28
БОЖЕСТВЕННОЕ СЕМЯ
Приехав в свои покои во дворце Мемфиса, Анкесенамон была изумлена: передвигаться было почти невозможно, так как комнаты были переполнены движимым имуществом и статуями. Кресла, столы, сундуки, занавеси, шкуры пантер, статуи золотые, деревянные, каменные, которые, впрочем, почти все представляли Тутанхамона в облике Осириса, Хонсу, Пта.
Она отметила, что ни одна статуя не была сделана по ее подобию. Но она и не была богиней.
И, несмотря на то что покои были просторными, не нашлось места даже для сундуков, привезенных из Фив. Сати держала руку на крышке корзины с кобрами, так как суета их взбудоражила, и заливалась безудержным смехом. Первая придворная дама не удержалась от улыбки. Хранительница гардероба растерялась. Другие также были озадачены таким скоплением вещей, которых хватило бы на два или три дворца.
— Но это — мебельный склад!
— Где царь? — вскричала Анкесенамон.
Первая придворная дама отправилась на поиски Уадха Менеха, который доставил их в царские покои.
Три младшие царевны и кормилицы расположились на террасах, с которых открывался вид на Великую Реку. Они ждали, когда разрешатся затруднения, вызванные загромождением помещений. Анкесенамон рассматривала имущество. Это были незнакомые вещи. Такого великолепия она никогда еще не видела, даже в Ахетатоне, где Эхнатон сосредоточил несметные богатства. Чего стоили только эбеновое дерево, инкрустированное слоновой костью, отделанный золотом и серебром кедр, художественные обивки электрумом или золотом, белоснежные вазы и лампы красивой формы, головы и лапы льва, буйвола и бегемота, высеченные где только было возможно — в изголовье ложа, на подлокотниках кресел, на ножках мебели… Спинки и подлокотники четырех кресел были украшены золотом, поделочными камнями и бисером различных цветов: там были изображены царь и царица, которая протягивала супругу цветок лотоса, а еще царь на охоте, поражающий копьем крокодила. Чистой воды вымысел: именно царь преподнес ей как-то, причем единственный раз, цветы лотоса. Что же касается сцен охоты… Она пожала плечами.
Она вспомнила о барельефах и красивых вещах, которые ее отец размещал во дворцах и храмах в то время, когда жил отшельником в своем доме, отдельно от Нефертити, и давным-давно уже не ходил на охоту.
Появился сконфуженный Уадх Менех: царь уехал на рассвете на освящение храма Пта и возвратится только вечером.
«Наверняка снова венцы атеф», — подумала Анкесенамон.
Первый придворный заявил, что как только его величество возвратится, он сразу же ему сообщит о прибытии царицы и царевен.
— А пока, — сказала Анкесенамон, — пришли нам слуг, пусть вынесут мебель, чтобы мы смогли устроиться.
— Вынесут мебель? — повторил придворный встревоженно. — Но эти сокровища по приказу его величества были изготовлены лучшими ремесленниками Мемфиса и теми, которых ему послал из Куша наместник…
— Это замечательно. Но я не могу все это хранить в своих покоях.
Удрученный Уадх Менех повиновался. Прибыли слуги и начали сносить мебель в большой центральный зал. Анкесенамон оставила только статую царя на лодке с копьем в руках, готового поразить какое-то чудовище. Затем она решила что-нибудь съесть и немного отдохнуть.
Слуги принесли салаты, жареное белое мясо домашней птицы, хлебцы, фрукты.
В то время, когда Анкесенамон вместе с Сати собиралась перенести угощение на террасу, раздались взволнованные крики.
В комнату, смежную с комнатой царицы, где Хранительница гардероба развешивала вещи ее величества, вбежал лев и стал с удивлением всех рассматривать. Полумертвая от страха, Хранительница гардероба стала оседать, и ее подхватил один из слуг. Хищник обнюхивал вещи и внимательно смотрел на кормилиц, примчавшихся на крики и замерших от испуга. Следом за львом появился леопард, так же пренебрежительно поглядывая вокруг. Оба зверя прошли в комнату Анкесенамон. Сати застыла, не сводя глаз с корзины кобр. Глаза царицы расширились.
«Новые чудачества», — подумала она. Если эти хищники гуляли на свободе, значит, им в еду добавляли мак, чтобы ослабить их агрессивность.
Кормилицы, придворная дама, Хранительница гардероба в ужасе наблюдали за дверью в соседнюю комнату, не зная, как царица Тау встретит двух хищников.
Но откуда они появились?
Анкесенамон вспомнила, что животные читают в сердце, как утверждала Сати. Ну что ж! Она бросила льву и леопарду два больших куска белого мяса домашней птицы. Они их проглотили, посмотрели одобрительно и ожидали еще.
— Остальное — для меня, — сказала она им.
Вне сомнения, они ее поняли, так как разлеглись у ее ног и наблюдали за ней, пока она ела. На другом краю террасы три царевны не могли оторвать глаз от этой сцены, не осмеливаясь ни пошевелиться, ни заговорить.
— Я хотела бы вина, — сказала она напуганным слугам.
Она погладила льва по спине, тот зажмурился и поднял к ней морду. Слуги подавали вино, остерегаясь, как бы хищники не схватили кого-нибудь из них за ногу.
— Откуда они пришли? — спросила царица.
Ответ ей дал человек, который, запыхавшись, появился на террасе.
— Твое величество… — еле выговорил он, заметив зверей. — Прости меня… Они сбежали из зверинца.
Сетепенра рискнула приблизиться ко льву и склонилась над ним, чтобы рассмотреть. Огромная кошка, повернув голову, смотрела на нее. Обмен взглядами хищника и царевны длился недолго. Зверь признал свою госпожу и пошел к ней.
— Они меня не беспокоят, — заметила царица, обращаясь к мужчине. — Что еще есть в зверинце?
— Два жирафа, твое величество. Два слона. И носорог.
Она подумала про себя, нет ли там также людей.
— Пойду взгляну на них.
Венцы атеф. Гарем. Изобилие мебели. Зверинец.
Лев и леопард последовали за своим главным кормильцем, не таким прижимистым, как только что прибывшие.
Тутанхамон возвратился через несколько дней. Так что у Анкесенамон было время с помощью Уадха Менеха обойти дворец: он был полон мебели, подобной той, которую она нашла в своих покоях. Много ее было и в той части дворца, где располагался гарем. Она не захотела, чтобы ее представляли девицам, щебетавшим в покоях, наполненных всевозможными ароматами.
Пришел Второй придворный, чтобы сообщить ей о прибытии его величества. Она встретилась со своим супругом в просторном зале цокольного этажа, разделенном колоннами. Они не виделись уже более грех месяцев. Он изобразил на лице улыбку и пошел к ней, заметно прихрамывая и опираясь на высокую трость. Упражнения, разработанные Сеферхором, мало что дали. Возможно, потому что они не были достаточно продолжительными. Казалось, Тутанхамон был счастлив снова видеть ее. Он поцеловал ее в щеку по-братски и по-детски одновременно.
