Сперва не сообразив, что это такое, Альбина её ощупала. Когда всё ей стало понятно, она отдёрнула руки, как от змеи. Она не то чтобы очень сильно боялась гробов, могил и покойников, но побаивалась, как все впечатлительные натуры. А тут ещё темнота и фактор внезапности! Тем не менее, у Альбины достало мужества сделать ещё два шага вперёд. На третьем ей в нос ударил запах трупного разложения. Протянув дрожащую руку, кинозвезда нащупала стол. На нём стоял гроб. В гробу лежал человек, накрытый материей. Трупный запах шёл от него.
С поросячьим визгом ринувшись к двери, пленница начала молотить по ней кулаками, крича:
– Откройте, откройте! Выпустите меня! Откройте! Я всё отдам! Я всё подпишу! Откройте, откройте!
Она охрипла, прежде чем дверь открыли. Альбина дёрнулась было выскочить, но брюнетка, стоявшая на пороге, с невероятной силой втолкнула её обратно. Войдя и захлопнув дверь, она обратилась к пленнице:
– Протяни руку влево.
Альбина молча повиновалась. Её рука натолкнулась на другой стол, который располагался примерно напротив первого. И на нём стоял гроб. Мертвеца в нём не было, но Альбина недолго радовалась этому обстоятельству, потому что брюнетка предупредила:
– Он – для тебя, красавица, если будешь плохо себя вести.
– Чего тебе надо? – сдавленно пропищала кинозвезда, прижавшись к стене.
– Представиться, для начала. Звать меня Юля. Шесть лет назад я была офицером прокуратуры с блестящими перспективами и жила в элитной квартире на улице Маршала Тухачевского. После встречи с рыжеволосой мразью я стала нищей, больной, бездомной ханыгой, которая ненавидит всех, включая саму себя. Мне нужно её убить.
– Это невозможно!
– Это возможно.
– Ты знаешь, кто она?
– Знаю. Панночка.
Из груди Альбины вырвались вдруг рыдания. Юлька молча ждала, когда она успокоится, хоть стоять было тяжело – болела нога. Ползла вверх температура.
– Ну и убей, если знаешь, как, – промямлила, наконец, Альбина, глотая слёзы, – чего ты от меня хочешь?
– Ты должна сделать так, чтоб дело закрыли ввиду отсутствия претензий у потерпевшей.
– Договорились! Я заберу заявление. Что ещё?
– Икона – в чёртовом доме?
– Да! Она мне велела её туда отнести!
– А как ты в него вошла?
Альбина молчала. Поняв, что она пытается что-то выдумать, Юлька к ней подошла, и, взяв её за руку, болевым приёмом начисто парализовала её фантазию.
– Я вошла в этот дом с собакой! – заверещала актриса, согнувшись так, что её средней длины волосы легли на пол, – у меня был тогда пекинес! Он недавно умер!
– С собакой?
Отпустив жертву, Юлька присела на край стола. Действительно, она где-то видела фотографию Альбины Лоховской, целующей пекинеса. Пришли на память также слова старухи-Безносихи из рассказа Аньки: «Лучше я дом свой оставлю чертям собачьим, чем вам!» и, кстати, Маринка вошла в тот дом не одна, а с каким-то псом.
Несмотря на значимость столь внезапно сделанного открытия, Юльке стало смешно. Так значит, в доме Безносихи поселились собачьи черти, а не какие-нибудь другие? Как интересно!
В эту секунду кто-то посреди комнаты шевельнулся, а затем на пол что-то упало. Судя по звуку – тряпка. Ввиду того, что эти шумы мог произвести лишь покойник, уже вовсю разлагавшийся, у Альбины не нашлось сил такое перенести. Громко застонав, она повалилась на спину, как подкошенная, и, сильно ударившись головой об пол, осталась лежать на нём без движения.
– Ты что, дура? – вскричала Юлька.
– Заткнись! – огрызнулась Сонька, и, сняв с себя покрывало, встала из гроба, – разве нельзя её было сразу отсюда вывести? Я ведь предупреждала, что не смогу долго твои повязки гнойные нюхать!
