И снова Медес стал одним из первых, кому стало известно о решении Сесостриса. Но поскольку дело было слишком срочное, он не успел извлечь из него выгоду.
— Текст очень короткий, — сказал Сехотеп. — Фараон наделяет генерала Несмонту всей полнотой власти и поручает ему подавить любую попытку восстания в земле Ханаанской. Так, чтобы ни один из ее жителей не усомнился в нашей решимости.
— Мы опасаемся нового восстания?
— Согласно последнему докладу Несмонту, Провозвестник совсем не умер.
— Я не понимаю...
— Этот душевнобольной был казнен, но его ученики и последователи уцелели, сея смуту среди населения. Поэтому Несмонту должен доказать, что мы умеем действовать с примерной твердостью.
— Зная генерала, могу с уверенностью утверждать, что мы можем быть спокойны.
— К нашему счастью, Медес.
— Мне бы хотелось нанять новых гонцов и увеличить число транспортных кораблей, чтобы моя служба была еще эффективней. Главное, на мой взгляд, это увеличит скорость доставки сообщений.
— Я скажу о твоей просьбе Великому Казначею Сенанкху.
— Я благодарен вам.
Полученная информация представляла интерес.
Итак, генерал Несмонту столкнулся, по-видимому, с серьезными трудностями в Ханаанской земле. Все говорит о том, что он, может быть, даже исчез. А вот Провозвестник, наоборот, продолжает ослаблять противника.
Новый царский указ выглядит как признание в собственной слабости. Царь и его генерал неспособны справиться с партизанской борьбой азиатов и пытаются запугать население. Если в том районе полыхнет, что останется от престижа Сесостриса?
Медес по своей привычке исполнил задание правильно и быстро. Все служащие знали его принципиальность: при первой же ошибке — увольнение. Поэтому служба секретаря Дома Царя была для всех примером, и ее хвалил даже визирь.
Когда Медес приступил к окончательному формулированию указа с использованием официальной терминологии, к нему пришел неожиданный посетитель.
Икер! Проклятый писец, чтоб он пропал!
Медес встал и низко поклонился.
— Это посещение — честь для меня, Царский Сын!
— Я с официальным визитом, по приказу Великого Царя.
— Мы все работаем и полны желания выполнить все как можно лучше, чего бы это ни стоило. Могу ли я лично сказать вам, что я очень рад вашему назначению? Двор не может над ним не подтрунивать, но эта болтовня скоро стихнет. Если я вам понадоблюсь, зовите меня, не стесняйтесь.
— Мне дорога ваша дружба, Медес. Царь попросил меня отправить новый указ Джехути, правителю города пирамид в Дашуре, и проверить меры безопасности.
— По поводу последнего инцидента ходило много слухов. Надеюсь, царская пирамида не повреждена.
— Нападение бандитов отражено. Памятник цел, а его строительство скоро завершится.
— Многие говорят, что вы вели себя как истинный герой!
— Они ошибаются, Медес.
— О, не скромничайте, Икер! Многие хвастуны трубят о своей смелости, но разбегаются при малейшей опасности. А вы встретились с настоящими бандитами!
— Заслуга в победе принадлежит Джехути. Благодаря его хладнокровию мы избежали худшего.
Из соображений секретности юноша не стал упоминать о Секари. Хотя ему была известна действительная роль его верного друга.
— Я предоставлю документ в ваше распоряжение завтра утром, — пообещал Медес. — Поздравьте от моего имени Джехути и пожелайте ему крепкого здоровья. Строительство пирамиды в Дашуре будет одним из славнейших деяний нынешнего царствования.
Икер ушел, а Медесу оставалось только злиться.
Он умел давать верную оценку своим противникам, а Икер казался ему наиболее опасным. Конечно, секретарь Дома Царя вел себя как настоящий царедворец и неизменно льстил Царскому Сыну, но этого было явно недостаточно. Нужно было постепенно уничтожить доверие к Икеру у высших сановников, дав им понять, что этот писец занимается интригами. Да-да! Амбициозный провинциал, мало знающий и лишенный размаха. И еще хуже — вредит репутации монарха! Применяя мало-помалу свою методику, Медес везде разольет смертельный яд!
А сейчас срочно пообщаться с ливанцем!
Водонос мог быть доволен своей работой. Неделя за неделей он, как муравей, собирал информацию. И вот ему удалось отыскать надежных и знающих людей, в частности, из персонала по уборке дворца. Одна из женщин, прибиравших в комнатах, наблюдала за приходом и уходом Медеса. Что же до богатого особняка секретаря Дома Царя, то он был под наблюдением уже давно.
По приказу Провозвестника ливанец следил за тем, чтобы Медес вел себя как верный союзник. Когда объявили о его приходе, торговец не удивился. Последние бурные события должны были встревожить чиновника.
— О мой драгоценнейший друг, как ваши дела?
— Что стряслось в Дашуре?
— Садитесь, дорогой Медес, и отведайте эти сласти!
— Я хочу знать, и немедленно!
— Не тратьте своих нервов!
— Мы так давно сотрудничаем друг с другом, что между нами не должно быть никакого тумана!
— Успокойтесь. На Дашур напали смелые воины, но неожиданное сопротивление, к сожалению, не позволило им достичь поставленной цели — нанести вред пирамиде, поэтому она продолжает излучать свою энергию. Учитывая принятые меры безопасности, новые атаки — по крайней мере, в ближайшем будущем — были бы безумием.
— В этом поражении виноват Икер, Царский Сын! Этот парень вредит нашим интересам. Нужно его ликвидировать!
Ливанец слегка улыбнулся.
— Ликвидировать... или использовать?
— Как это?
— Провозвестник высоко ценит тот огонь, который пылает в душе писца, и знает, как им управлять. Эту проблему он решит.
— Когда я снова увижу Провозвестника?
— Когда он этого захочет. Он находится в безопасности и держит ситуацию под контролем. А если мы поздравим друг друга с успехом? Наша торговля драгоценным лесом принесла невиданные плоды, а вам, как мне кажется, прекрасное состояние, не так ли?
Чиновник не стал разуверять ливанца. Система действительно работала безукоризненно.
— Настал момент рассказать вам подробнее о моем выборе, — продолжал ливанец. — Когда узнаете его истинные причины, вы окончательно присоединитесь к нашей отчаянной борьбе против вашей собственной страны.
Оставаясь мягким, тон ливанца выражал угрозу.
— A y меня и в намерениях нет отказываться, — удивленно сказал Медес.
— Даже когда вы узнаете, что ввозимые товары предназначены для убийства ваших соотечественников?
— Я и сам уже убрал со своего пути некоторых смущавших меня лиц. Что ж, раз такова цена за то, чтобы лишить власти Сесостриса и создать страну, о которой мы мечтаем. Какие тут могут быть колебания?
