чтобы увидеть, с кем это он так официально здоровается. Затем обратился к Юльке:
– Светлана Марковна, я сегодня дежурю. В этой связи у меня есть время ещё раз вас потревожить. Позвольте глянуть на вашу ногу.
Юлька не возражала. Доктор сам снял повязку. Он очень долго смотрел на Юлькину ногу, то поднимая, то опуская её. Смотрели и Ленка с Танькой. Также смотрели они на лицо врача, пытаясь понять, насколько он озабочен.
– Ну, что? – спросила, наконец, Танька, – что вы нам скажете?
– Никакой динамики я не вижу. И это, скорее, плюс. Будем продолжать.
– А шансы-то есть?
– Если бы их не было, я бы не предложил купить роцефин.
– А сколько примерно шансов? – спросила Ленка. Врач поглядел на неё внимательно.
– Это слишком сложный вопрос. Смею вас заверить, что вы нигде не найдёте специалиста, который даст на него ответ.
– Не переживайте, – махнула Танька рукой и топнула шпилькой, – один дурак или одна дура может такое спросить, что и десять умников не ответят!
– согласен с вами, но в данном конкретном случае прозвучавший вопрос был закономерен. Думаю, что уже через сутки мне будет что вам сказать.
С этими словами заведующий ушёл, не подозревая, какой фитиль он поджёг. Но счастье опять улыбнулось Ленке. Высмеять Таньку она успела, а в морду получить – нет, так как прибежала дежурная медсестра с раствором, салфетками и бинтами. Ленка и Танька пристали к ней, однако добились ничуть не больше, чем от врача. Они ушли в восемь, когда их выгнал охранник.
Принесли ужин. Юлька с трудом вдавила в себя одну ложку каши и запила её молоком. В девять ей опять вкололи антибиотик и пожелали спокойной ночи. Она поблагодарила, сказав, что, кажется, началась положительная динамика.
Коридор опустел. Остался только свет синих ламп – давящий, гудящий, не позволяющий и во сне позабыть о том, где находишься. Юлька твёрдо решила не спать всю ночь. Задача была несложная – бил озноб, болела нога. Порой гремел лифт. Лёжа на спине, Юлька шевелила ступнями и отрывала от полусгнившей подушки плечи и голову, напрягая пресс. Ей хотелось чувствовать своё тело, знать, что оно на что-то ещё способно. Да, оно было на что-то ещё способно.
За полчаса до полуночи ей пришлось отправиться в туалет. Пройти нужно было около ста шагов. Она их прошла. Но, идя обратно, упала. Её поднял и отнёс к кровати заведующий, который из своего кабинета услышал стон.
– Вы с ума сошли! – ворчал он, укладывая её, – не могли позвать медсестёр? Их комната – рядом!
– Спасибо вам, – прошептала Юлька. Сил у неё не осталось ни одной капли. Закрыв глаза, она отключилась. И тут опять перед ней появились рожи. На этот раз они не только кривлялись, но и кусали её – то за ногу, то за почки. Мама их отгоняла. Зонтиком. Её, Юлькиным. С ним Юлька ходила и в детский сад, и в первый класс школы. Однако, зонтик был слишком маленький и, конечно, не представлял никакой опасности для чудовищ. Они плевать хотели на этот зонтик. Им было весело. И их было столько, что и не сосчитать.
От боли Юлька проснулась. Сказать точнее – очнулась. Муторный синий свет заставил её зажмуриться. Ей ужасно хотелось пить. Взяв наощупь кружку с недопитым молоком, она её осушила, часть расплескав. Опять ставя кружку на тумбочку, вдруг заметила, что на стуле кто-то сидит.
