Опасение и довод Беренгарии вызвали у короля раздражение, и он резко ответил своей супруге:
– Не только неблагородно, но даже гнусно сомневаться в искренности и благородстве султана Саладина.
Однако те же опасения закрались в душу решительной и смелой Эдит Плантагенет. Она ощущала, что все они в настоящее время находятся во власти мусульман и ничуть не удивилась бы, если бы вдруг раздались громкие крики «Алла-ху!» и в тот же момент все они увидели бы несущуюся на них подобно хищным ястребам, налетающим на добычу, арабскую конницу. Ее опасение возросло, когда под вечер она на одном из возвышающихся впереди холмов увидела вооруженного длинным копьем, по-видимому, арабского всадника в чалме, который, заметив королевский отряд, понесся куда-то, как быстролетная птица.
– Мы, очевидно, приближаемся к цели нашей поездки, – сказал король, – этот всадник, наверное, один из воинов конвоя Саладина. Да, вот я слышу и звуки, мне кажется, мавританских литавр и труб. Друзья, стройтесь в колонну и сомкнитесь теснее! Носилки разместить в середине колонны!
Исполняя приказание короля, рыцари с их щитоносцами и стрелки заняли каждый свое место в тесно сомкнувшейся колонне, теперь казавшейся еще меньше. Собственно говоря, никто из воинов не должен был бы опасаться нападения сарацин, так как каждому из них было известно, что они находятся на нейтральной территории, но присущее всем крестоносцам недоверие к обещаниям мусульман, да и все громче раздававшийся шум с той стороны, куда поскакал арабский всадник, вызывали в них наряду с любопытством сомнение в своей безопасности.
– Не прикажете ли, государь, послать пажа на вершину этого песчаного холма? – обратился к королю де Во, – или мне лично отправиться туда? Судя по этому громыханию музыки и топоту коней, султан Саладин свой эскорт в пятьсот человек составил исключительно из музыкантов.
И де Во, подобрав поводья и став на стремена, готов был пришпорить коня. Но Ричард его остановил:
– Ни с места, де Во! Эта предосторожность будет признаком недоверия или опасения с нашей стороны, к тому же она не исключит измены, а я ее не допущу.
Королевский отряд продолжал двигаться вперед тем же сомкнутым строем. Когда же он взобрался на вершину песчаной горы, то взорам воинов открылись, как на ладони, местность, предназначавшаяся для поединка, и расположившийся на ней лагерь сарацин.
«Алмаз пустыни», этот уединенный источник, замечаемый в пустыне лишь благодаря группе развесистых пальм, превратился теперь в центр широко раскинувшегося вокруг него лагеря. Золотом и серебром отливали разноцветные флаги, значки и большие знамена, развевающиеся в воздухе, окрашенные розоватыми лучами заходящего солнца. Шелковые ткани шатров военачальников блестели пурпуром, смарагдом, янтарем и изумрудом так же, как и флажки, украшавшие верхушки высоких шестов (столбов палаток). Эти роскошные шатры резко выделялись среди множества черных арабских палаток. Судя по размерам лагеря, де Во определил численность войска не менее пяти тысяч человек и усматривал в этом дурное предзнаменование.
Войска, видимо, были собраны к построению в боевой порядок по тревоге, повсюду сновали арабы, курды, седлались кони, а кое-где виднелись уже в сборе и строевые части мусульманского войска.
Оглушительные звуки восточной музыки не умолкали и, казалось, гремели, чтобы поднять дух в воинах к предстоявшему бою. Вскоре все воины образовали плотную и пеструю стену перед лагерем и по сигналу – пронзительному крику – все всадники вскочили на коней, и все моментально пустились вскачь, направляясь на королевский отряд. Поднявшаяся столбом пыль скрыла от короля и малочисленного его отряда и видневшиеся вдали горы, и лагерь, и пальмы, и самих нападавших.
Но вот из-за этой пыли снова раздался такой же пронзительный крик, служивший командой коннице заехать с боков, чтобы окружить отряд. Всадники в один миг раздались в стороны, и не прошло минуты, как английский отряд был окружен со всех сторон.
Рыцари и воины Ричарда задыхались от густой и едкой пыли, сквозь которую теперь могли рассмотреть своеобразные костюмы и свирепые лица сарацин, оглашавших воздух громкими криками и гарцующих на горячих скакунах; стрелы и копья летели в королевских воинов.
Одна из стрел упала в носилки Беренгарии. Королева вскрикнула от ужаса.
Лицо Ричарда вспыхнуло гневом, и он воскликнул:
– Клянусь святым Георгием, надо наконец образумить эту басурманскую орду!
Но почти в ту же минуту Эдит Плантагенет, носилки которой находились рядом с королем, высунула из них голову и, держа в протянутой руке одну из пущенных сарацинами стрел, крикнула:
– Король Ричард не должен беспокоиться и принимать против этих всадников какие-либо меры. Посмотрите, эти стрелы без наконечников.
– Клянусь Небом, – воскликнул Ричард, – нам, мужчинам, приходится стыдиться, видя, что женщина обладает и большим спокойствием, и большим благоразумием. Друзья, – обратился он к своим воинам, – не опасайтесь нападения: это сарацинские воинские упражнения, которые выполняются ради развлечения. Их стрелы и копья – без наконечников, железо с них снято. Это их обычное приветствие в связи с нашим благополучным прибытием, хотя я не сомневаюсь, что их бы обрадовали наш испуг и растерянность. Итак, смело вперед, друзья!
И небольшой отряд двинулся дальше. Сарацинские всадники продолжали его окружать сплошным кольцом. Они не переставали издавать пронзительные крики, пускать стрелы и в доказательство своего искусства метали их так, чтобы они пролетали, едва не касаясь шлемов христианских воинов. В то же время сарацинские копьеносцы устраивали состязания на тупых копьях друг с другом, причем наносили ими столь сильные удары, что некоторых выбивали из седла.
Однако, несмотря на то что все эти военные упражнения были в настоящую минуту не более как выражением радушного приема, они наполняли страхом сердца всех женщин, кроме Эдит Плантагенет.
Проехав некоторое расстояние в сопровождении этой гарцевавшей и бешено скакавшей толпы всадников, крестоносцы вновь услышали пронзительный крик, вслед за которым наездники, окружавшие, словно рой пчел, европейских ратников, мгновенно остановились, построившись длинными шеренгами и, выждав некоторое время, двинулись за отрядом короля Ричарда.
Не успела еще улечься пыль перед английским отрядом, как снова показался выступивший из лагеря отряд всадников, ехавших стройными рядами. То были телохранители гордого восточного монарха. Все они были вооружены наступательным и оборонительным оружием, и любой конь этого пятисотенного конвоя мог служить украшением самого знатного рыцаря. В состав конвоя входили и черкесы, и грузины, в основном юноши, в шлемах и кольчугах из вороненой блестящей стали и в одежде из шелка ярких цветов, а некоторые в золотой и шелковой парче. Богатые их чалмы были украшены перьями и драгоценными каменьями, серебряные с чернью рукоятки и ножны сабель и кинжалов сверкали яхонтами и алмазами.
