обходится, — старший с треском оторвал-таки от своей хламиды особенно неудачно торчащий кусок холстины. Теперь роба превратилась в шорты до колен.
— Но она же вылечила волчонка? — не унимался Филипп, новым взглядом рассматривая невесту.
— Не вылечила, а подняла в свиту. Ты ведь вроде взрослый, а таких элементарных вещей не знаешь, — посетовал тот, занял боксерскую стойку напротив и предложил: — Продолжим?
— Нет! — выкрикнула Аркадия. — Я запрещаю!
— По какому такому праву? — возмутился архимаг, разминаясь на месте.
— У меня — хлыст и волк! — не растерялась она.
— Разумно, — хмыкнули парни и обменялись неприязненными взглядами.
— Твое предложение? — Фил не сводил с противника глаз. Поединок даже с потрепанным дедом выходил очень плохо, сказывалась бездна опыта соперника.
— Перемирие на пять лет.
— Пойдет, — после некоторого обдумывания, выдал архимаг. — Дома спросят, где остальные, а на мне следы драки.
— К тому же, возможно у нас нет дома, — кивнул Фил, — надо разобраться с внешним миром, а уж потом убивать друг друга.
— А разойтись в разные стороны вас не устроит? — всплеснула руками Аркадия, чуть ли не в отчаянии. — Вы же родственники!
— По статистике, одна из двадцати прабабок могла и изменить!
— Поддерживаю.
— Да вы же как одна капля! — вскрикнула девчонка. — Даже думаете одинаково!
— Вообще не похож, — смерил взглядом Фил «брата».
— Поддерживаю.
— В общем, даем клятву! — подвела черту Аркадия.
— Угу, а ночью он меня подушкой задушит. Это же просто слова.
— Проще отравить.
— Вот видишь!
— Клятву печатью души! — вспомнила девочка формулировку, некогда вычитанную в старых хрониках, и даже заулыбалась от радости, заметив задумчивость на лицах парней.
— Нет, ну на такие меры идти не надо, — кашлянул Фил в кулачок, — должна же быть у человека личная тайна…
— Я согласен, мне скрывать нечего, — дед как-то странно посмотрел на правнука. — С невестой твоей тоже все ясно: смесь человечки и архидемона, что ей скрывать, ведь так?
— Так… — шепнула девушка.
— Сойдемся на магическом договоре, — улыбнулся Филипп, но мальчишечье лицо не смогло повторить обезоруживающую улыбку Филиппа-прежнего.
— Мы согласны, значит — ты обязан подчиниться, — архимаг сощурил голубые глаза и не выпускал правнука из сферы внимания. — Не забывай — у нее хлыст и волк, а я еще палкой добавлю.
— Тогда я клянусь последним, — оставил для себя лазейку парень, стараясь не показывать панику и медленно осматривая пути отхода. Выходило — бежать невозможно.
— Пусть будет так, — с необычной для своего тела серьезностью улыбнулся его дед, — включим в клятву условие-активатор. Она будет работать, если и ты подтвердишь ее.
— А что надо делать? — рыжая девочка с любопытством смотрела на мальчиков. Название-то она помнила, но вот как оно воспроизводилось в жизнь — не знала.
— Оставь это мне, — хмыкнул архимаг, встал так, чтобы между троими образовался равносторонний треугольник, и вытянул вперед руку, словно приглашая остальных накрыть ее своей. — От этого дня и на две тысячи дней вперед, погибнет каждый, заключивший клятву, ежели действием станет виновником смерти поклявшегося этой клятвой вместе с ним.
Аркадия не поверила своим глазам — там, где секундой раньше сжималась в кулак рука подростка, сейчас была боевая перчатка цвета слоновьей кости. Светло-серые пластинки брони тянулись от перчатки вверх, а вслед за ними — взгляд девочки. Не каждому было дано увидеть истинный облик воина без страха, который сотни лет водил войска на бой с грязными пятнами реальности, что вросли пепельно-черными башнями в тело мира. Мерно пульсировал светом зачарованный доспех, словно живое создание, верное и надежное, готовое ценою собственной жизни защитить хозяина. Широкие пластины, без клепок и следов крепления, закрывали все тело, перемежаясь с серо-белой кольчугой в местах сгиба. В левой, свободной руке, удерживался меч — сверкающий обоюдоострый полуторный клинок с широкими небрежными рунами во всю длину, некогда сломанный в одном из штурмов. Клинок был уничтожен, но его отблеск все еще сиял в душе владельца. Лицо закрывал глухой шлем с Т-образным вырезом, но даже в нем не было видно глаз, сколько ни присматривайся. На плюмаже вечно тлели грязно-серые перья — вырванные рукою архимага из тех самых крыльев.
Печать души была не чем иным, как внутренним отражением человека, его сутью.
Аркадия с внутренним трепетом протянула правую руку. Ей было страшно увидеть конечность демона вместо своей. Как бы она ни храбрилась, смирялась, гордилась, но знать, что ты плоть от плоти порождения бездны — было жутко. Ладошка девочки превратилась в изящную кисть девушки и… ничего! Не было ни когтей, ни чешуи — она человек! Аркадия завизжала от радости и замахала хвостом… Стоп; девушка застыла и медленно силой мысли поднесла симпатичный белоснежный хвост к лицу. Этого в ее планах не значилось. К счастью, все остальное было вполне людским, на плечах — охотничий костюм, на поясе — любимые стилеты и кнут, некогда купленный для обучения возможностям демонической ипостаси, но полюбившийся вовсе по другой причине.
— Теперь ты, — пророкотало от закованного в доспех архимага.
Фил на секунду замер, кусая губы, но руку все-таки протянул.
Медленно, словно по миллиметрам, шла третья рука до соединения ладоней архимага и Аркадии. Соединилась с ними — и превратилась в черный туман, как и все тело праправнука легендарного борца света. Тьма переливалась, замирая на секунду строгим черным камзолом, и снова скрывала рослую фигуру пепельным маревом. На уровне головы тускло сияли два уголька. Некогда именно такие фигуры ждали героев на вершинах черных башен, с безумным смехом обращая жизни штурмующих в собственную силу. Пока все шесть башен не обратили в котлованы, а заточенные осколки души хозяев не скинули страдать в бездонный провал океана, ибо не было им места даже в аду.
— Дорогая, мы будем отличной семьей, — тьма посмотрела на девушку.
Ужас вскипел в глубинах души Аркадии и паникой затряс тело, ладонь сверху сковал лед.
— Посмотрим, — пророкотало в ответ со стороны архимага.
Низ ладони Аркадии обжег жар, волна приятного тепла пронеслась по телу, выгоняя остатки холода и возвращая уверенность.
— Через пять лет я буду готов, — произнесла тьма.
— Через пять лет я уничтожу тебя, — проговорил свет.
— Через пять лет я хочу быть подальше
