— И ты просто повернулся и ушел? — недоверчиво переспросила Фабиола.
Ромул кивнул. Взгляд сестры заметался от гнева, и юноша потрясенно затих: неужели она стала бы мстить беспомощному старику? С трудом переварив мысль о том, что его сестра ни перед чем не остановится, он с усилием продолжил:
— Потом Гемелл напал на меня сзади, как трус. Хорошо, что рядом оказался Тарквиний. Если бы не его кинжал, я сейчас валялся бы там с проломленным черепом.
— Тарквиний?
— Мой друг. Я тебя с ним познакомлю.
— Значит, Гемелл убит? — улыбнулась Фабиола. — Ни капли не жаль. Знал бы он, что я владею его латифундией около Помпей!
— Сколько же она стоит? — пораженно спросил Ромул, заодно вспомнив, что Фабиола теперь владеет еще и Лупанарием.
Девушка тут же помрачнела.
— Мне ее купил любовник. Децим Брут.
— А где он?
— Мы поссорились, — призналась она. — И он меня бросил.
Из внутреннего двора донесся лязг мечей, следом приказы Секунда и вопли бандитов, наконец осознавших, что сбежать им не удастся.
— Тогда при чем тут Антоний? — спросил Ромул, тщетно пытаясь сложить в уме обрывки сведений.
Фабиола покраснела.
— Я сглупила, завела с ним интрижку. А Брут узнал.
— А этот, — Ромул кивнул на окровавленный труп Сцеволы, — работал на Антония?
Фабиола сделала вид, будто не заметила вопроса.
— Какое счастье тебя видеть! — вздохнула она.
Ромул улыбнулся, вполне понимая, что девушка просто сменила тему. Почему? Он тут же себя одернул: ведь только что сбылась самая невероятная мечта, он встретил сестру!
— Точно, — согласился он. — В последний раз мы виделись детьми, а теперь гляди — взрослые мужчина и женщина. Мама бы нами гордилась.
— А Гемелл тебе сказал, что с ней стало? — погрустнев, спросила Фабиола.
— Да. Из-за этой-то вести я и сорвался, исполосовал ему щеку клинком. На миг полегчало, но мать-то этим не вернешь…
— Ничего. Она уже в Элизиуме, это точно, — уверенно заявила девушка.
Они посидели в молчании, вспоминая Вельвинну. Звуки битвы уже затихали, их сменяли горестные причитания девиц, и Фабиола не выдержала:
— Надо идти помогать.
Она накинула на себя одеяние из тех, что нашлись в комнате, и обернулась к Ромулу.
— Пойдем. Отдохнешь в другой комнате, подальше от этого подонка. — Она плюнула на тело Сцеволы.
Пораженный железной волей Фабиолы, Ромул вышел за сестрой в коридор. Ей, попавшей в публичный дом в тринадцать лет, наверняка пришлось туго: когда твоим телом пользуются за деньги, это не так уж отличается от изнасилования. Ромул даже порадовался, что ему выпало лишь сражаться и убивать людей. И все же его сестра сумела выжить, стала умной, уверенной женщиной. Ромул уже успел проникнуться к ней уважением.
— Из тебя вышел бы славный легионер, — заметил он.
— Секунд говорит, я хорошо владею мечом, — похвасталась девушка. — Правда, военное дело лучше оставить мужчинам. Солдат ведь должен быть сильным и тупым?
Она явно его подначивала, и Ромул рассмеялся.
— Не всегда. Взять хоть Цезаря. Он гениальный полководец! — Лицо Ромула осветилось восторгом. — Он чует битву, как никто другой, может изменить ход сражения одним приказом, выиграть заведомо безнадежный бой! Я с ним даже встречался! — добавил он с улыбкой.
— Я тоже! — резко бросила Фабиола.
Ромул осекся.
— Что я такого сказал?
— Ничего, — пробормотала девушка, с первой же минуты встречи выжидавшая удобного случая, чтобы рассказать брату о Цезаре. Такое явное восхищение Ромула диктатором ее разозлило.
— Он тебе не нравится? Обычно женщины от него без ума.
Фабиола не могла дольше сдерживаться.
— Ты что, не понимаешь? Он же хотел меня изнасиловать!
— Он хотел… что?.. — потрясенно переспросил Ромул.
— Хорошо, что Брут тогда вернулся и мерзавец остался ни с чем. Но я и так поняла.
— Поняла что?
— Поняла, кто он такой.
Ромул озадаченно посмотрел на сестру.
— Цезарь — тот самый нобиль, который напал на маму, — произнесла наконец Фабиола, беря руки Ромула в свои.
До юноши не сразу дошло. Она повторила. И для ясности добавила:
— Он ее изнасиловал.
Ромул в ужасе отпрянул.
— Откуда ты знаешь?
— Я видела его взгляд, слышала интонацию! А его слова… Я просто знаю — и все, — яростно выпалила Фабиола.
Ромул в замешательстве отвел взгляд.
— То есть… ты считаешь, что мы…
— Дети Цезаря. Да.
— Боги! — пробормотал Ромул. Полководец, которого он боготворит, — его отец? Как так? Невероятно! Голова шла кругом, и юноша пробормотал: — А у Цезаря ты спрашивала? Он подтвердил, что то был он?
Фабиола смерила брата презрительным взглядом.
— Нет, конечно. Он же все равно не признается.
— Значит, ты не можешь утверждать…
— Могу! — страстно возразила она. — Ты-то там не был! Да оно и так видно! Посмотри в зеркало! Неужели не замечаешь?
Ромул вгляделся в лицо сестры, искаженное яростью.
— Успокойся. Я тебе верю, — проговорил он, ошеломленный ее словами.
Он знал, что и правда похож на Цезаря.
— Вот и хорошо, — облегченно выдохнула Фабиола. — Значит, ты поможешь мне его убить.
Ромул раскрыл рот от удивления.
— Ты шутишь?
— Я что, похожа на комедианта?
— Погоди, — остановил ее Ромул. — У тебя ведь нет доказательств.
— Я точно знаю. — Девушка приложила руку к груди. — Сердце не обманешь.
— Этого мало. Цезарь нужен Республике: он скоро добьется мира.
— А мне-то что? И тебе? Ты всего лишь раб! — выкрикнула Фабиола. — Он изнасиловал маму!
Потрясенный таким оборотом дела, Ромул не ответил. Больше всего его тревожило то, что их с сестрой взгляды на Цезаря так разнились.
— Фабиола! — долетел из коридора чей-то голос.
Глаза девушки расширились.
— Брут!
Взглянув за плечо сестры, Ромул различил в коридоре шатена в дорогой тунике.
— Ты не ранена? — встревоженно спросил тот, переходя на бег. За его спиной, не отставая, маячили рослые легионеры.
— Брут, ты здесь! — воскликнула Фабиола. Ее нижняя губа задрожала, по щеке скатилась слезинка. — Нет, я цела. Меня никто не тронул.
Ромул не спускал глаз с сестры: интересно, насколько наигранны ее чувства?
Зато Брут явно считал их искренними. Добежав до близнецов, он схватил Фабиолу в объятия.
— Я пришел, как только услышал, — прошептал он срывающимся голосом. — Хвала богам.
Он отдал приказ, и легионеры тут же принялись проверять все комнаты.
— Приведите ко мне всех, кого найдете живым! — крикнул он вдогонку. — Я хочу знать, кто приказал напасть на Лупанарии.
