хватило, чтоб оценить ситуацию. Если бы её опознали, к ней подошли бы вдвоём. Она – особо опасная. Но водитель остался в автомобиле. Значит – лучше не дёргаться, лучше как-нибудь отбрехаться.
– Я только что из инфекционки сбежала, – сказала Юлька. Почти насквозь прокусив язык, она хорошенько кашлянула и плюнула на снег кровью.
– Ничего страшного, я с тобой целоваться не собираюсь!
Крыть было нечем. И драться было бессмысленно, потому что водитель, как и сержант, имел при себе оружие. Грубо подтащив Юльку к задней дверце «УАЗика», на которой была решётка, милиционер её отпер.
– Что вам от меня нужно? – вскричала Юлька. Сержант ответа не дал. Втолкнув Юльку в камеру на колёсах, он запер дверцу, после чего вернулся в кабину. «УАЗик» тронулся. Набирая скорость, поехал мимо детской площадки к Госпитальному валу.
Юлька оказалась в заднем отсеке «УАЗика» не одна. На узкой скамейке сидела темноволосая женщина – чуть постарше её, повыше и покрасивее. Одета она была хорошо, но что-то в ней всё-таки выдавало провинциалку. Сев с нею рядом, Юлька стиснула кулаки и заскрежетала зубами. Слёзы не останавливались.
– Да хватит тебе реветь, – сказала ей женщина с украинским акцентиком, – не убьют. Максимум – отдрючат.
Юлька молчала. По Госпитальному валу «УАЗик» двинулся в сторону Соколиной горы.
– Из их разговора я поняла, что где-то неподалёку произошло ограбление, – продолжала соседка Юльки.
– И что?
– Я так понимаю, у них приметы есть. Смотри, мы обе – брюнетки и обе тощие.
Юлька крепко задумалась. Если у неё возьмут отпечатки пальцев, то это будет конец. Нельзя было этого допустить.
– Как тебя зовут? – спросила она соседку.
– Елизавета.
– Ты с Украины?
– Да, но я – русская.
– Чем ты здесь занимаешься?
– В магазине работаю. Отпахала смену, иду домой, и вдруг – эти сволочи! Прицепились, что регистрации нету.
– Ясно.
«УАЗик» был тихоходен, но, поскольку водитель правила игнорировал, до Восьмой Соколиной доехали весьма скоро. Дольше петляли по закоулкам дворов. Прямая дорога была раскопана по причине ремонта подземных коммуникаций. Увидев здание райотдела, перед которым «УАЗик» затормозил, Юлька поняла, что именно здесь Матвей беседовал с Мальцевым. Открыв дверцу, сержант велел двум узницам выйти. Их повели на второй этаж, причём Юльку два милиционера тащили под руки, так как было понятно, что она не способна одолеть лестницу.
– На хрен вы её взяли? – спросила женщина-лейтенант, курившая возле дежурной части. Сержант с монгольским лицом стал что-то ей объяснять, но Юлька была уже на втором пролёте и ничего не услышала.
Перед дверью с табличкой «Следователь» стояли четыре стула. Приказав Юльке и её новой знакомой сидеть и ждать, милиционеры ушли на первый этаж. За дверью с табличкой слышались голоса, мужские и женские.
– Твою мать! Допрашивать будут, – сказала Лиза, достав из сумочки сигареты и закурив, – а может быть, и обыскивать, если пьяные. Как мне это всё надоело!
Юлька молчала. Она пыталась что-то придумать.
– Что у тебя с ногой? – поинтересовалась Лиза.
– Долго рассказывать.
– Расскажи, я – врач.
Юлька удивилась.
– Ты врач?
– Если честно, бывший. Плюнь в рожу тем, кто будет тебе втирать, что бывших врачей, дескать, не бывает. Я уже шестой год не работаю по специальности. Но, насколько я понимаю, у тебя нет возможности обратиться к практикующему специалисту.
– А ты хирург?
– Нет, эндокринолог. Но я работала в хирургическом отделении, если что.
– Мне нужен хирург, – заявила Юлька, – но только не для того, чтоб меня лечить.
– Тогда для чего?
