роль в жизни наций, например, способствуя экономическому развитию и общественному здравоохранению. Приобретя такой опыт, некоторые офицеры стали считать гражданских политиков помехой. Гражданские свободы, такие как право осуждать пытки, ограничивали свободу военных уничтожать врагов любыми средствами, и чтобы спасти демократию от марксистов, генералы сами разрушили ее серией превентивных ударов.
Власть в одной стране за другой переходила к исполнительным комитетам, состоящим из генералов и адмиралов. Их называли хунтами – так же, как временные правительства Испанской Америки, основанные, когда Наполеон пленил короля Испании. Военные хунты 1960‐х, 1970-х и 1980‐х годов пытались держать ситуацию под коллективным контролем, избегая появления того или иного непредсказуемого Перона. Неперсоналистическая природа новых военных диктатур заставила политологов говорить о «бюрократическом авторитаризме». Его распространение было стремительным: к середине 1970‐х чума бюрократического авторитаризма охватила всю Южную Америку, и конституционные гражданские правительства сохранились лишь в нескольких странах.
Бразилия представляет собой прекрасный пример описанного выше. Бразильские военачальники, сражавшиеся бок о бок с американскими войсками во время Второй мировой, не утратили тесных связей с Соединенными Штатами. Реакция США на Кубинскую революцию привела бразильскую армию в «красную» боеготовность, и генералы видели опасность повсюду. К их ужасу, даже явно нереволюционный президент Бразилии, избранный в 1960 году, наградил Че Гевару медалью в знак дипломатической независимости от США. Этот президент в конце концов подал в отставку, но его вице-президент, который на тот момент находился с визитом в Красном Китае, в глазах военных был альтернативой еще худшей. Ограничивая его полномочия, они следили за каждым его шагом.
То, что они увидели, им не понравилось. Новым президентом стал Жуан Гуларт, политический протеже Жетулиу Варгаса. Будучи министром труда в последнем правительстве Варгаса, Гуларт унаследовал руководство его избирательным пулом – националистической коалицией городского среднего и рабочего класса Бразилии. Но эта коалиция распалась после Кубинской революции, когда перепуганные избиратели среднего класса ринулись вправо, и Гуларт удвоил поддержку городских рабочих. Его риторика с каждым днем звучала все более радикально. Иностранные инвесторы опасались экспроприации. В условиях острой и непредсказуемой политической конфронтации экономика полностью застопорилась.
Тем временем жаждущие земли крестьянские союзы отчаянно обедневшей северо-восточной Бразилии начали восхищаться кубинской моделью, а землевладельцы решили бороться с земельной реформой изо всех сил. Военные опасались, что Гуларт может создать новую революционную коалицию рабочих и крестьян, способную подавить любое сопротивление. Действуя на опережение, в 1964 году бразильские генералы захватили контроль над страной – во многом благодаря опыту и сотрудничеству посла и военного атташе США в Бразилии и военной поддержке США на море. Посол США интерпретировал переворот как «самую значительную победу свободы в середине XX века». Однако следующие двадцать лет бразильские военные правили отнюдь не демократически.
В Бразилии не было традиции военного правления как таковой, так что военные лидеры тщательно поддерживали фасад конституционного правительства. Если законы мешали им, они издавали указ об изменении законов. Так они постановили, что их противники лишаются политических прав на десять лет. Они постановили, что существует только две легальные политические партии, о которых бразильцы шутили как о партии «Да» и партии «Да, сэр». Оппозиция все равно возникла. Прежде чем распустить конгресс, что нарушало конституцию, генералы издали указ о поправках, которые позволяли сделать это законно. Когда в конце 1960-х и начале 1970-х подняли голову городские партизаны, военные спускали на них – и на всех, кто их поддерживал или хотя бы находился рядом, – «эскадроны смерти» в штатском. При этом они вели тщательные досье на официальных заключенных, в которых записывалось все, даже допросы под пытками. В конце концов архиепископ, симпатизирующий теологии освобождения и основным правам человека, смог собрать копии этих записей, чтобы задокументировать военные злоупотребления.
В бразильской армии тоже существовали различные течения. C 1964 по 1967 год у власти находились умеренные конституционалисты, но по мере нарастания протестов их сменили сторонники более жесткой линии с диктаторскими наклонностями. Приблизительно к 1974 году народный протест поутих, и режим в порядке ответной меры несколько смягчился. Наряду с генералами, последовавшими примеру США, были правые националисты, которые свободно говорили о превращении Бразилии в мировую державу. Особое внимание националисты уделяли строительству дорог и развитию бассейна Амазонки, через который проходят границы Бразилии, полагая, что в противном случае страна может потерять эту огромную территорию.
В не меньшей степени бразильские военные были привержены индустриализации. Следуя националистическому идеалу, они неустанно вели страну к новому уровню – производству потребительских товаров длительного пользования. Протесты в начале 1970-х стали стихать отчасти потому, что начала бурно расти экономика. В течение нескольких лет правительство с гордостью говорило о «бразильском экономическом чуде». Рост, конечно, был объективным, но чудом его можно было назвать разве что в насмешку: военное правительство создало условия, в которых новые отрасли промышленности могли процветать за счет бедного большинства. Не привязанные к реальному электорату, военные могли удерживать зарплаты и «убирать» любого, кто жаловался. Они могли привлекать международный капитал с помощью «безопасного климата для иностранных инвестиций», что означало низкую заработную плату, отсутствие забастовок, более чем щадящие ограничения и никаких экспроприаций. И они могли свободно направлять ресурсы в приоритетные отрасли, такие как горнодобывающая промышленность, транспорт, производство стали и нефтепереработка.
Тяжелая промышленность меньше нуждалась в неквалифицированной рабочей силе, и ее продукция была ориентирована в основном на средний класс, составлявший явное меньшинство. Таким образом, большинство бразильцев выиграли от этого «экономического чуда» довольно мало или вообще не выиграли. Военная политика передавала деньги и кредиты не в руки бедняков, которые больше всего в них нуждались, а в руки обеспеченных людей, которые могли купить автомобили, электронику и бытовую технику. В стране, половина которой не ела досыта, в период с 1964 по 1974 эта недоедающая половина получила лишь одну десятую прироста доходов! Больше половины этих доходов досталось самой богатой десятой части бразильского общества. Генералы любили повторять, что пирог должен подняться, прежде чем его можно будет разрезать, но планов по распространению благосостояния на всех жителей страны у них не было. Они реализовали свое представление о величии Бразилии, построив одни из крупнейших и экологически самых разрушительных гидроэлектростанций, автомагистралей, мостов и аэропортов.
А потом чудо закончилось. С начала 1970-х цены на нефть резко выросли, а Бразилия импортировала много нефти. Какое-то время внезапные нефтедоллары текли из богатых нефтью стран (таких, как Саудовская Аравия и Ирак) в международные банки, а затем из банков в виде краткосрочных кредитов под низкие проценты в бедные нефтью страны (такие, как Бразилия). Для поддержания темпов развития бразильское военное правительство заняло миллиарды
