– Что-то помню про Ландсберга, – говорил Финтан, натирая блюдо песком. – Давно ли капитан с ним знается?
– Вроде того, – кивнул Джонни.
– Больше, скажем, лет двух? – спросил Макдонелл, не поднимая взгляда.
– Намного больше, – кивнул Джонни.
Рейчел невольно покосилась на Рыжего Лиса. Сын Макдонеллов ничем не выдал себя, лишь сильнее стиснул зубы, продолжая натирать посуду до скрипа.
Будь что будет. Финтан не собирался никуда бежать. Он так жаждал выйти в море вместе с Дрейком именно потому, что странствие избавит его от любых сомнений. Бежать было некуда, и сейчас это избавляло от терзаний. Финтан вместе с близнецами в приготовлениях провел несколько часов, которые незаметно и даже как-то весело минули, пока в один момент Джонни широко не улыбнулся, заглядывая за плечо Финтана.
– А вот и они! – обрадовался Норрейс-младший.
Финтан круто обернулся и застыл на месте. Подле капитана шел человек внешности заметной и примечательной. Увидев его однажды, даже мельком, даже вскользь, непременно припомнишь его во второй раз. И Финтан помнил. Он помнил Портраш, он помнил то короткое благословение. Это был тот самый здоровяк, двух мнений быть не может.
– Большому кораблю большое плавание, – радостно произнес здоровяк, с удовольствием оглядывая накрытый стол.
Близнецы и Дрейк мельком переглянулись меж собой, не находя никакой связи меж этим добрым, но всяко малость неуместным пожеланием. Лишь Финтан знал, что иных слов попросту быть не может при этой встрече.
– Капитан Михель Ландсберг, – торжественно представил Дрейк. – Мореход, которому море скачет навстречу.
– Да брось ты, – отмахнулся Михель. – Как будто кроме нас с тобой кто-то поймет, что это значит! Хоть и словцо-то красивое, не спорю. Это и есть твои питомцы?
Дрейк кивнул.
– Джон Норрейс-младший. Самый меткий стрелок из всех, кого я знаю, – произнес Френсис.
– Большая честь, – с поклоном молвил Джонни.
Михель только сейчас перевел взгляд на Финтана.
– Ну, а кто ты такой, я понял сразу, – протянул Ландсберг.
Что-то было в этом радостное. Хоть какой-то якорь, какая-то зацепка из прошлого. Финтан знал, что рано или поздно его обман вскроется. Он устал врать другим, он устал врать и себе, но не было никаких сил сбросить это бремя. Наконец явился его добрый разоблачитель, этот здоровяк, за простодушием которого таилось что-то змеино-лукавое.
– Правда? – удивленно спросил Френсис.
– Это же Рыжий Лис? – щелкнув пальцами, выдал Михель.
Френсис по-доброму рассмеялся. Может, Финтану показалось, что Ландсберг украдкой подмигнул, а может, попросту морскому волку песок попал в глаза. Капитаны сели за стол. Макдонелл налил сладкого вина, пока два старинных друга усаживались за стол, а Джонни поспешил позвать мастера Даунти.
– Ну, Фанни, за тебя и за то, чтобы тебе было под силу прожевать то, что ты сумел урвать! – произнес Михель.
– Мне с самого начала кусок не в то горло пошел, – приподняв брови, нервно усмехнулся Дрейк.
Они дружно сомкнули кубки и испили вина.
– Знаю, знаю, – кивнул Михель. – Говорят, тебя застала буря?
– Не всем море скачет навстречу. – Дрейк развел руками.
– Не думал, что это кара за твои прегрешения? – спросил Михель и стал искать глазами Финтана.
Макдонелл был настороже и жадно улавливал каждое слово. Он сразу же налил Ландсбергу и взглядом спросил, не нужно ли освежить кубок Дрейка, но тот отказался жестом.
– Какие еще грехи я не искупил? – сведя брови, спросил Френсис.
– Много, Фанни, много, – Ландсберг медленно покачивал кубок.
Черная влага плескалась.
– Да хоть Ратлин? – бросил Михель и сделал несколько больших глотков.
Финтан стоял прямо напротив Френсиса и не отводил пристального взгляда. То, как помрачнел Дрейк, не могло остаться незамеченным.
– Почему ты сейчас вспомнил о нем? – спросил Френсис.
– Почему бы не вспомнить? – с прямолинейностью и непосредственностью деревенского простака спросил Михель. – Славное было дельце, скажи же?
