Ганнону вдруг захотелось вина.
– Да.
Они нашли просвет в кустах, маленький песчаный участок берега, и уселись рядом. Сафон сломал печать, вытащил ножом пробку, сделал большой глоток и со смаком облизал губы.
– Очень вкусное. Попробуй.
Ганнон засунул указательный палец в одну из ручек амфоры и, поставив ее на предплечье, сделал глоток. Вино обладало необычным земляным вкусом, ничего подобного он прежде не пил. Юноша сделал глоток, потом еще и еще. Он собрался продолжить, но Сафон толкнул его в бок.
– Мне оставь!
Ганнон сделал еще глоток и вернул амфору брату.
– Извини, оно просто изумительно.
– Я так и думал, – торжествующе сказал Сафон. – Я взял его на большой вилле, одной из самых крупных, что мне доводилось видеть. Человек, который владел ею, был необыкновенно богат.
– Он мертв?
– Нет, мерзавца не было дома, о чем я очень сожалею. Нам пришлось удовлетвориться, уничтожив его семью.
Ганнон закрыл глаза.
Аврелия.
– И тебе досталась только одна амфора?
Сафон расхохотался.
– Конечно, нет! Там было еще двадцать таких же. Держись поближе ко мне, братишка, и в ближайшем будущем сможешь надираться каждую ночь.
Такая перспектива Ганнону понравилась, в особенности если ему придется командовать солдатами, убивающими женщин и детей.
– Дай еще, – прорычал он.
– Мой брат энофил[10]! Однако сегодня тебе лучше больше не пить, – посоветовал Сафон.
Ганнон помедлил, не поднося амфору к губам.
– Проклятье, почему?
– Завтра тебе потребуется свежая голова.
Я знал.
– Почему завтра? – задал он глупый вопрос.
– Или послезавтра. – Сафон прищурился. – Ты не собираешься спросить, чего хочет от тебя Ганнибал?
– Говори, – монотонным голосом ответил юноша.
– Тебе не кажется, что нужно проявлять побольше энтузиазма? – спросил Сафон. Однако Ганнон промолчал. – Ганнибал – наш лучший командир за многие, многие годы. Он умен, и он великолепный тактик. И солдаты его любят.
– Я знаю. И тебе прекрасно известно, что я его тоже люблю. – Даже если он отдает приказы, заставляющие нас совершать ужасные вещи. Ганнон взял себя в руки. Если они уничтожат несколько семей, ничего страшного не случится, верно? – Где находится деревня, которую я должен разграбить?
– Что?
Ганнону стало не по себе, когда Сафон взглянул на него.
Старший брат прищурился.
– О, теперь я понимаю, почему ты так странно себя ведешь. Ты думаешь, я принес приказ напасть на местную ферму?
– Да, – смущенно пробормотал Ганнон.
– Ты можешь считать подобные вещи тошнотворными, мой маленький брат, но придет день, когда и тебе придется этим заниматься, – предупредил Сафон. – И когда он настанет…
– Я выполню приказ, – резко ответил Ганнон. – Я следую за Ганнибалом до самого конца, как и ты.
Сафон бросил на него изучающий взгляд.
– Хорошо.
– Так о чем речь? – спросил Ганнон, которому хотелось поскорее сменить тему.
– Это поинтереснее, чем жечь амбары с сеном и убивать мирных жителей. – Сафон перешел на шепот и наклонился поближе к Ганнону, хотя рядом никого не было. – Помнишь Замара?
– Конечно.
Так звали нумидийского офицера, командовавшего патрулем, на который Ганнон наткнулся, когда искал армию Ганнибала более шести месяцев назад. С тех пор они не раз сражались бок о бок.
– Сегодня он и его люди отправились вперед на разведку и нашли подходящее место для засады. Когда Ганнибал об этом услышал, он решил посмотреть сам. После возвращения он собрал всех старших офицеров и некоторых других. Бостар и я оказались среди них.
Незнакомец мог бы не уловить перемену интонации Сафона, когда тот произносил имя Бостара, но только не Ганнон. «Они до сих пор в ссоре», – устало подумал он.
Неожиданно закричала ночная птица, пролетавшая над волнами озера. Звук был жутковатым, и волосы на затылке Ганнона встали дыбом.
– Что сказал Ганнибал?
– Теперь тебе стало интересно? – Зубы Сафона сверкнули в темноте.
– Проклятье, ты прав. Мы будем сражаться?
– Примерно в двух милях отсюда – высокая горная гряда, которая начинается в миле от берега. Там образовалось нечто вроде прохода к раскинувшимся дальше землям. Если продолжать движение на восток, откроется еще один проход в форме полумесяца – небольшое пространство, с севера ограниченное горами. Дорога идет вдоль береговой линии, пока не упирается в узкое место – ущелье, находящееся в нескольких милях дальше. Там достаточно места, чтобы расположить нашу армию на склонах горы. И мы будем скрыты от всех, за исключением галлов в центре. Ганнибал хочет, чтобы римляне их увидели, как только минуют вход. Галлы и должны заманить римлян в западню.
– О боги, – выдохнул Ганнон. – Если у нас получится, они окажутся, точно рыбы в садке.
– Мне нравится такая аналогия. И рыбе будет некуда деваться, разве что в озеро – где ей самое место! – Сафон рассмеялся.
– Значит, таков план? – возбужденно спросил Ганнон.
– Вся армия утром войдет внутрь. Каждый отряд займет предназначенную ему позицию так быстро, как только возможно, на случай, если римляне попытаются нас догнать.
– Но ведь это маловероятно? Они отстают, по меньшей мере, на день.
– Я знаю. Римляне доберутся сюда только послезавтра, но Ганнибал не хочет рисковать.
Это звучало вполне разумно, и Ганнон кивнул.
– Если галлы будут в центре, то какое место предназначается нам?
– На левом фланге, вместе с пращниками. Кавалерия останется справа, готовая отсечь римлянам пути к отступлению.
– Это блестящий план. Ганнибал настоящий гений!
– Тогда выпьем за него и за великую победу, – с чувством сказал Сафон.
Они по очереди сделали по большому глотку из амфоры. Ганнон и думать забыл о купании. Он не испытывал такого волнения со времен Требии. Если план Ганнибала сработает, римлян ждет второе тяжелое поражение за последние шесть месяцев. Это сулило хорошее будущее. К тому же он ощутил новую близость со старшим братом. При обычных обстоятельствах Ганнон ожидал бы появления Бостара с такой новостью, но вместо него пришел Сафон. У них сложились непростые отношения, но Ганнон решил, что должен их улучшить. Почему он не может дружить не только с Бостаром, но и с Сафоном? Быть может, он даже сумеет их помирить…
Но сначала нужно одержать победу в сражении.
Юноша вдруг представил себе Квинта, и им овладела печаль. Ганнон постарался ее отбросить, и это получилось легче, чем раньше. Он не встретит своего бывшего друга во время сражения. А если и встретит, сделает то, что будет необходимо.
Квинт слегка привстал, но постарался сделать это так, чтобы оставаться невидимым. Он смотрел вниз по склону, заросшему каменными дубами, бересклетом и кустами можжевельника. Все вокруг пронизывал сильный смолистый аромат кевовых деревьев[11]. В разгар летнего дня было очень жарко. В неподвижном воздухе стрекот цикад казался особенно громким, но Квинту нравилось его слушать. Их голоса напоминали ему о доме; кроме того, стрекот говорил о том, что на участке дороги внизу никого нет. Только безумцы и карфагеняне двигались в такой час. «И еще велиты», – с легким сарказмом подумал он.
