождении.
Атия не снизошла до ответа.
– Идем, Аврелия!
На этот раз Фанес не попытался ее остановить, он лишь повернул голову.
– Ахилл! Весельчак!
Двое мужчин, которых Аврелия заметила раньше, появились в дверном проеме. Они не были вооружены, но на их лицах застыло мрачное выражение.
– Господин? – спросил первый головорез, щеки которого избороздили глубокие шрамы.
Аврелия ощутила дурноту. Должно быть, его звали Весельчак. Она уже видела таких мужчин. Пара бывших гладиаторов, которым теперь платил грек.
– Никто не покинет лавку, пока я не разрешу, – заявил Фанес.
– Да, господин. – Громилы встали плечом к плечу, закрывая выход на улицу.
Хозяин винной лавки проворчал приглушенным голосом, что порча товара является преступлением, и исчез в задней комнате.
Атия расправила плечи.
– И что ты намерен делать? Прикажешь своим головорезам напасть на нас?
– Надеюсь, до этого не дойдет, – кротко ответил Фанес.
– Ты – жалкий пес! Если я закричу, сюда сбегутся люди.
– Может быть, да, а может быть, и нет. Но если у кого-то достанет глупости так поступить, Ахилл и Весельчак объяснят им, что они совершают грубую ошибку.
Ростовщик был прав. Аврелия поняла это по молчанию матери. Даже днем жители Капуи не станут вмешиваться в драку или ссору. Если прольется кровь, могут вызвать городскую стражу, но в остальных случаях каждый должен сам заботиться о себе. Сейчас ей ужасно захотелось, чтобы появился Агесандр, но даже ему будет не просто справиться с такими огромными и решительными мужчинами.
– Они могут поступить так с любым, если получат мой приказ.
– Ты осмеливаешься нам угрожать? – воскликнула Атия.
– Угрожать? Какие угрозы? – Фанес улыбнулся, но его глаза остались холодными. – Я всего лишь хочу поговорить о значительной сумме, которую вы мне должны. И я не сомневаюсь, что тебе это прекрасно известно.
Губы Атии дрогнули, но она ничего не ответила, из чего Аврелия сделала вывод, что мать знает о долге. «Должно быть, она его избегала», – подумала Аврелия, отчаянно мечтая выбраться из винной лавки. Девушка оглядела комнату, надеясь найти какое-то оружие, но ничего подходящего ей на глаза не попалось, и она почувствовала, как ее охватывает паника. «Они не осмелятся причинить нам вред», – сказала себе Аврелия. И все же полной уверенности у нее не было. Она подошла поближе к матери, понимая, что пришло время проявить сплоченность.
– Почему ты нас задерживаешь? Чего ты хочешь? – Аврелия очень надеялась, что он услышит презрение в ее голосе.
Однако грек никак на это не отреагировал, он сохранял невозмутимость.
– Волчий детеныш наконец заговорил… И в его словах больше вежливости, чем у матери! Я прошу лишь о соглашении.
– О каком соглашении может идти речь? – резко спросила Атия.
– Ни о чем большем, чем я заслуживаю. Мне нужны регулярные выплаты денег, которые вы мне должны.
– А если я откажусь? – Взгляд матери метнулся к бывшим гладиаторам. – Ты пришлешь эту парочку?
– Перестань. Ты женщина, занимающая высокое положение. Несмотря на твое мнение обо мне, я цивилизованный человек, – запротестовал Фанес. – Дело может быть передано в суд. – Он посмотрел в глаза Атии.
После долгого молчания мать вздохнула, и Аврелия поняла, что грек одержал победу. Ей хотелось броситься на него, расцарапать лицо, но ее удерживал страх перед двумя громилами.
– Как часто ты хочешь получать платежи? – спросила Атия.
– Каждый месяц.
– Это невозможно!
На губах грека появилась хищная улыбка.
– Можно платить один раз в два или даже в три месяца, но тогда я буду вынужден увеличить процент с двух драхм с каждой сотни до четырех. Естественно, они будут прибавлены к той сумме, которая набежала из-за отсутствия платежей в течение последнего года.
– И у тебя есть документы, которые это подтверждают?
– Конечно. Они в моем доме, если ты пожелаешь на них взглянуть. Подпись твоего мужа засвидетельствована не только мною, но и моим служащим.
Аврелия чувствовала беспомощную ярость, исходящую от матери. Однако интуиция подсказывала ей, что Фанес не врет и они в его власти. Она бы все отдала, чтобы появился отец и все исправил, но надежды на это не было. Он находился очень далеко, сражался на войне, и одни лишь боги знали, вернется ли он домой. Безнадежность смешалась со страхом, и ее гнев угас.
– Ладно, – сказала Атия, и Аврелии показалось, что ее мать мгновенно постарела. – Где твой дом?
– На улице, которая идет за зданием суда, рядом с домом адвоката. Вы увидите знак.
– Я приду завтра утром, чтобы обсудить… условия.
– Буду ждать с нетерпением. – Фанес низко поклонился. – Ахилл, Весельчак, выходите наружу. Вам больше не следует портить настроение госпоже своими безобразными физиономиями.
Аврелия испытала огромное облегчение и последовала вслед за ними. Она твердо решила вести себя так, словно ничего не случилось, как если бы она была их хозяйкой. Однако у нее пресеклось дыхание, когда она увидела, что Весельчак разгадал ее намерения, прижал руку к своему паху и облизнул губы. Ахилл ухмыльнулся. Аврелия повела себя так, словно ничего не заметила – не показывай им слабость! Они не посмеют к тебе прикоснуться, – и вышла мимо них на улицу. И наткнулась на прохожего. Она потеряла равновесие, бывшие гладиаторы принялись хохотать, и девушка отступила назад, стараясь не упасть.
Сильные руки подхватили ее и удержали на месте.
– Ты так торопишься, юная госпожа?
Аврелия посмотрела в веселые голубые глаза. Они принадлежали молодому человеку с открытым лицом и короткими волосами, одетому в свежую белую тогу. Вероятно, на пару лет моложе Квинта, а еще он показался Аврелии красивым.
– Нет. Да. Нет, – сказала она, чувствуя, что краснеет.
– Ты не совсем уверена. – Он рассмеялся, но потом его взгляд упал на Ахилла и Весельчака, и его глаза стали жесткими. – Эти животные тебя побеспокоили?