– Ты прекрасно знаешь почему. – Дрейк провел ладонью по лицу и несколько раз поглядел на свой кубок.
Точно мысль налить еще накатывала и спадала несколько раз, и все же Дрейк подал жест Финтану.
– Нечем там гордиться, – мрачно нахмурился Дрейк и выпил.
– Да уж, тебя, помнится, и не позвали, – прищурившись, припоминал Ландсберг.
– Все-то ты помнишь, – усмехнулся Френсис.
– Да я, к слову, почти забыл, – сказал Ландсберг. – Да вот недавно слушок мне нашептали, и вот он все покоя не дает.
Френсис чуть подался вперед, прислушиваясь.
– Поговаривают, что Эссекс ни черта не от старости погиб, – как будто разглядывая далекие горы, молвил Михель. – Слуги точно слышали, как старик перед смертью бредил о проклятье Ратлина.
– Пускай болтают, – отрезал Френсис. – Суеверные бредни трусов, которым хочется верить в эту вашу справедливость. Ее нет, что на руку людям вроде нас, Михель. Я не боюсь призраков, а живых мы добили.
– Всех до единого? – уточнил Михель и вновь обратился взглядом к Финтану. – Они ж сдались, ты сам же был на переговорах.
Макдонелл резко опустил кувшин на стол – иначе бы он выпал из трясущихся рук прямо на землю.
– Если ты хочешь что-то сказать, говори прямо, – Дрейк развел руками.
– Ох, я попросту хотел тебя предупредить, дружок, – сказал Михель, пожав плечами. – Мало ли, вдруг тебе не спится по ночам, и ты чувствуешь холодок по коже, а ветра и в помине нет? Бывало ли, может, проснешься посреди ночи и готов руку давать на отсечение – мол, кто-то уставился на тебя из темного угла? Слуги приносят свет, и женушка гладит по голове, успокаивает твое мятежное сердце? Голос разума твердит, что все в порядке, что засовы надежны, и стражники не дадут и мыши проскочить, но холодный пот еще не высох? Что вообще может голос разума против стука возбужденного сердца?
На этих словах Михель умолк и поднял взгляд, завидя кого-то за спиной капитана. Френсис не шевелясь слушал речь, стиснув зубы. От напряжения заходили жилки на висках.
– А вот и Томми! Ну просто чудненько, что все в сборе! – радостно и беззаботно приветствовал Михель. – Как поживаешь, приятель?
– Капитан Ландсберг, какая приятная неожиданность, – поклонился Томас. – После нескольких месяцев ожидания в Плимуте я уже отчаялся свидеться с вами.
– Ну как я мог отпустить вас с Фанни без доброго напутствия! – радушно заулыбался Михель. – В конце концов, в такую даль отправляетесь, что вам точно уж не помешает пара добрых слов.
– Да тут парой слов не обойдешься, – глубоко вздохнул Френсис и умолк, собираясь с силами. Михель откинулся на стуле и наклонил голову набок. Его лицо одновременно источало томное ожидание и лукавое упоение благодетеля, к которому взывает нуждающийся. А Френсис сильно нуждался.
– Михель, ты самый умелый мореход из всех, кого я знал, – наконец произнес Френсис. – Ты вечно лукаво увиливал, но черт возьми, ты уже огибал земной шар! Не хочешь, не признавайся! Ты, любимец морей, не хвастлив.
– Мастер Дрейк, – вполтона кашлянул Томас.
Финтан перехватил тот взгляд, который Михель метнул на Томаса. Ядовитый, жгучий, иссушающий. Этот взгляд, этот одиночный бросок, тут же сменился на пустое радушие и наивную мягкость, которая была присуща здоровяку с самого начала.
– Спасибо за то, что представил меня морю, – молвил Дрейк.
Михель какое-то время молчал, точно давал капитану досказать, вдруг чего запамятовал? Но нет, никаких слов не последовало ни от Френсиса, ни от его советника.
– Море – изменчивый союзник, Фанни, – произнес Михель. – Учись у него не только львиной беспощадности, но и змеиной хитрости. Оно приласкает тебя, убаюкает, как убаюкало Магеллана. Какая ирония – человек, окрестивший океан Тихим, так и не вернулся домой из своего плавания.
– Магеллана убил не океан, а люди, – напомнил Дрейк.
– А, да? Правда? – Михель почесал висок и безразлично пожал плечами. – Ну, значит так.
