Хирург приподнял бровь: - Я предполагаю, что когда-то ты был солдатом.
Макрон уже собирался напомнить ему, что он служит оптионом во Втором Легионе, когда вспомнил, что все еще в роли Хиларуса. Он прикусил язык и кивнул.
- Я видел много бывших солдат, украшавших мой лазарет на протяжении многих лет. Некоторые попадали сюда за долги. Другие, ища заработка, когда были уволены из легионов.
- Как давно ты работаешь на Арене?
Хирург на мгновение задумался: - Двадцать лет, плюс-минус.
Макрон скривился: - Интересно, спокойно ли спят такие люди, как ты.
- На самом деле вполне обоснованный вопрос. Ко всем трупам и отрубленным конечностям привыкаешь через некоторое время. К бесконечным крикам тоже. Единственная проблема - где хранить всю кровь.
Макрон хмуро посмотрел на хирурга, а тот весело продолжил: - О да, гладиаторская кровь в наши дни пользуется большим спросом. Свадьбы, целебные снадобья, мази. Лично я думаю, что это все из за Паво. После того, как он победил этого варварского кельта, Бритомариса, дети начали играть в гладиаторов на каждой улице. И женщины. Хирург ухмыльнулся солдату. - Они практически дерутся из-за того, как бы с ним перетрахаться.
- За время моего отсутствия Рим сильно изменился, - заметил Макрон, уныло покачав головой. Он задумался на мгновение, прежде чем продолжить. - У тебя, должно быть, напряженный день из-за всех этих звериных боев.
- Наоборот, спокойный. По моему опыту, звери быстро расправляются с бойцами. Считай, что тебе повезло, что ты выжил. Это крайне редкое явление. После того, как ретиарии закончатся, все, что останется, - это комедийные интерлюдии, за которыми последует несколько относительно незначительных схваток сегодня днем. Однако завтра мы ожидаем, что работы у нас прибавится.
- Завтра? А, что будет завтра?
- Завтра день группового боя.
Макрон недоуменно посмотрел на хирурга. Он слышал об относительно новом представлении, в котором отряды обреченных на смерть гладиаторов сражаются друг с другом до тех пор, пока в живых не останется только один человек. Но он никогда не видел такой схватки своими глазами.
- О да, - продолжал хирург. - Групповые бои сейчас очень популярны, особенно в связи с ростом стоимости Игр. Мужчины, которые в них участвуют, естественно, обходятся очень дешево, поскольку они не профессиональные гладиаторы, а военнопленные, убийцы и воры. Обычно устроителю приходилось платить несколько тысяч сестерциев в качестве компенсации за гладиатора, убитого во время Игр. С групповыми бойцами это проще, так как, такие люди не обучены должным образом и не имеют соответствующего навыка обращения с мечом. Ты бы видел, как эти идиоты слепо рубятся друг с другом. Раны на их телах ужасны. Отрубленные конечности, изуродованные гениталии и все такое.
Санитар снял с Макрона шлем, накладки и поножи. Он смотрел вперед, пока хирург обрабатывал его рану, счищая кровь и песок влажной тряпкой, прежде чем зашить рану иглой и бечевкой. Он накладывал последние штрихи на швы, когда в дверях появился Мурена.
- Наконец-то! - воскликнул Макрон. - Я выполнил свою часть сделки. А теперь забери меня отсюда и отправь меня в мой легион.
Помощник проигнорировал слова Макрона и махнул хирургу.
- Оставь нас, - приказал он.
Завязав концы швов узлом, хирург поднялся со скамьи и поспешил из комнаты, вытирая окровавленные руки о тунику. Мурена подождал, пока он уйдет, затем повернулась к Макрону лицом. Он выглядел взволнованным.
- Как твоя рана? - спросил он.
Макрон хмыкнул:- У меня были раны и похуже. Как обойтись без ран, служа на Рейне? Кстати говоря, когда я смогу покинуть Рим? С меня этого места уже достаточно. На мой взгляд, слишком много хитрожопых греков.
- Я полагаю, ты слегка завуалированно намекаешь на меня, - ответил Мурена. - Скрытность - не твоя сильная сторона, Макрон. Чтобы правильно сформулировать мысль, требуется определенная степень остроумия.
- Хорошо! Сформулирую по простому. Ты скрюченное дерьмо, и то же самое касается и этого змея Палласа. Теперь отдай мне мое разрешение на поездку. Мне лучше поскорее уехать. Если я задержусь здесь надолго, то, в конце концов, врежу тебе в морду.
Мурена сжал губы: - Ты не можешь уехать. Твои услуги по-прежнему требуются здесь, в Риме.
Что-то сломалось внутри Макрона. Он вскочил на ноги и подошел к помощнику, на время забыв о тупой боли в бедре, его черты потемнели от ярости: - А, как же наш договор?. Один бой, и я буду свободен. Тебе, химеры тебя забери, лучше его выполнить. Иначе, мне наплевать, насколько ты близок к Императору.
- Успокойся, оптион. Наш логовор остается в силе, как только ты выполнишь последнюю задачу - одну из самых важных для Империи.
На лице Мурены отразилось беспокойство, и Макрон на мгновение заинтриговался, задаваясь вопросом, почему он и Паллас так стремятся оставить его на службе. Потом он опомнился, вспомнив свое позорное участие в Играх, и покачал головой.
- Забудь про меня. Мне это не интересно. Втяни в свои интриги какого-нибудь другого несчастного ублюдка.
Мурена сделал два шага вперед, чтобы преградить путь Макрону, когда тот направился к двери. В глазах помощника читалась угроза, а уголки его губ скривились: - Боюсь, ты не сможешь вернуться на Рейн, пока не выполнишь это задание. Только после этого ты сможешь уехать. Даю слово.
- Твое слово - полная чепуха. Я доверяю тебе меньше, чем шлюхе в Субуре.
Мурена смотрел на Макрона, его глаза дергались, а ноздри раздувались. Он отошел в сторону от двери. - Тогда будь по-твоему, оптион. Ты можешь уехать когда хочешь и вернуться в легион, но почему ты находишь эту ледяную пустыню на Рейне такой соблазнительной, я совершенно не понимаю.
- Там может быть, и холодно, но, по крайней мере, ясно, кто твои враги. Ты же или такие же подонки, как и ты. продолжаете избавляться от всех, кто злит Клавдия. Я все сказал. Я ухожу.
- Последнее предупреждение, - крикнул Мурена. - Если ты не поддержишь меня, я прослежу, чтобы твой драгоценный Второй Легион узнал о твоем участии в Играх на Арене.
Макрон медленно повернулся. Ощущение холодка пробежало от головы до кончиков пальцев его ног: - Если ты мужчина, ты не посмеешь.
- Ты так думаешь? Тогда ты недооцениваешь меня, оптион. Излишне говорить, что как только Веспасиан узнает об этом, твоя служба в армии быстро закончится. Рим презирает людей, позорящихся на Арене. Если тебе повезет, какой-нибудь главарь шайки в Субуре сможет предложить тебе место в своей банде головорезов.
Макрон остановился. Он отчаянно хотел повернуться спиной к Мурене, но осознание того, что это означало бы конец его карьеры во Втором Легионе и потерю с трудом завоеванного уважения товарищей, ужаснуло его.
