с уверенностью сказать, что Хубилай отхватил себе самый прибыльный, самый лакомый кусок.
Личная жизнь Хубилая была полна трагичных утрат. В 1281 году хан-император потерял свою любимую жену Чабун-хатун, отцом которой был прославленный Алчи-нойон из рода кунгират, один из ближайших сподвижников Чингисхана. Шестью годами позже умер сын хана от Чабун-хатун Чинким, он же – Чжэнь-цзинь, которого Хубилай в 1273 году объявил своим преемником. Утрата любимой жены и любимого сына сильно подкосила Хубилая, который начал искать утешение в чревоугодии и пьянстве. К слову будь сказано, причиной смерти сорокатрехлетнего Чинкима в хронике «Юань-ши» («История [династии] Юань») названо чрезмерное пристрастие к алкогольным напиткам.
В религиозных вопросах Хубилай следовал установлениям Чингисхана, который демонстрировал уважительное отношение ко всем религиям и их служителям. В Юаньском государстве царило религиозное равноправие. Сам Хубилай-хан проявлял интерес к христианству, буддизму и учению Конфуция [155], а также не оставлял своим вниманием ислам. Примечательно, что и мусульмане, и буддисты, и христиане считали Хубилай-хана своим покровителем. Что же касается приверженцев китайской конфуцианской традиции, то они были довольны тем уважением, которое оказывал им хан-император, в глубине души остававшийся тенгрианцем. Если сравнивать, то в политическом смысле Хубилаю наиболее импонировал буддизм, простой в понимании, многогранный (каждый мог найти что-то близкое для себя) и неимоверно побуждающий к духовному росту – в какой еще мировой религии работа над собой может сделать человека божеством? Что же касается ислама, то правителями восьми из двенадцати провинций, на которые делилось государство Юань, были мусульмане.
«Начну повесть о всех великих делах и великих диковинах ныне царствующего великого хана Кублая [Хубилая], по-нашему “великого государя”, – пишет в своей “Книге о разнообразии мира” Марко Поло. – И воистину он зовется так; да знает всякий, от времен Адама, нашего предка, и доныне не было более могущественного человека, и ни у кого в свете не было стольких подвластных народов, столько земель и таких богатств… Великий государь царей Кублай-хан с виду вот каков: росту хорошего, не мал и не велик, среднего роста; толст в меру и сложен хорошо; лицом бел и, как роза, румян; глаза черные, славные, и нос хорош, как следует. Законных жен у него четыре, и старший сын от них станет по смерти великого хана царствовать в империи; называются они императрицами и каждая по-своему; у каждой свой двор, и у каждой по триста красивых, славных девок. Слуг у них много, евнухов и всяких других, и служанок; у каждой жены при дворе до десяти тысяч человек» [156]. Марко Поло любил преувеличить, этого у него не отнять, но в данном случае для нас важнее не точное соответствие реальности, а общее впечатление, сложившееся стараниями путешественника в Западной Европе о Хубилай-хане, построившем дворец в «стране Ксанад благословенной». Это впечатление способствовало установлению связей между двумя весьма отдаленными частями света, не только торговых, но и политических.
К числу явных неудач Хубилая следует отнести две попытки покорения Японских островов, предпринятые в 1274 и 1281 годах. Оба раза сильные штормы топили юаньские корабли. Совпадение? Возможно, что и так, но японцы верят в божественное предопределение, которое уберегло их от монгольского нашествия. Два раза – это уже система, третьей попытки ни Хубилай, ни его преемники не предпринимали, несмотря на то что японцы нанесли два тягчайших оскорбления хану-императору в 1275 и 1279 годах, казнив его послов за проявление неуважения к императорскому дому (проявлением неуважения было требование покориться). В целом же власть юаньского императора распространялась не только на собственные территории, но и на бо`льшую часть сопредельных, например – на Корейский полуостров.
«Кубилай-каан процарствовал тридцать пять лет и, достигнув восьмидесятитрехлетнего возраста, преставился в… год лошади, соответствующий месяцам 693 года хиджры [2 декабря 1293 – 20 ноября 1294 года], – пишет Рашид ад-Дин. – Тленный мир [Хубилай-хан] оставил своему внуку, каану эпохи, знаменитому государю Тимур-каану».
Здесь Рашид ад-Дин не совсем точен. Преемник Хубилая Тимур-хан, третий сын Чинкима, не был назначен своим дедом. У Тимура был конкурент – его старший брат Гаммала. Участники курултая, выбиравшие нового великого хана-императора, решили отдать предпочтение тому, кто лучше блюдет монгольские традиции и в совершенстве знает установления Чингисхана. В этом конкурсе Тимур одержал победу над братом и стал правителем… Давайте перескажем это более простыми словами – Тимур пользовался большей популярностью среди монгольской знати и потому стал ханом-императором.
Глава 26
Тимур-хан, преемник Хубилая
«Тимур-каан был большим любителем вина, – пишет Рашид ад-Дин. – И сколько его каан [Хубилай] ни увещевал и ни взыскивал с него – пользы [от этого] не было. [Дошло] до того, что [каан] бил его три раза палками и приставил к нему нескольких охранников, чтобы они не давали ему пить вино. Некий ученый по прозвищу Риза, из Бухары, находился постоянно при нем и претендовал на знание алхимии, белой и черной магии. Фокусами и надувательством он прельстил его сердце и постоянно тайком пил вино с Тимур-кааном, из-за этого каан был на него сердит. И сколько ни старались, не могли отлучить его от Тимур-каана, ибо он был приятным сотоварищем и остроумным собеседником. А так как охранники и соглядатаи мешали [им] пить вино, то Риза научил его ходить в баню и говорить банщику, чтобы тот вместо воды тайком вливал в канал вино, которое шло по трубе в бассейн бани, а они [его] пили. Об этом узнали караульщики и доложили каану. Он приказал насильно разлучить его с Риза, [Ризу] под [каким-то] предлогом послали в город… и по дороге тайно убили. В настоящее время, когда он [Тимур] стал кааном, он добровольно бросил [пить] и пьет редко и мало».
Традиционно в истории правивших в Китае династий кто-то из преемников основателя, обычно сын, внук или правнук, укреплял государство, вознося его организацию на определенную высоту, обеспечивавшую длительное существование. В империи Юань таких преемников не было. Тэмур-хан, также известный под своим посмертным именем Чэн-цзун, а также как Олджейту-хан [157], сумел только сохранить, но не преумножить наследство, полученное от деда. В целом он показал себя хорошим правителем, который умело поддерживал баланс между разными политическими или, скорее, политико-религиозными силами.
Сделав ставку на конфуцианство, которое стало основной религией государства, буддист Тэмур довольно доброжелательно относился к даосизму и другим религиям. Даосизм, учение о пути-дао, имел много общего с буддизмом, но расходился с конфуцианством в коренном постулате. Даосизм предполагал достижение высшей истины-дао посредством отстранения от мира (все известные даосы были отшельниками), а конфуцианство представляло собой сугубо мирскую
