к государю. Например, после того как был покорен Смоленск, некоторые пленные «литвины» перешли под знамена московского царя.
Попадали в холопы и те, кто совершал преступление. Поджог и разбой, если удавалось найти виновников, карались как раз этим – обращением в холопы. Еще один путь – долги. Несостоятельный заемщик терял право на личную свободу и должен был попасть в полное распоряжение своих кредиторов. Не могли быть свободными и дети, рожденные у родителей-холопов.
Чуть иное – обельное холопство. Попадали в число таких людей те, кто сами этого пожелали. Они могли самостоятельно продать себя (например – семье срочно требовались средства) или вступить в брак с кем-то из холопов. Или же поступить на службу тиуном или ключником. В голодные годы в холопы могли отдать детей, это позволяло прокормиться остальным.
Холопов не только приобретали, но и передавали по наследству. В сохранившихся духовных грамотах Древней Руси есть немало свидетельств этому. Например, Астафий Ананьевич из Новгорода в 1393 году передал челядь своим детям. Если же порабощенные люди сбегали и становилось известно, с чьей помощью, то сообщника обязывали компенсировать утрату господину.
У хозяина была обязанность не только содержать свою собственность, но и отвечать за ее деяния. Воровство, прелюбодейство, разбой – за все это господин нес ответственность. Когда выяснялось, что холоп нанес слишком большой ущерб кому-то, такого могли и передать в чужую собственность. В качестве оплаты потерянного. Правда, в более поздних Судебниках убийство холопа влекло наказание уже и для его хозяина.
Наибольшее число несвободных людей принадлежало князьям. Семь сотен человек увели со двора у черниговского правителя. У иных бояр число холопов тоже исчислялось сотнями. Работали они на поле, в доме, а могли и заниматься каким-либо ремеслом. На чуть более высокой ступеньке стояли ключники, у конюших тоже был особенный статус: дело в том, что им приходилось лично взаимодействовать со своими хозяевами. От ежедневного общения появлялась ощутимая выгода. Конюший или ключник мог донести до князя, что происходит в доме, когда его нет. Какие разговоры ведутся, что удалось услышать от соседей. Взамен хозяин мог одарить верного слугу или помочь ему обрести волю. И сотни лет спустя ничего не изменится: дворовые крепостные будут также занимать более выгодное положение, чем те, кто обрабатывал землю.
Тиуны – еще одна привилегированная группа холопов. Грамотные и разбирающиеся в законах, они могли полностью вести дела своего господина, участвовать в судебных тяжбах. Смерть тиуна от руки постороннего каралась огромным штрафом, ведь такие специалисты были наперечет. В правовой грамоте 1527 года, дошедшей до наших дней, суд вершил тиун Петрушка Гудков, хотя официально такие обязанности исполнял его хозяин, Иван Петров Кудрявый. У таких холопов могли быть и собственные слуги. Алексей Смирной Некрасов, холоп Бориса Годунова, держал своих работников. Также и у вотчинника Максака Судимантова тиун Нечай Станиславов владел слугой Истомкой.
Древнерусский человек, попадая в холопы, вполне мог оказаться на невольничьем рынке Константинополя. Те, кого угоняли в плен ордынцы, часто перепродавались другим хозяевам на крымских берегах. В Русской Правде приведена стоимость рабов: 5 гривен за обычного холопа, 6 гривен за девку, ремесленник стоил дороже, по 10–12. Конюший и вовсе мог торговаться по 80.
Но даже в своем зависимом положении холопы вполне могли иметь денежные средства и собственное имущество. Косвенное подтверждение этому содержится в Смоленском договоре 1229 года. Там говорится, что если холоп скончается, а при этом выяснится, что он брал кредит, то выплатить оставшуюся сумму придется тем, кто ему наследует. Значит, некоторые из несвободных людей считались вполне платежеспособными, если им ссужали деньги!
Церковь тоже могла владеть холопами (а позже – крепостными), о чем есть свидетельства и в Русской Правде. Там говорится о чернеческих холопах – слугах чернецов, т. е. священнослужителей самого низшего порядка, монахов. Именно Церковь призывала хозяев мягче относиться к своим рабам, ведь и простой холоп был человеком по образу и подобию Божьему, но богатый господин всегда мог «откупиться». Большие пожертвования храмам и монастырям позволяли закрыть глаза на многое.
Иосиф Волоцкий писал: «Не яко раби имети, но яко братию миловати, и питати и одевати доволно».
Но некоторым холопам можно было и поменять хозяина. В Судебнике Ивана III от 1497 года появилась возможность один раз в году перейти на службу к другому феодалу. В народе это послабление называли Юрьевым днем, отталкиваясь от даты 26 ноября, когда переход стал разрешенным. Время совсем не случайное: к концу осени полевые работы завершались, и, если крестьянину удавалось получить хороший урожай и продать его, он мог расплатиться со своим кредитором. Правда, Юрьев день впоследствии отменили. Знаменитое высказывание: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» – как раз об этом. Надеялись, что удастся добиться лучшей доли для себя, но по-прежнему придется довольствоваться малым. Несправедливо?
Иногда холопов наделяли землей, которую они могли возделывать для себя, в точности как обычные свободные люди (в основном холопы обрабатывали хозяйскую землю). Уже в XV веке в Переяславских вотчинах было немало таких наделов. Правда, на статусе зависимых людей это никак не сказывалось, они все так же считались холопами, кому-то принадлежащими. И должны были отработать барскую милость: одни прислуживали в доме, другие работали на земле, третьи шли на мельницу барина или занимались ремеслом. В XVI столетии это уже никого не удивляло: холопьи дворы стали рядовым явлением, а те, у кого не имелось земли, записывались в документах как «люди без пашни». И хотя многие историки убеждены, что у несвободных не могло быть личных орудий труда или скота, документы XVI века это опровергают. В духовных грамотах нередко содержатся упоминания, как холопу передали плуг или лошадь. Умирая в 1550 году, князь Михаил Горбатый распорядился выдать холопу Гвоздю одного мерина, а другому, Чюдину, коня игреневой масти. И это не единственный пример.
В Московском царстве институт холопства сохранился полностью. Тогда же появились кабальные холопы, те, кто гасил заем своей службой. В отличие от крепостных, или полных холопов, такие могли получить свободу волей господина или же выкупиться. Правда, в 1597 году был принят закон о безвыходности: кабальные не могли получить свободу до смерти господина и оставались в его распоряжении вместе с детьми и женами. Но зависимость имела и другую сторону – холопы не платили подати. Как раз по этой причине некоторые служилые люди или просто обедневшие, не могущие тянуть тягло, могли пойти в холопы.
Крестьяне добровольно соглашались работать на господина, получая при этом жилье или ссуду на его постройку. Взамен обещались «жить во крестьянстве… и никуды не сбежать». Но такая система «по договору» со временем превратилась в укрепление, в соответствии с законом. В XVII веке появилось множество уточнений в отношении несвободных людей. За преступления в холопы уже не отдавали, а вот должники – в
