«Если мы до него доберемся», — добавил он про себя, ибо положение осложнялось.
Сирийцы рассредоточились, стараясь, насколько позволял островок, обойти повозку с боков. Легионеры, сбившись в плотную кучку, спешно передавали на фланги щиты и вскоре были защищены от смертоносного ливня. Впрочем, одна из стрел нашла все же цель, ранив в ногу соседа Катона.
— Какого черта они это делают? — спросил Пиракс. — Что такого в этом долбаном сундуке, изза чего свои бьют своих же?
— Сколько их там? — спросил Макрон. — Ктонибудь разглядел?
— Я насчитал восьмерых, — ответил Катон. — Вителлий, Пульхр и шестеро сирийцев.
— Тогда силы у нас равные. Можно в броске попробовать смять их.
— В броске? — переспросил потрясенный Пиракс. — Командир, да они перебьют нас раньше, чем мы до них добежим.
— Не перебьют, если у них кончатся стрелы.
— Мы не продержимся так долго.
Неожиданный дикий рев прервал перепалку. Одного из мулов ранили в бок, и теперь он ревел от боли и бился, вскидываясь на дыбы. В какойто миг казалось, что животное в панике утащит повозку, лишив легионеров укрытия, но второй мул, похоже, оцепенел от страха. Он словно врос в землю, тараща испуганные глаза, и повозка осталась на месте.
— Осторожней, глупцы! — крикнул из тумана Вителлий. — Вы перебьете животных. Я вам приказываю, цельтесь только в людей!
— Ай, молодец, — ожесточенно прохрипел Макрон, вслушиваясь в несмолкаемый стук стрел. Поймав взгляд Катона, он большим пальцем ткнул в атакующих. — Чтото мне стали надоедать эти сирийцы. Пора бы и нам чтонибудь предпринять.
— Немного погодя, командир, — отозвался Катон. — Лучше выждать, чтобы несколько уравнять наши шансы.
Стрелы продолжали лететь, но уже не так густо: сирийцы начали их беречь. Они все пытались подобраться к легионерам поближе и бить прицельно, однако болото не позволяло им взять повозку в кольцо. Солдаты в свою очередь, сомкнули щиты, сводя к нулевой результативность обстрела. Становилось ясно, что между враждующими сторонам достигнуто некое равновесие: сирийцы не могли расстрелять легионеров, а те, свою очередь, не решались их атаковать. Конечно, стрелки имели возможность перейти в наступление, однако ближний бой с равным по силам противником им вовсе не улыбался, а потому ситуация заходила в тупик.
Неожиданно стрельба прекратилась. Легионеры притихли, гадая, что замышляют враги.
— Макрон! — позвал Вителлий. — Макрон! Ты еще жив?
— Так точно, командир! — отозвался центурион машинально.
— Хорошо. Так вот, послушай меня, Макрон. В конечном счете сундук все равно достанется мне. Вы в ловушке, и вам из нее не выбраться. Я послал за подкреплением, так что ваша гибель только вопрос времени. Я вполне могу дождаться подмоги, держа вас под прицелом, но если ты оставишь сундук, то, так и быть, позволю тебе уйти.
— Хрена лысого, командир! — крикнул Макрон в ответ. — Если ты хочешь заполучить его, то приди и возьми. А нет — убирайся.
— Послушай меня, центурион! Если я, по твоей милости, потеряю здесь время, пощады не будет никому. Ни тебе, ни твоему сброду. Перебьем всех до единого. Лучше отдай сундук, и все вы останетесь живы. Даю слово, что отпущу вас!
— Слово? — Катон поднял брови. — Он явно держит нас за дураков.
— Держит, — кивнул согласно Макрон. — Для этих штабных все мы — быдло.
— Макрон! — крикнул трибун снова. — Поговори со своими людьми, я дам тебе время. Пусть выберут, что для них лучше — неизбежная смерть или возможность подобрупоздорову уйти восвояси.
Макрон повернулся к легионерам.