– Чтоб изменить уши. У меня уши слишком прижатые. Я хочу, чтобы они были оттопыренные.
– Тебе психиатр нужен, а не хирург, – заметила доктор Лиза, гася окурок о стул. Юлька промолчала. Потом спросила:
– Так значит, ты – с Украины?
– Да.
– Из какого города?
– Из Житомирской области.
– Из деревни?
– Да, из деревни.
Юлька заговорила быстрее, слыша по интонациям голосов за дверью, что допрос близится к завершению:
– Слушай, вот я недавно читала «Вия». Книга – потрясная! Сдохнуть можно! Но в предисловии Гоголь пишет, что это, дескать, предание. Ты его когда-нибудь слышала?
– Да, конечно. Гоголь его красиво пересказал, нисколько не изменив. Это очень старая сказка.
– Ужасно жаль, что Гоголь не написал, как панночка выглядела! – с досадой вскричала Юлька, – ресницы – длинные, ножки – полные, и на этом конкретика прекращается. Так обидно! Мне бы очень хотелось быть на неё похожей.
– Знаешь, едва ли она была лопоухая, – равнодушно пожала плечами Лиза, – по крайней мере, я ничего об этом не слышала. Говорят, что у неё были ярко-рыжие волосы и большая родинка на щеке. Так гласит предание.
Дверь открылась. Вышли две девушки с тёмными волосами – крайне смущённые, но довольные тем, что вышли. Одеты были они серо и неряшливо, как подъездные поломойщицы. Таковыми, видимо, и являлись. Проводив их глазами до самой лестницы, Юлька с Лизой встали. Одновременно вздохнув, вошли в кабинет.
За столом с тремя телефонами деловито сидел мужчина лет сорока – в приличном костюме, но с неприличным лицом. Это был, как поняла Юлька, следователь районного отделения. Во вращающемся кожаном кресле сидел старлей. От обоих пахло. Оба курили.
– Ну что, гражданочки, по какой причине без документов шляемся? – пробубнил старлей, взглянув сначала на Юльку, потом на Лизу, – здесь вам что – столица или проходной двор?
– Я выписку из инфекционной больницы и паспорт дома оставила, – произнесла Юлька, – имею право.
Лиза молчала.
– Имеешь полное право, – скучно и предсказуемо согласился старлей, поглядев на следователя, – а дом-то у тебя есть?
– Да, я живу в Люберцах. И всю жизнь я там прожила.
Объявив себя Мариной Лазуткиной, Юлька продиктовала дату её рождения, затем – адрес. Следователь, взяв ручку, всё записал. Потом он связался с кем-то по телефону и велел выяснить, прописана ли такая-то по такому-то адресу. А когда он положил трубку, старлей сказал, погасив окурок:
– Ну, раздевайтесь, мадам Лазуткина! Поглядим, куда вы засунули бриллиантовое колье, которое час назад украли из ювелирного магазина на Щербаковской.
– У неё – жар! – воскликнула доктор Лиза, – и она на ногу наступать не может! Вы что, с ума сошли? Она бы от магазина не отбежала дальше, чем на три шага!
– Организованная преступная группировка, – хмыкнул старлей, опять поглядев на следователя, – отлично! Под Новый год будет премия!
Ничего у него не вышло. Как только Юлька стянула с правой ноги ботинок, по кабинету расползся удушливый запах гноя. Увидев, какой эффект им произведён, Юлька прокусила язык насквозь и начала кашлять. Весь кабинет был заплёван кровью.
– Туберкулез! Открытая форма! – весело крикнула доктор Лиза, – я вас предупреждала! А вы не слушали.
Тут как раз сообщили, что Марина Лазуткина по такому-то адресу проживает. Юлька была пинком отправлена в коридор. За ней полетел ботинок. Надеть его оказалось непростым делом, так как нога серьёзно распухла.
Выйдя на улицу, Юлька обследовала карманы, и, обнаружив сорок рублей, взяла за углом такси до Княжекозловского.
– Где ты шлялась? – вскричала Сонька, открыв ей дверь, – я тут чуть с ума не сошла!
– Ходила звонить.
– Кому?
Юлька
