Френсис угрюмо кивнул, не проронив ни слова. Все молчали. Это была последняя исповедь, на которой никто не хотел выносить на свет свои грехи. Вставшая тишина была приговором каждому за этим столом, и у каждого он был по-своему жесток.
– Проводи-ка меня, Рыжий Лис, – после трапезы выдал Михель.
Финтан поднял взгляд и вопросительно уставился на капитана. Дрейк сидел задумчивый и понурый. Поставив локти на стол, он сложил руки замком, уперев в них губы. Капитан чуть заметно кивнул и прикрыл глаза, тем самым давая дозволение.
Макдонелл в замешательстве поклонился. Пока Михель вставал из-за стола, Финтан стоял в растерянности, ибо сейчас ему предстояло быть провожающим, не ведая, куда они будут держать путь. Но все же Рыжий Лис быстро смекнул, что в том-то и есть план, что у двух капитанов есть какой-то негласный уговор.
– Обидно, наверное? – спросил Михель.
Рыжий Лис вопросительно кивнул.
– Ты проделал такой путь из Ратлина, – вздохнул капитан. – И вот почти добрался до Фанни.
– А почему же мне должно быть обидно? – спросил Финтан.
Михель усмехнулся.
– А ты мне нравишься, лис, – кивнул капитан.
Они вышли в тенистую бухту. Пляж состоял из неравномерных лоскутов глинистой почвы, грязного песка и гальки. Бедненькая лодочка почти целиком выкинулась на берег и уже успела занестись песком. Видно, она прибыла еще до прибытия «Пеликана». Финтан не сразу заметил в отдалении какое-то существо, напоминающее скрюченную горгулью. Сразу в памяти всплыли слова Джонни Норрейса о каком-то жутком типе, явившемся посреди ночи. И впрямь, человек выглядел худым, иссохшим и болезненно-желтым. Руки со сбитыми в кровь узловатыми костяшками крепко сжимали друг друга, намереваясь унять дрожь. Под ногами лежала лопата, слева – тянулась яма.
Рыжий Лис остановился, заметив, что остановился и Михель. Капитан заряжал пистолет с непринужденным видом, точно готовый стрелять мелкую дичь, за которую не выручишь и медяка.
– Иди-иди, зря старались, что ли, – не поднимая глаз, велел здоровяк.
Финтан кивнул и беспечно приблизился к яме, вскользь поглядывая на мрачного приспешника капитана Ландсберга. Угрюмая фигура выпрямилась и, прихрамывая, подошла едва ли не вплотную.
– Фанни славный малый, да вот в людях не разбирается ни черта, – раздался за спиной голос Ландсберга.
– Для того у него есть мастер Даунти, – сказал Рыжий Лис, плавно заложив руки за голову и медленно опускаясь на колени.
– И ты, и я, – Михель водил пистолетом в воздухе в такт речи, – хороши в море, тут у капитана чуйка. И ты правда был хорош, Рыжий Лис. Я бы сказал, Френсис скорее верил тебе, чем нет.
– Правда? – оживился Финтан.
– Ага, – кивнул Ландсберг, наводя пистолет на Рыжего Лиса. – Поздравляю, ты обманул Фанни. Но не меня, крысеныш Ратлина. У тебя был шанс, но второго не будет.
– Мне и впрямь жаль, – молвил Финтан, опустив голову и сложив руки перед собой в молитве.
Взведенный курок щелкнул. Руки Финтана опустились на сырой серый песок.
«Второго шанса не будет», – пронеслось в голове, и тело метнулось быстрее ветра, быстрее звука. Финтан выхватил притаившийся нож из сапога, тонкое лезвие блеснуло и полоснуло колено мрачного помощника Ландсберга. Доходяга рухнул наземь, не успев взяться за оружие, и холодная сталь прильнула к самому горлу. Рыжий Лис медленно поднялся с земли, не сводя пристального пронзительного взгляда с Ландсберга и прикрываясь живым щитом.
– Мне и впрямь обидно бросать все сейчас, капитан, – сквозь зубы процедил Финтан.
– Недооценил тебя, – усмехнулся Михель, и оглушительный выстрел стремительно взмыл вверх на огненных крыльях гари и пороха.
Рыжий Лис застыл, из ослабевшей хватки выпал заложник. Он рухнул наземь с рваной раной на животе. Песок жадно пил черную кровь.
– Как и ты меня, – добавил Михель, перезаряжая пистолет.
