- Ладно, - сказал он, наконец, сквозь стиснутые зубы. - Но это последнее, что я сделаю для тебя и Палласа. После этого мы закончим наше знакомство. И если я никогда больше не увижу какого-нибудь грека до конца своей жизни, это будет для меня чрезмерным счастьем.
Мурена с облегчением вздохнул: - Мудрый выбор, оптион . Я знал, что, в конце концов, мы придем к общему образу мыслей.
Он сел на деревянную скамью и уперся своими гладкими руками в колени, барабаня пальцами, словно решая, с чего лучше начать говорить.
- Что ты знаешь об Освободителях?
Макрон пожал плечами: - Звучит как название одной из тех засратых пьес, которые ходят смотреть все аристократы.
- Я так и думал. Обычный солдат, такой как ты, заинтересован только в том, чтобы тупо напиться дешевого вина и поучаствовать в бессмысленных драках со своими собратьями. Политика Рима, вероятно, ничего для тебя не значит.
Макрон из-за задержки вольноотпущенником нетерпеливо уставился на Мурену: - Что ты этим хочешь сказать?
- В Риме есть люди, некоторые из них весьма высокопоставленные чиновники, занимающие руководящие должности, которые отчаянно пытаются устранить Клавдия и вернуть Рим Республике. Похоже, что эти люди по-прежнему привержены своему делу, несмотря на судьбу других, вынашивавших республиканские амбиции. Я говорю о таких людях, как Скрибоний и, конечно же, Тит, отец Паво.
Макрон пожал плечами: - Это все, понятно! То, что у Клавдия есть несколько врагов в сенате. Даже для меня это не новость, и мне плевать на политику. Кроме того, Клавдию и самому плевать на кучку этих старых пердунов в тогах?
- Красноречиво сказано, Макрон. Однако к Освободителям нельзя относиться легкомысленно. Они очень организованы, скрытны и пользуются значительной поддержкой среди сенаторов и инакомыслящих, выступающих против Императора. Мы считаем, что они планируют новый заговор.
- Проклятые греки, - проворчал оптион. – Во всем вы видите заговоры.
Мурена, казалось, не услышала его. Он стряхнул пятно грязи со своей туники и сказал: - У Клавдия полно врагов, как здесь, так и за границей. Это характер его работы. Но кое-какая информация дошла до сведения имперского секретаря, и мы, как верные слуги Императора, должны ее проверить.
- Какого рода информацию?
Мурена поджал губы: - Мы опасаемся, что Освободители планируют убить Императора на Играх.
Сперва, Макрон был слишком ошеломлен, чтобы ответить. Затем он надул щеки, выпуская все напряжение в мышцах. - Существуют сотни, если не тысячи, идиотов, говорящих о том, что они хотели бы поиметь Клавдия. Я не эксперт, но план сообщить Императору хорошие новости перед толпой - самый глупый план, о котором я когда-либо слышал.
- Этот план - не пустая угроза, Макрон.
- Действительно? Откуда вы знаете? От какого-то бедняги, которого связали и подвергли пыткам в Мамертине, не так ли?
Мурена метнул мрачный взгляд на оптиона. - Ты, наверное, знаешь, что мы пытались завербовать Паво, чтобы он помог нам разделаться с Освободителями. Я сделал ему предложение в Капуе. В обмен на то, что он склонится перед Клавдием в публичной демонстрации поддержки нового Императора, мы пощадим его сына … Паво, конечно, отказался. Он довольно раздражительный мальчишка унаследовавший антиавторитарную жилку своего отца.
- Ближе к делу, - перебил его Макрон, чувствуя, как несправедливость переполняет его грудь.
- После того, как Паво отказался от нашего предложения, Паллас и я были вынуждены прибегнуть к другим средствам, чтобы выступить против Освободителей. К сожалению, мы не можем арестовать всех сенаторов в Риме и выпытать из них правду, как бы нам этого ни хотелось. Такое не одобрила бы толпа. Однако Фортуна благословила нас в образе перебежчика из рядов Освободителей.
- А зачем такой человек пришел к вам?
Мурена тонко улыбнулся: - Мы сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Перебежчик, обычный местный судья, рассказал нам о плане убийства Клавдия на Играх.
- Звучит маловероятно, если ты меня спросишь, - язвительно ответил Макрон.
- План, безусловно, смелый. Но, учитывая их успехи в уклонении от захвата и подрыве авторитета Императора, мы должны предположить, что угроза реальна.
Над лазаретом раздались далекие аплодисменты. Потолок затрясся, стены застонали под огромной массой людей, задвигавшихся по верхним галереям Арены. Мурена нахмурился.
- Это место может развалиться, - заметил он.
- Тогда построй новое, - хрипло ответил Макрон.
- О, мы конечно это сделаем. Возможно, через несколько лет… со временем мы построим Арену, не имеющую аналогов. Мы будем устраивать гладиаторские бои невообразимого масштаба, и наша власть над толпой будет беспредельной. - Помощник перестал хмуриться и посмотрел себе под ноги. - И, что самое замечательное. Мы с Палласом поначалу относились к гладиаторским боям довольно равнодушно. Но теперь мы видим, что они действительно являются благословением Юпитера. В будущем нам придется построить их побольше, чтобы контролировать состояние толпы и, что более важно, она была на нашей стороне.
- Не могу дождаться. В следующий раз, когда будешь устраивать одно из этих гребаных мероприятий, не вмешивай в это меня.
Помощник перевел взгляд на Макрона. В его глазах вспыхнуло враждебное выражение:- По словам магистрата, покушение на Клавдия произойдет завтра. И ты поможешь нам сорвать заговор.
- Как?
- Остановив убийцу до того, как он убьет Императора.
- Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве у Клавдия нет телохранителей для такого рода занятий?
Мурена сделала болезненное выражение лица: - Лояльность его германских головорезов не подвергается сомнению. Но они, скорее всего, выпотрошат потенциального убийцу на куски, а нам очень важно взять его живым. Поимка предателя - наш лучший шанс узнать имена остальных Освободителей. Если мы узнаем их имена, мы одним махом покончим с этим змеиным гнездом.
Макрон согласно кивнул. Германские телохранители были яростно преданы императору и вряд ли проявили бы милосердие к тому, кто посмеет покуситься на его жизнь.
- Во всяком случае, нам не помешала бы дополнительная пара рук. Германцы понесли значительные потери при подавлении мятежа в лудусе в Капуе, в результате чего подразделение оказалось сильно разреженным. Нам также очень не хотелось бы, чтобы во время Игр вокруг Клавдия было видно слишком много телохранителей. Мы стремимся показать Императора как сильного и бесстрашного лидера. Было бы как-то неловко , если бы его увидели на публике, прячущимся за массой германских телохранителей.
- Это очевидно, - сухо ответил Макрон.