– Привет, – сказала Альбина. Юлька решила не отвечать. Она не была уверена в том, что сможет ответить спокойным и твёрдым голосом, а не писком. Кинозвезда сидела, чуть наклонившись вперёд и не отрывая от неё глаз. Их взгляд был таким внимательным, словно перед Альбиной лежал не полуживой человек, а контракт, составленный Петраковским. Тщательно наложенный макияж слегка удлинял скуластое, волевое лицо звезды сериалов, делая его вполне аристократичным. Пальто актрисы было расстёгнуто. Её грудь под шёлковой чёрной блузкой часто вздымалась – видимо, от недавней быстрой ходьбы.
– Кто тебя пустил сюда ночью? – решилась на вопрос Юлька, удостоверившись, что она способна выстраивать мысли в фразы и шевелить языком. Но всё же её вопрос прозвучал невнятно. Альбина не поняла и вскинула брови.
– Что?
– Как тебя впустили сюда?
– За деньги. Мне очень нужно было с тобою поговорить.
Юлька обвела глазами часть коридора, которую могла видеть. Там, ближе чем в двадцати шагах, никто не мог затаиться. Справа была решётка. За нею, в сумраке – лестница. На решётке висел замок.
– Кто тебе открыл?
– Медсестра.
– Ты здесь вошла?
– Нет, через служебный. Прости, пожалуйста. Мне так нужно было видеть тебя!
– Зачем?
Лоховская огляделась. Юлька откинулась на подушку, чтоб беречь силы. Из неё тёк обильный, пахнущий физраствором пот. Это говорило о том, что температура падает.
– Извини, – вздохнула Альбина, – я вижу, что тебе плохо. Но я должна сказать тебе всё. Именно сейчас.
– Хорошо, скажи.
Альбина внезапно закрыла лицо руками и стала плакать. Юлька напрягла зрение, чтоб увидеть, текут ли по её пальцам слёзы. Слёзы текли. И перед глазами у самой Юльки всё неожиданно поплыло. Боясь лишиться сознания, Юлька тихо произнесла:
– Я почти всё знаю. Давай ты будешь чётко и коротко отвечать на мои вопросы. Договорились?
– Да, – пискнула Альбина, опустив руки. Тушь растеклась по её лицу до самого рта.
– Глядя на икону, можно понять по каким-то признакам, кто на ней нарисован?
– Что?
Юлька повторила вопрос.
– Я даже не знаю…
– На доске что-нибудь нарисовано, кроме панночки?
– Гребешок и церковь на заднем плане.
– Церковь с тремя конусообразными куполами?
Альбина молча кивнула.
– У панночки на щеке есть родинка?
– Есть.
– А есть она на изображении?
– Да, конечно.
Юльку мучила жажда, притом так мучила, что, казалось, стоит вдоволь напиться – сразу уйдут и боль, и тяжесть, и ощущение, что всё тело насквозь пропитано ядом.
– Пожалуйста, принеси попить, – попросила Юлька, движением головы указав на кружку. Актриса, поколебавшись, взяла её двумя пальцами и спросила:
– Где есть вода?
– Спроси в ординаторской. Если там дверь закрыта, набери в душе.
Альбина встала. Она как будто хотела что-то сказать. Юлька это видела, но ей слишком хотелось пить. Она попросила Альбину поторопиться. Кинозвезда ушла.
Судя по тому, что с улицы доносился шум не транспортного потока, а лишь отдельных машин, было сильно за полночь. Дул сквозняк. Видимо, курильщики позабыли закрыть окно между этажами. Впрочем, Юльку холод вполне устраивал, потому что она боялась уснуть. Спать было нельзя. Альбина вскоре вернулась.
– Спасибо, – сказала Юлька, взяв из её рук кружку, наполненную холодной водой, – она кипячёная?
– Да, наверное. Я сперва пошла в ординаторскую. Там заперто. Постучала – ответа нет. Стала искать душ. Вдруг вижу – возле буфета стоит тележка, а на ней чайник. На нём написано: «Кипяток».
– Ага! То, что нужно.
Приблизив кружку ко рту, Юлька ощутила запах лекарства. Это был димедрол. Её затрясло. Альбина не отрывала от неё глаз. Нужно было пить. Сделав вид, что