Взгляд Финтана оставался пристальным, он впивался в каждое движение капитана. Рука сжимала нож с исступленной упрямой яростью, с ярым желанием уйти живым. Что-то хриплое плевалось липкой горячей кровью – заложник уже не имел никакого значения ни для кого.
– Теперь, когда мы узнали друг друга поближе, перейдем к делу? – спросил Михель.
Рыжий Лис прищурился, опустив подбородок к шее.
– Тебе это понравится, – довольно усмехнулся Михель.
* * *
Капитан Дрейк отстраненно глядел, как люди снуют туда-сюда, шумят, что-то делают. Что-то наивное, бесполезное было в том, как много времени занимали сборы и вообще путешествия. Сейчас расстояние и пройденный путь были тождественны, эти величины увеличиваются. Сейчас экипаж загрузит могучие гордые фрегаты, поднимет флаг Ее Величества, и с каждой милей они будут все дальше и дальше от дома, пока наконец не случится незаметного, но сакрального преломления. Корабли продолжат идти вперед, и одновременно с этим они уже станут не удаляться от дома, а напротив, приближаться к нему, не меняя своего курса. Будет ли океан милосерден? Позволит ли «Пеликану» и всей экспедиции причаститься этого великого таинства? Капитан не знал, не мог знать, как не дано любому человеческому уму постичь волю существ иного порядка, каким, безусловно, являлся лукавый и свирепый Мировой океан. Эти рассуждения были сродни скорей молитве, нежели плану и холодному расчету.
Мысли чуть притихли, но не смолкли, когда Френсис заметил боковым зрением приближение Томаса Даунти.
– Королева назначила тебя, – напомнил Даунти. – Не Ландсберга.
– Если бы она знала то, что знаю я, назначила бы его, – вздохнул Френсис.
– Если бы она знала то, что знаю я, казнила бы его, – ответил Томас, подражая манере и тону.
Дрейк весело усмехнулся.
– Как будто мало монархов желают его голову, – молвил Френсис.
– Сомнительный повод для гордости, – заметил Томас.
Капитан попросту пожал плечами.
– Ты не тень Ландсберга, – произнес Томас. – И никогда ей не был.
– Вот море нас и рассудит, – вздохнул Дрейк, глядя за далекий горизонт.
Повисло молчание. Томасу больше нечего было сказать, он и так сказал больше, чем его друг был готов услышать. На лице не отразилось ни печали, ни огорчения, ни злости. Может, разве что немного усталости, а кого не измотает дорога морем? Мастер Даунти коротко кивнул капитану, как кивал всякий раз, заканчивая доклад. Когда Томас уже развернулся и хотел было пойти прочь, капитан будто бы отошел от сна.
– Спасибо, Томми, – кивнул Дрейк. – Хоть мне и сложно поверить твоим словам, но мне было бы куда сложнее, не услышь я их вовсе.
Томас вновь кивнул. Ему по-прежнему было нечего сказать. Он оставил капитана, но уединение это длилось недолго. Через несколько минут Рыжий Лис был на полпути к капитану Дрейку. Сам факт того, что Финтан жив, уже сам по себе был добрым знаком.
– Не знаю, рады вы или нет, но я не в могиле, – развел руками Финтан.
Дрейк широко улыбнулся.
– Сам-то рад? – спросил Френсис.
– Скорее да, чем нет, – пожал плечами Рыжий Лис, заложив руки за спину.
Френсис опустил взгляд и замотал головой.
– Скорее да, чем нет… А поувереннее никак, гаденыш? – спросил капитан.
– Моя жизнь столько раз вставала с ног на голову, что мне сложно быть уверенным в чем-то, – ответил Финтан.
– Даже в самом себе? – спросил Френсис.
– Особенно в самом себе, – оскалился Макдонелл.
– Как я тебя понимаю, – глубоко выдохнул капитан, доставая из кармана шкатулку с табаком.
Закинув горсть за щеку, Дрейк предложил ее Рыжему Лису. Финтан, удивленный проявленным к нему вниманием, с благодарностью прихватил горсть и стал жевать. Горький вкус расплывался во рту, навязывая необъяснимое волнение. Сердце Финтана забилось сильнее, как бывает в минуту опасности, когда чутье предостерегает от засады. Какая-то опасность нависла над ним грозной тучей. Финтан украдкой оглянулся, не понимая, что именно заставляет его озираться по сторонам.
– Как тебе капитан? – спросил Френсис.