– Тварь! Я с больной ногой спасаю твоих подруг, а ты мне, коза, условия ставишь? Поди сюда!
– А для какой цели?
– Уши драть буду!
– Юлька, уймись! Пощупай ей пульс – жива ли она?
Спрыгнув со стола, Юлька опустилась на колени перед Альбиной и взяла её за руку.
– Да, жива. Беги за машиной!
– А где Матвей?
– Да какая разница? Иди быстро лови такси!
Выскочив из гроба и открыв дверь, Сонька понеслась вниз по лестнице. Когда вслед за грохотом каблуков послышался грохот наружной двери, Юлька позвала:
– Мишка!
Одетый Мишка примчался из своей комнаты тотчас же. Включив свет, он в ужасе отшатнулся.
– Ух, ты! Да ведь это… это…
– Лоховская, – подсказала Юлька, с трудом встав на ноги, – и ты, Мишенька, отнесёшь её вниз.
– Я к ней не притронусь! Ты что, с ума сошла?
– Почему? Мы договорились, что ты, в случае чего, будешь помогать! За что ты взял деньги? Только за то, что окно фанеркой заколотил?
– Так я ведь не знал, что вы привезёте сюда Альбину Лоховскую!
– А какая разница?
– Да такая, что за неё мне голову оторвут!
– Возможно. Но если ты, недоносок, не отработаешь свои деньги – я оторву тебе её точно! А кроме этого, кости переломаю!
И Юлька – бледная, со звериным взглядом, пошла на Мишку, до хруста сжав кулаки. Мишка отшатнулся.
– Ладно, я отнесу её вниз! Не трогай меня!
– Неси!
Был уже двенадцатый час. Ветер завывал в изгибах и подворотнях Княжекозловского, как в огромной печной трубе. Не успели Мишка с одной из своих любимых актрис на руках, а вслед за ним Юлька выйти из здания, как к нему подрулила со стороны Ухтомской жёлтая "Волга". Скрежеща тормозами, остановилась. Выскочив из неё, Сонька распахнула заднюю дверь. Поспешно впихнув Альбину в машину, Мишка бегом вернулся в Княжеский особняк и запер за собой двери. Юлька уселась рядом с Альбиной, которая привалилась к стеклу, а Сонька – рядом с водителем.
– А что с ней? – спросил таксист, взглянув на Альбину и, видимо, не узнав её.
– Напилась, – объяснила Юлька.
– А с вами что?
– В смысле?
– Вас всю трясёт.
– Да поехали! – разозлилась Сонька, – Рублёвка! Двести рублей!
И снова перед глазами Юльки, лезущими на лоб от боли и ужаса перед скальпелем, замелькали ночные улицы. Сонька молча курила. Альбина по-прежнему была в обмороке. Выехав через мост на Яузскую набережную, таксист занял скоростной ряд.
– Пожалуйста, у аптеки остановите! – кричащим шёпотом попросила Юлька.
– Что вы сказали?
– Мне очень нужно в аптеку.
– Аптека будет разве что на Садовом. Остановлюсь.
Выезд на кольцо был, к счастью, свободен, и таксист вскоре остановил машину перед аптекой.
– Что тебе взять-то? – спросила Сонька, скидывая с плеча ремень.
– Нашатырь. И антибиотики.
– А какие?
– В таблетках. От гнойного воспаления. Ты там только в очереди не стой!
Сонька убежала. Ровно через минуту она вернулась и протянула Юльке пакет с лекарствами. Таксист молча возобновил движение. Проглотив две таблетки антибиотиков, Юлька поднесла пузырёк с нашатырным спиртом к носу Альбины. Альбина дёрнулась, и её глаза заморгали. Она растерянно огляделась по сторонам.
– Где я?
– В машине. Едем домой.
Альбина заплакала и взмолилась, чтоб её выпустили. Сжав оба её запястья, Юлька вполголоса отчеканила:
– Сиди смирно! Мы тебя довезём до твоего дома. Без нас она тебе сразу глотку перегрызёт! Ты всё поняла?
– Я ей ничего плохого не сделала!
– Зато я много раз пыталась её убить! И буду пытаться, пока жива. Она это
