Она шепнула едва слышно:
— Конечно!
Шумер выбежал из комнаты.
* * *
Ночь выдалась темной. Хотя ветра не было, факелы у входа в дом почему-то погасли. Гильгамеш подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Он позвал своего слугу, но тот не ответил. И тут внизу, у подножия лестницы, он увидел пятно, похожее на лужу крови. Подойдя ближе, он понял, что кто-то оттащил окровавленное тело к пруду.
С бьющимся сердцем Гильгамеш побежал к покрытому лотосами пруду.
На берегу он увидел откушенную ногу и часть руки.
И тут из пруда вылезли два громадных крокодила и открыли свои пасти.
Шумер задрожал и отступил.
Острые когти полоснули его по шее, вырвав крик боли.
— Я терпеть не могу любопытных, — произнес хриплый голос главы клана. — Ты слишком много знаешь.
Рептилии набросились на свою жертву. Сначала они искусали ноги, потом торс и закончили головой. Крокодил же вошел в дом Гильгамеша. Там оставался еще один ненужный свидетель — молодая и красивая девушка.
* * *
Повелитель кремня распределил работу между бригадами мастеровых и присел отдохнуть в компании Старика. Они оба приступали к работе с рассветом и заканчивали трудиться после захода солнца.
— Ты все успеваешь? — спросил у приятеля мастер-крепыш.
— Хорошо бы, если бы дни были подлиннее. А ты?
— И у меня те же мысли.
— Даже если знаешь, что не успеешь, нужно все равно делать, — сказал Старик. — Тогда хотя бы не в чем будет себя упрекнуть.
Пришел черед чаши легкого белого вина и теплой лепешки с чечевичной начинкой. Оба сановника с удовольствием выпили и поели.
— Ты с каждым днем молодеешь, — отметил Повелитель кремня. — В чем твой секрет?
— Виноградный сок, волосы бабуина[15] и полное доверие царствующей четы. Разве можно не восхищаться ими? Он — строитель, наделенный видением Предка, она — колдунья, ей покровительствует великая богиня. Чего еще желать?
— Ты прав, нам очень повезло. Почему Скорпион этого не понял?
— Я тысячу раз задавался этим вопросом! Брат Нармера… Он был неправ, возжелав власти. Только борьба не на жизнь, а на смерть по нему, а мир навевает на него скуку.
— Он развяжет новую войну?
— Разве он может поступить по-другому?
Повелитель кремня налил себе еще белого вина. Мысль о братоубийственной войне была ему отвратительна.
— Странно, обычно Гильгамеш одним из первых приходит в мастерскую, — заметил он. — Он любит рисовать, пока светает.
— Может, парень заболел? — предположил Старик.
— Он прислал бы слугу сказать об этом. А нам с ним многое предстоит сделать… Да, странно… Наведаюсь-ка я к нему!
* * *
Вода в пруду с островками зелени покраснела от крови. Части человеческого тела плавали среди цветов.
Потрясенный, Повелитель кремня пошел к дому и увидел, что и возле входа полно запекшейся крови и кусков плоти. Его затошнило и вырвало.
Едва держась на ногах, он добрался до лестницы и обнаружил там останки Гильгамеша, которого едва узнал. Не в силах сдержать слез, много повидавший на своем веку бородач покачнулся.
Оставалось осмотреть дом.
Повелитель кремня заставил себя переступить порог.
В комнате на полу — труп красивой молодой черноволосой девушки, лежащий на спине. Ей перерезали горло и вспороли живот. Мастер рухнул на пол как подкошенный.
Повелитель кремня чувствовал себя настолько скверно, что Аистиха напоила его усыпляющим снадобьем, зная, что сон не сотрет из его памяти ужасные подробности увиденного в доме Гильгамеша, но позволит восстановить душевное равновесие.
Старик занялся организацией погребения Гильгамеша, его так и не состоявшейся супруги и престарелого слуги шумерского мастера. Он давно привык к крови и жестокости, неизменным спутникам войн, в которых ему довелось участвовать, и все же безжалостность этого преступления потрясла его.
— Ты кого-то подозреваешь? — спросил Нармер.
— Это не подозрение, а уверенность: только рептилии Крокодила могли сделать такое. Отрывать руки и ноги, терзать тела… Это их работа.
— Бред какой-то! — воскликнул Густые Брови. — Если это и вправду крокодилы, то, выходит, мы все в опасности?
— Ты сам видел останки, генерал, и не раз сражался с рептилиями. У тебя есть другие предположения?
— Нет, но…
— Ты отказываешься смотреть правде в глаза!
— Крокодил наносит удар где хочет и когда хочет, — сказал Нармер. — Даже в пределах Белой стены.
Царица согласилась с мнением супруга. И все же она не могла понять, почему именно эти люди стали жертвами рептилий.
— Зачем Крокодил решил убить Гильгамеша и близких ему людей? Они ничем ему не мешали!
— Понятия не имею, — отозвался Старик.
— И я тоже, — подхватил генерал. Он уже понял, от какой опасности его спас сообщник.
Шумер наверняка видел их вместе с Крокодилом, и глава клана решил убрать ненужного свидетеля и тех, кому он мог рассказать об увиденном.
— Усиль меры безопасности, Густые Брови! — приказал Царь. — И пускай мои люди внимательно наблюдают за каналами и всеми водоемами.
Густые Брови размышлял: намеревается ли Крокодил в скором времени напасть на столицу или же это была попытка оценить обстановку? В любом случае генерал оставит для него лазейку…
* * *
Невзирая на драму, царь провел церемонию освящения сада, который разбили вокруг дворца по указке Большого Белого. Он первым вошел в сад и устроился отдохнуть в тени пальмового дерева.
Здесь все дышало покоем. В саду царская чета могла предаваться раздумьям, отрешившись от повседневных забот, советоваться по важным вопросам. Стены высотой в шесть локтей защищали сад от любопытствующих взглядов. Пальмы, смоковницы, акации и тамариски окружали просторный пруд, в котором произрастали голубые лотосы. Они раскрывались утром, а когда наступала ночь — лоно и убежище для солнца, которое рождается на рассвете, — прятались под водой.
К подножию самой величественной смоковницы, святилища богини Запада, царица возложила хлеб и кувшин с вином. Она попросила богиню взять под свое покровительство трех жертв рептилий и дать им достаточно пищи, чтобы они смогли пройти по дорогам загробного мира.
Когда ритуал подошел к концу, три птицы сели на верхушку дерева. В их пестром оперении Нармер и Нейт угадали лица Гильгамеша, его слуги и черноволосой невесты, потом их души улетели.
— Это тройное убийство кажется бессмысленным, — сказал царь. — Разве что Крокодил решил напомнить нам, как далеко простирается его могущество. Но ведь тем самым он заставляет нас усилить защиту… Серьезный просчет с его стороны!
