неё, когда она проходит мимо, она могла бы выбрать любого, и только господин её игнорирует. Нефру проглотила обиду и сказала:
– Она расспрашивала меня про Эй-Нефер.
– Про эту наглую метехнет, которая дважды пыталась сбежать? Кстати, как её поймали во второй раз?
– Она сама вернулась, – ответила Нефру.
– Сама? – удивился Нехти. – Так хотела ко мне, что убежала и вернулась?
Он самодовольно улыбнулся.
– Может быть, зря я велел её поколотить? Хотя нет, не зря. Всё на пользу будет.
Нефру дождалась, пока он выговорился.
– Ранофер говорит, что она вернулась из-за Валлы.
– А это ещё кто такая?
– Валла – это та девочка, которую тебе привезли из-за восточной пустыни.
– А, та, которую я отправил в каменоломни? Они что – знакомы?
– Они жили в одних покоях, господин.
– Ага, теперь-то мне всё понятно. Эта девка из восточной пустыни подговорила мою самую лучшую наложницу сбежать. Зря я отправил её в каменоломни, – лоб его пересекла линия недовольства. – Это кто-то меня обманул. Надо бы вернуть её из каменоломен и потешить мою челядь казнью в бассейне с крокодилами. Напомни мне завтра… Кстати, вместе с ней надо отдать им и того, из-за кого я имел превратную картину. Кто мне докладывал о побеге?
Нефру сразу стало не по себе.
– Это я докладывала. Но я не…
– Ты? – свёл брови Нехти. – Так это ты меня обманула?
– Я не обманывала тебя, господин. Я сразу сказала…
– Ладно, уже неважно, что ты сказала. Утром девку вернуть из каменоломен и ко мне. Только отмойте её сначала, они в этих каменоломнях словно в грязи живут. Так что тебе говорила колдунья Сешат?
– Она расспрашивала меня про Эй-Нефер, – повторила Нефру. – Как она здесь жила да как убежала, да как ловили…
– Только это? А обо мне она тебе ничего не говорила? Вспоминай! Всё вспоминай! Не говорила ли она тебе о утонувших судах или о пропавших наложницах пер’о? Может быть ещё что-то?
– Что ты господин… даже если бы кто-то и стал говорить мне что-нибудь о солнце моего сердца, я не осмелилась бы это слушать…
Нехти сел рядом и положил руку на её бедро.
– Ну-ка подвинься… давай-ка немного развлечёмся, как раньше. Только целоваться не лезь, рот-то, небось, вонючий… Твоё дело сама знаешь… – Нехти ухмыльнулся и полез под покрывало.
От обиды у Нефру выступили слёзы на глазах. Она вспомнила, что раньше могла бы встать и уйти, а Нехти униженно упрашивал бы её сменить гнев на милость. Но времена изменились, непослушание грозило ей суровой расправой. Она молча приняла в объятия своего господина.
«Вот мерзавец», – вспомнила она слова Сешат и приподнялась на постели, глядя в лицо Нехти и, словно делая открытие.
– Что такое? – спросил сепат, тяжело дыша. – А ну назад!
– Ведь она тебя совсем не боится! – сказала Нефру.
– Кто?
– Колдунья… Сешат.
– Вчера не боялась, а теперь будет бояться, – Нехти засопел, скатываясь с Нефру. – Вздумала мне угрожать! Откуда-то выведала мои тайны и решила, что может мной помыкать. Ничего… я её за ноги подвешу, а к рукам привяжу молодого бычка, прибавит ей роста! – и Нехти захохотал. – Небось расскажет, откуда так много знает. А потом, когда она всё вспомнит… – он сощурился и на его лице застыло похотливое выражение.
Нефру передёрнуло. Не то, чтобы она жалела Сешат. Ей совершенно не понравилась эта девица с замашками аристократки. Но она не выносила жестоких зрелищ, которые регулярно устраивал в своей усадьбе этот развратный чиновник, заставляя всех наблюдать за мучениями своих жертв.
