Сонька, – я сомневаюсь, что с него снимут колготки только затем, чтоб удостовериться, что он бреет ноги и педикюрит ногти.
Юлька смолчала. Довод подруги, казалось, опять её убедил.
– А впрочем, ногти я бы всё же покрыла лаком, – задумчиво продолжала Сонька, сопя, чтобы не заржать,– хотя бы бесцветным.
– Нет! – заорал Матвей, и, схватив колготки, начал их надевать, – хватит из меня трансвестита делать!
– Да ты уже трансвестит, – заверила его Сонька. Юлька спросила:
– Ты какой фирмы купил косметику?
– Разных фирм. Я список им дал, и они всё самое лучшее подобрали.
Снова пошли на кухню, пить чай. Матвей снял парик.
– Ты зря его снял, – огорчилась Сонька, – тебе в нём гораздо лучше. Знаешь, я тебя даже чуть-чуть хотела, когда ты без колготок стоял! Мальчик из тебя никакой, а девочка – очень даже.
– Это не твоя девочка, – с неожиданной злобой сказала Юлька.
– А чья? Твоя?
– Конечно, моя! Ведь я же её придумала.
– А он что тебе – кукла, что ли? Он – человек. Живой человек. Такой же, как ты и я. Захочет – будет с тобой, захочет – со мной.
У Юльки к глазам подступили слёзы. Допив свой чай, она ушла в комнату и легла. Ей было так же ужасно, как в ту минуту, когда она поняла, что Анька работает на панели. Тогда было ощущение дикой зависти, отчуждённости и измены. Теперь измена была двойной. Ведь Матвей молчал во время её перепалки с Сонькой. Молчал, как глухонемой. Как рыба. Как камень.
Всё-таки Юлька смогла уснуть. Ей приснился сон. Она пробиралась сквозь густой лес к какому-то озеру. До него было рукой подать. Но она шла-шла, не могла дойти. Зачем это озеро ей сдалось, легко было догадаться. Но она не догадывалась. Её растолкала Сонька.
– Юлька, сегодня?
– Да, – отозвалась Юлька, не открывая глаз, – но только сначала надо будет съездить в Княжекозловский.
– Ну, так давай, вставай! Я уже Матвея накрасила.
Юлька встала. Опять легла.
– Нет, я не могу. Давай всё же завтра.
Глава тринадцатая.
Альбина Лоховская, ожидая на массажном столе Диану, уснула. Последняя, как обычно, долго курила между сеансами. У Альбины же, после ночи с семидесятилетним продюсером, были трудные – несмотря на то, что старик остался доволен её усердием, кинопробы, вслед за которыми имел место долгий фуршет. Конечно, через три дня после сотрясения мозга всё это было слишком. Напитков слабее сорока градусов не нашлось, блевать было некогда – посему Альбина сделала это возле машины, в присутствии режиссёра, который вёл её за руку. Пока он искал носовой платок, чтоб вытереть свой ботинок, она успела прыгнуть за руль и скрыться за горизонтом.
Любимая массажисточка разбудила её жестоким хлопком ладони по голой заднице.
– Я пришла.
– Дианочка, у меня спина целый день болела, – пожаловалась Альбина, открыв глаза, – сильнее, чем голова!
– Я уже тебе говорила, что у тебя – межпозвонковая грыжа. К хирургу надо идти, а не собирать по дорогам всякую шваль. Ведь это же надо было додуматься – притащить вокзальную шлюху в дом! Я не понимаю, зачем тебе голова? Чтобы проверять кочергу на прочность?
Альбина поморщилась, потому что Диана немного перегибала палку.
– А вдруг хирург решит меня резать?
– Режут свиней. А тебя надо оперировать.
Хорошенько ощупав крестцовые позвонки Альбины и выразив недовольство матерными словами, Диана стала тщательно натирать клиентку массажным кремом. Кинозвезда, польщённая тем, что зеленоглазая массажистка категорически не причислила её к свиньям, сладко зажмурилась и зевнула. Пальчики у Дианы, в недавнем прошлом гимнастки, были феноменально сильные и довольно бесцеремонные. Но Альбина была готова вынести от них всё, что может вынести женщина ради счастья быть любимой игрушкой. Начала Диана с её ступней, лежавших на валике. Захрустели суставы. Альбина жалобно вскрикнула, что ей больно.