— Ну?
— Он все равно никого не оставит в живых, — ответил за всех Пиракс. — Что бы мы ни решили.
— Ты прав, — кивнул Макрон. — Так что же нам делать? Атака исключается?
— Если только мы не ударим с двух сторон, — сказал вдруг Катон.
— И как, спрашивается, это устроить?
Катон перекатился на спину и приподнялся на локтях, потом подбородком указал на болото.
— Комуто из нас, троим или четверым, надо доползти до воды. Трава тут высокая, да и туман, так что это возможно. Потом вплавь, по широкой дуге надо обогнуть островок и выбраться в тылу у сирийцев. Думаю, они растеряются, когда на них кинутся с двух сторон, и чуть замешкаются со стрельбой, а это нам и надо. — Катон умолк, но увидел, что остальные продолжают смотреть на него, и виновато прибавил: — Это все.
— Это весь план?
Катон кивнул.
— Ну, на худой конец, и он сгодится. Похоже, нам остается либо сделать, как ты предлагаешь, либо полечь тут костьми. — Макрон оглядел уцелевших бойцов. — Значит, так, оптион. В обход пойдешь ты и возьмешь с собой Пиракса, Лентулла и Пизона.
Катон смущенно замялся.
— Прошу прощения, командир, но вести людей придется комуто другому.
— Почему?
— Я не умею плавать.
— Ты ведь сказал, что умеешь. Легату. В тот вечер, когда поступил в легион.
— Боюсь, командир, что я несколько преувеличил.
— Сбрехнул, ты хочешь сказать?
— Так точно. И ужасно об этом жалею.
Макрон окинул его хмурым взглядом.
— Да, оптион, это и вправду ужасно. А знаешь, почему? Потому что теперь в эту хренову топь придется лезть мне.
— Виноват, командир.
Макрон отстегнул застежку плаща и кивком велел остальным сделать то же. Лентулл, Пиракс и Пизон проверили крепление мечей и кинжалов, затем вслед за своим командиром поползли попластунски к воде, соскользнули в нее и растворились в тумане. Катон, рискнувший выглянуть изза колеса, убедился, что у сирийцев все тихо. Они оставались там, где и были, а чуть поодаль высилась безошибочно узнаваемая фигура Вителлия. Бочкообразный, приземистый Пульхр присматривал за лошадьми. Тут над ухом Катона просвистела стрела, и он счел за благо снова нырнуть в укрытие. Раненых уже обложили щитами. Трое невредимых, готовых к атаке легионеров припали к земле, сжимая мечи. Время, казалось, остановилось, но сумерки ощутимо сгущались, и Катон поневоле задумался, куда же запропастился центурион.
Затем Вителлий пошевелился и нетерпеливо окликнул:
— Эй, Макрон! Твое время вышло. Отдай сундук. Или умри.
Катон оглянулся на сотоварищей.
— Эй, центурион!
— Скажи ему чтонибудь, — прошептал один из легионеров.
— Что? Что сказать? — беспомощно пискнул Катон.
— Да что угодно, дурень несчастный!
— Молчишь? — сердито спросил Вителлий. И заключил: — Похоже, ты выбрал смерть. Ну так и подыхай, как собака!
В то же мгновение за спинами лучников раздался яростный боевой клич. Макрон и три его пехотинца устремились в атаку. На долю секунды этот крик ошеломил и Катона, но он моментально опомнился, вскочил и с диким воплем бросился на ближайшего из сирийцев. Тот, увидев мчавшегося к нему легионера, выронил лук и принялся торопливо вытаскивать изза пояса кривой тесак. Однако спешка сослужила ему дурную службу: тесак, вывернувшись из руки, упал в грязь, и безоружный сириец, сноровисто развернувшись на пятках, кинулся наутек. Катон попытался достать его длинным выпадом, но лишь пропорол ему ягодицу. Беглец заорал и прибавил ходу, огибая своих товарищей, падающих под ударами римских мечей.