Нехти заметил её реакцию и бросил на неё грозный взгляд.
– Что, жалеешь её?
– Нет, господин, – просто ответила Нефру. – Чего мне жалеть её? Позволь только мне не присутствовать при истязаниях. Твои фантазии кружат мне голову… я потом плохо сплю по ночам, всё жду и жду тебя, – решила она польстить сепату.
– Хорошо, – сказал довольный Нехти. – Ты уйдёшь сразу после того, как мой самый ничтожный раб опозорит её. Кожу с неё снимать будем без тебя.
– Послушай, Нехти, – устало сказала Нефру, обратившись к нему как много лет назад. – Она же аристократка. Зачем ты позволяешь разным ничтожным людишкам унижать представителей твоего сословия?
– Теперь она не аристократка, а рабыня, – сказал Нехти. – Я здесь определяю, кто аристократ, а кто раб. Сешат перешла черту, никто не смеет угрожать Нехти! Даже пер’о! Даже он никогда не возвышал на меня свой голос!
Какая-то мысль пришла Нехти в голову, и он сел на постели.
– Кстати… – он грубо толкнул Нефру. – Тебе не кажется, что наш пер’о выглядит как мужлан?
– Я видела его только издали… – пробормотала испугавшаяся неожиданного поворота разговора Нефру.
– Нам нужен божественный телом пер’о, – сказал сепат и повернул лицо Нехти к себе. – Божественный телом, понимаешь?
– Нечерихет1… – повторила Нефру. – Но пер’о ведь именно таков – высок, силён, могуч, как гора…
– Вот именно, – воскликнул Нехти. – Это скорее демон, чем бог.
Тут Нехти бросил взгляд на Нефру. Она испуганно прятала лицо в тени, падающей от полога. Внезапно на лице Нехти появилось хищное выражение.
– Эй, ты что это, – с подозрением прошипел он. – Может быть хочешь передать кому-то мои слова?
Он коротко замахнулся и залепил женщине звонкую пощёчину.
– Смотри мне!
После этого он снова откинулся на подушки, засопел и, повернувшись на бок, уснул. Нефру осталась лежать, глядя в высокий потолок первого этажа, на котором играли блики лунного света, отражённые от поверхности ручья, протекавшего почти под окнами. Ей было тревожно. Она встала и начала ходить по комнате из угла в угол. Из её окна было хорошо видно ту сторону усадьбы, где в подвале привратницкой находились Сешат и Эй-Нефер. Из окошка привратника лился тусклый свет – он не спал, периодически обходя усадьбу по периметру. Происшествия в усадьбе происходили довольно редко, но иногда всё же случались – бессмысленная жестокость Нехти вызывала у жителей как страх, так и ненависть. Поэтому бывало, что кто-нибудь из горячих молодых парней пытался ночью проникнуть в усадьбу с самыми мрачными целями. Или кто-то из обитателей усадьбы пытался ночью сбежать. Нефру не понимала этих беглецов. Если бы она захотела покинуть усадьбу, то совершала бы побег днём, когда периметр практически не охранялся, так как привратники следили только за воротами.
Вдруг она услышала снаружи крик, и тут же её внимание привлекло движение у привратницкой. Там происходила какая-то возня. Нефру присмотрелась, но в слабом лунном свете было невозможно разглядеть происходящее. Она набросила на тело лёгкую накидку и выбежала в сад. Ещё не дойдя до ворот, она услышала сдавленный стон и тут же споткнулась о тело лежащего на земле человека. Нефру наклонилась, чтобы рассмотреть его: это был Пепи-Деф – тот самый слуга, который ударил Сешат по голове дубинкой. На груди его зияла огромная рана, из которой на землю фонтаном брызгала кровь. Нефру осторожно обошла лужу и за углом увидела того,