– Знаю. Терпеть.
Альбина терпела. Терпела мощное растирание, а затем – разминание всего тела, от пальцев ног до затылка. Только когда Диана, велев ей раздвинуть ноги, добралась пальцем до клитора, знаменитость стала царапать ногтями стол, дыша глубоко и часто. Возбудив клитор, зеленоглазая стерва ввела три пальчика во влагалище. Тут раздался робкий стук в дверь.
– Что, …? – взревела Альбина, перевернувшись навзничь и сев. Она была взбешена.
– Простите, Альбиночка, это я, – послышался писк девчонки-администратора, – очень срочное дело! Можно войти?
– Твою мать! Входи.
Девушка вошла. При виде голой актрисы она застенчиво улыбнулась. Диана, взяв полотенце, стала вытирать руки. Альбина молча ждала. На её лице свирепо горели красные пятна.
– Ваш телефончик выключен, да? – спросила администраторша.
– Да. И что?
– Минуту назад сюда позвонил директор «Бизона». Он вас разыскивает.
– Зачем?
– По срочному делу. А по какому – не уточнил.
– Хорошо, иди.
Девушка шмыгнула за дверь и плотно её закрыла. Внимательно поглядев на себя в зеркальной стене, Альбина велела невозмутимой Диане дать ей мобильник, оставленный в кармане пальто. Когда телефон был подан, она включила его и набрала номер. Директор взял трубку сразу же.
– Добрый вечер, Альбина. Простите, что беспокою вас.
– Что случилось?
– Вас хочет видеть какая-то очень странная женщина.
– Обалдеть! А зачем звоните?
– На всякий случай. Ещё раз прошу прощения, если я отрываю вас от серьёзных дел. Она хоть и странная, но на сумасшедшую не похожа. Она уверена в том, что вы захотите встретиться с нею, когда узнаете, что ей нужно.
– Серёженька, ты меня изумляешь! И что ей нужно?
– Книгу вам передать.
– Какую, …, книгу?
– Гоголя, первый том. С закладкой на «Вие». Она…
– Где она? – вскричала Альбина, соскочив на пол, покрытый голубым кафелем. Диана сразу взяла со стула её трусы, чтоб подать их ей.
– Она сейчас ждёт вас около клуба, в своей машине. Голубой «форд Сиерра», с литовским номером FLG-746.
– Скажите ей, что я еду!
Сказав так, Альбина бросила телефон на кресло и начала одеваться. Руки её тряслись. Диана ей помогала, одновременно стирая крем с её шеи, плеч и спины.
– Ты едешь со мной, – сказала кинозвезда, натянув чулки и просунув ноги в длинную юбку.
– Но у меня смена ещё не кончилась! Тут завал! Три девочки – на больничном, и ни одной отменённой записи!
– Да насрать мне на твою смену! Быстро давай, переодевайся!
Пробегая мимо ресепшена с такой скоростью, что полы расстёгнутого пальто раскинулись за её спиною, как крылья, Альбина бросила удивлённым администраторам триста долларов. Эта сумма, с учётом августовского дефолта, существенно превышала месячную зарплату каждой из девушек.
– Забираю!
Это короткое пояснение относилось к Диане, бежавшей следом. Перед салоном работал дворник. Неистово обложив его матом за то, что он шарахнулся от неё чуть позже, чем был замечен, Альбина вынула из кармана пульт и нажала кнопочку. В повреждённой «Хонде» щёлкнул центральный замок. Через полминуты она неслась по Проспекту Мира к Сокольникам.
– Что случилось? – допытывалась Диана, – опять тебя шантажируют?
– Непонятно. Но, если что – ломай позвонки. Я тебя отмажу, ты меня знаешь.
Диана стала разминать кисти, натренированные не только гимнастическими снарядами и упругими попками лесбиянок, но и занятиями
