— Юпитер всемогущий! Больно!
— Не шевелись.
Юноша подчинился и, пользуясь случаем, окинул взглядом гаруспика. Вдавленная щека, несколько седых волос, а в остальном прежний. «Да, — с благодарностью подумал Ромул, — это он. Мой друг. Прощаю ему все содеянное». Юноше сразу полегчало, губы дрогнули в мягкой улыбке.
— Это твой нож?
Тарквиний кивнул.
— Спасибо, — выдохнул Ромул.
— Я спешил. Не знаю, зачем глянул в этот проулок, — объяснил гаруспик, надавливая на череп юноши в разных местах. — И хорошо, что глянул. Слава всем богам.
— Рад тебя видеть.
Тарквиний на миг замер, испытующе глядя на друга.
— Точно?
Ромул кивнул — и тут же пожалел: голова загудела, как барабан на гребной палубе триремы.
— Да, — прошептал он. — Мне тебя не хватало.
— Мне тебя тоже, — улыбнулся Тарквиний, сразу словно помолодев. Вытирая окровавленные пальцы о грубую тунику, он поведал: — Митра и Фортуна к тебе явно благоволят. Проломов нет. День полежать — и будешь здоров.
В голове Ромула настойчиво всплыл вопрос, на который он так и не нашел ответа.
— Почему ты исчез тогда, в Александрии? И где с тех пор тебя носило?
— Потом расскажу, — нахмурился гаруспик, поднимаясь на ноги. — Ты пока без меня обойдешься? Парнишка проводит тебя в лагерь.
— Что случилось? — изумленно спросил Ромул, заметив непривычную тревогу на лице Тарквиния. — Что-то срочное?
— Не хотел тебе говорить. У Лупанария драка.
Удивленный осведомленностью друга, Ромул пожал плечами.
— Я знаю. Сам чуть не вляпался. А что нам за дело? Одни бандиты дерутся с другими.
— Не совсем, — спокойно уточнил Тарквиний.
Ромул уставился на него непонимающе.
— Лупанарием сейчас владеет Фабиола, — пояснил гаруспик.
Ромул чуть не кинулся на него с объятиями. Фабиола в Лупанарии! Его сестра нашлась!
— Точно?
— Точно, — кивнул Тарквиний. — Она сидит внутри, и враги не остановятся, пока ее не убьют.
Сердце Ромула дрогнуло.
— Откуда ты знаешь?
— Слышал, как бандиты разговаривали на улице.
Ромул выругался. Ну почему он не попал в Лупанарии раньше громил? Окажись он там заранее, успел бы войти внутрь и помогал бы теперь защитникам!..
Он напряг память, пытаясь сообразить, кто еще был на улице, но никого, кроме бандитов, так и не вспомнил. Тарквиний явно умел оставаться незамеченным.
— Что ты там делал? — спросил Ромул и вновь изумился реакции гаруспика: юноша прежде не видел Тарквиния смущенным.
— Следил за Фабиолой.
— Почему?
Гаруспик стыдливо отвел глаза.
— Пытался разобраться в снах и… искупить вину перед тобой.
С трудом поднявшись на ноги, Ромул обнял друга.
— Спасибо!
Тарквиний, обычно избегающий прикосновений, неловко похлопал его по плечу.
— Не время для любезностей.
Юноша отступил.
— Сколько там бандитов?
— Я насчитал два десятка. Они ждали подкрепления.
Ромул тут же подумал о товарищах по центурии: бывалый легионер стоит двух уличных головорезов, а ветеранов там не меньше дюжины. Однако он тут же вспомнил, что друзья сегодня без мечей и одеты не по-военному, да еще с утра засели в таверне. Наверняка уже перепились.
— Что делать? — обеспокоенно спросил Ромул.
— Я шел за помощью. Здесь недалеко живут бывшие солдаты, приверженцы Митры. Бандитов они не любят.
— Приводи их скорее. — Ромул подозвал мальчишку. — Проводишь меня обратно к Лупанарию? За пятнадцать сестерциев?
Оборванец даже подпрыгнул от восторга.
— Конечно!
— Куда тебе сражаться? — нахмурился Тарквиний.
— Я нужен сестре! — горячо откликнулся Ромул. — Сам Цербер меня не остановит!
Гаруспик не стал возражать. Скинув плащ, он снял с плеча двулезвийную секиру — маслянистые острия блестели даже здесь, в темном проулке.
— Возьми.
— Спасибо. — Ромул сжал отполированное руками древко, словно старался перелить в себя его силу. На секиру можно опираться при ходьбе, по дороге до Лупанария.
Выпрямившись над телом Гемелла, друзья обменялись взглядами. Посидеть бы, поговорить!..
— Ступай! — велел гаруспик. — У Лупанария крепкие стены, зато бандиты притащили лестницы.
Ромул прикрыл глаза, в ужасе представив себе, как головорезы гроздьями сыплются из-под крыши, когда их не ждут.
— Да хранят боги твой путь! — ответил Ромул и вслед за мальчишкой, указывающим дорогу, двинулся к Лупанарию.
Тарквиний поспешил в противоположную сторону, отчаянно надеясь, что промедление не стало для Фабиолы роковым.
Защитников Лупанария оставалось шестнадцать: Фабиола, десять бойцов и кухонные рабы. Остальных ранило не так уж сильно, однако Фабиола не знала, как они станут сражаться перед лицом явного поражения — и смерти. Она произнесла короткую воодушевляющую речь, обещая щедрую плату стражникам и освобождение рабам, если они будут драться на совесть. Защитников удалось слегка ободрить, на большее времени не оставалось: судя по шуму, головорезы Сцеволы уже влезли на крышу. Снять черепицу и проникнуть в здание дело нескольких минут.
Фабиола велела охранникам собрать девиц и вывести в обсаженный фруктовыми деревьями двор с фонтаном и двумя входами. У одного поставили троих гладиаторов, у другого двоих привратников. Бегло оглядев плачущих, запуганных женщин, Фабиола увидела, что не хватает Йовины. Не слушая возражений Бенигна и Веттия, девушка бросилась в дом: при всем отвращении к старухе она не могла оставить ее без охраны. Пробежав по тусклому коридору (где бойцы уже заперли все двери, чтобы задержать нападающих хоть ненадолго), Фабиола ворвалась в приемный зал. Йовина с мрачным лицом восседала на обычном месте, держа наготове кинжал.
— Выходи во двор, — крикнула девушка. — Там легче обороняться.
— Я остаюсь! — Йовина, увешанная привычными украшениями и вдобавок облаченная в лучшие одежды, сжала зубы, напомнив Фабиоле взъерошенного воробышка, готового драться за свое гнездо. — Я здесь провела полжизни, и ни одна помойная крыса меня отсюда не выгонит!
— Пойдем, пожалуйста! — взмолилась Фабиола. — Тебя убьют.
— А во дворе пощадят? — рассмеялась Йовина, и девушка не нашлась с ответом. Старуха, словно меняясь с ней ролями, приказала: — Ступай. Погибнешь с Бенигном и Веттием — они твои стражи, и всегда были твоими с первого же дня. Только прикажи, чтобы кто-то из них убил тебя прежде, чем этот подлец фугитиварий тебя сцапает.
Фабиола со слезами на глазах кивнула.
