Молясь, чтобы бандиты были слишком упоены разгулом и ничего не слышали, Ромул побрел по коридору, заглядывая в каждую комнату: нигде ни души, лишь дыры в потолке ясно показывали, как головорезы проникли внутрь. Хохот и визг доносились из внутреннего двора. Ромул догадался, что туда-то и отступили защитники Лупанария. Когда из каждой комнаты лезут враги, обороняться легче на открытом месте. Впрочем, победить им явно не удалось, и Ромул с каждым шагом тревожился все больше.
— Проснись же, сука!
За злобным воплем, донесшимся из-за соседней двери, последовал звук удара и испуганный крик. Ромул, оглядевшись, неслышно двинулся к комнате, держа наготове секиру. В проем двери он разглядел лежащую на постели обнаженную женщину, за руки ее держали двое хохочущих бандитов, третий лихорадочно сдирал с себя доспехи и одежду.
— Как долго я об этом мечтал! — задыхаясь, приговаривал он. — Годами! И удовольствие получу по полной, будьте уверены!
Ромул поморщился. Вмешаться или идти во двор? Наверняка такие же сцены повторяются по всему Лупанарию — и теперь то ли искать Фабиолу среди всех насилуемых, то ли спасать эту несчастную…
Женщина, распластанная на постели, была либо ранена, либо избита: когда насильник раскинул ее ноги в стороны, она почти не сопротивлялась. До Ромула донесся лишь низкий испуганный стон, который мгновенно напомнил ему о матери, насилуемой Гемеллом. После столкновения с купцом он не мог этого вынести — и, не помня себя, кинулся в комнату, зная лишь, что действовать надо быстро. Против него, раненого, трое здоровенных бандитов. Насильник стоял к двери спиной, не видя Ромула, зато двое подручных встрепенулись сразу же.
Правда, их предупреждающий крик запоздал. Ромул, с ходу обрушив секиру на правое плечо насильника, отрубил ему руку. Тот с диким ревом отскочил в сторону, из раны хлынула ярко-алая кровь. К счастью, он врезался в одного из подручных, так что противник у Ромула остался лишь один, и, пока он нащупывал меч, юноша успел секирой раскроить ему череп надвое до самого подбородка. Не успев даже крикнуть, бандит с рассеченным лицом, еще хранившим изумленное выражение, рухнул на пол.
Вытащив секиру из месива крови и осколков костей, Ромул обернулся к третьему бандиту, который успел вылезти из-под окровавленного тела и теперь, злобно потрясая мечом, подступал к Ромулу. Юноша шагнул ему навстречу — и внезапно застыл. Давняя боль в затылке вспыхнула с удвоенной силой, измученное тело отказывалось повиноваться. И вдруг, бросив случайный взгляд на распластанную женщину, он узнал Фабиолу. От гнева усталость разом схлынула, и он с исступленным криком ринулся в атаку.
Третий бандит, залитый кровью искалеченного насильника, и без того оробел от неожиданности. Не смея нападать, он кинулся к двери с воплем о помощи, подошвы дробно застучали по коридору — и Ромул понял, что подмога не замедлит прийти. Тогда им с сестрой грозит верная гибель, если не удастся сбежать прежде, чем подоспеют бандиты. Пока же он шагнул к постели и, выпустив из рук секиру, бережно прикрыл наготу сестры остатками одежды. От прикосновения девушка вздрогнула, и сердце Ромула переполнилось жалостью.
— Фабиола, — прошептал он. — Фабиола!
Молчание.
Он тронул сестру за плечо.
— Это я, Ромул. Твой брат.
Наконец веки девушки дрогнули, она открыла глаза. Тут же зрачки ее расширились.
— Ромул! — выдохнула она.
Ромул, за все годы разлуки не проливший ни слезинки, теперь лишь кивнул: рыдания сдавили горло.
— Это ты? Ты жив? — Фабиола поднесла дрожащую руку к его щеке. — Хвала всем богам!
Близнецы не отрывали друг от друга глаз, едва веря в свое счастье. Через столько лет тоски, тревог, неведения — боги их соединили! То, во что они верили как в чудо, наконец свершилось!
Ромул, придя в себя, улыбнулся, губы сестры дрогнули в ответной улыбке, и близнецы еще крепче стиснули руки, боясь друг от друга оторваться.
— Ты один?
— Да.
Фабиола вмиг помрачнела.
— Охранников перебили, теперь эти подонки насилуют моих девочек.
— Знаю, — хмуро кивнул Ромул. — Но вдвоем мы ничего не сделаем. Надо попробовать сбежать. И поскорее.
— Я не могу их бросить! — виновато пробормотала Фабиола. — Надо их спасти! Помоги мне сесть.
Ромул приподнял сестру на постели. При виде окровавленного тела Сцеволы, скорченного в углу, девушка ахнула.
— Мерзавец еще жив!
— Недолго ему осталось. — Ромул окинул взглядом огромную лужу крови вокруг Сцеволы и рубленую рану, зияющую на месте плеча.
— Значит, Секст отомщен, — улыбнулась Фабиола.
— А он кто? — кивнул Ромул на фугитивария.
— Сцевола, — презрительно бросила она. — Работает на Антония.
— Налет устроил начальник конницы? — поразился Ромул. — Почему?
Объяснить Фабиола не успела: из коридора послышался шум — почему-то сразу с двух сторон. Ромул, сжимая секиру, вскочил на ноги. Бежать было некуда.
— Вы кто? — грубо спросили со стороны двора. — От Антония? Проверяете, как исполняем приказ?
— Нет, — послышался спокойный голос. — Поднять щиты!
Ромул услышал знакомый грохот смыкаемых скутумов.
— Все на улицу! Быстро! — заорал своим бандит.
По мозаичному полу загрохотали калиги, и Ромул воспрянул духом, а уж когда в дверях показался немолодой ветеран в бронзовом шлеме, юноша и вовсе чуть не закричал от радости.
— Секунд! — воскликнула Фабиола. — Ты пришел!
— И не один! — ответил ветеран. — Как Тарквиний рассказал, что тут творится, полетели со всех ног.
Девушка просияла, ветеран дружески улыбнулся в ответ.
— Вы тут как — невредимы?
— Да, — ответил Ромул. — Спасибо.
Удовлетворенно кивнув, Секунд двинулся дальше. Судя по звуку шагов, с ним пришло десятка два легионеров. Поняв, что бандитам теперь явно не поздоровится, Ромул в изнеможении присел на край кровати. Боль в затылке пульсировала все сильнее.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Фабиола, заметив кровь. — Кто тебя ранил?
— Гемелл, — пробормотал юноша, дотрагиваясь до головы. — Не так уж сильно, хвала Митре.
— Ты видел Гемелла? — изумленно выдохнула сестра.
— Случайно заметил его у храма. Пошел за ним. До самого дома — вернее, до той дыры, где он жил.
— «Жил»? Ты его убил?
— Нет. Собирался убить, обещал себе сотню раз за все годы. Но не смог. Он вконец опустился, стал сущим ничтожеством. Убей я его — сравнялся бы с ним в мерзости.
— И ты просто повернулся и ушел? — недоверчиво переспросила Фабиола.
