ручеек пылающего воравана. Он перепрыгнул через него и нырнул в дымную завесу.
Настало время припомнить воровские ухватки.
* * *
Целую жизнь спустя – или так показалось – Райф выбрался из глубин очередного пустого убежища маг’ни. Два других он уже осмотрел.
«Где же все?»
К этому времени в деревне воцарилась зловещая тишина. Даже рааш’ке умерили свои ужасные вопли и начали тихую охоту. Все, что осталось на улицах, – это мертвые тела, целые или разорванные на куски. Время от времени слышались чьи-то крики, но настолько редко, что каждый раз заставляли его вздрагивать.
Где-то недалеко от воды бабахнула бомба, за чем последовали гневные вопли.
Райф вздрогнул:
«Кто-то все еще сражается».
Внимательно осмотрев улицу впереди, он скользнул в затянутую самым густым дымом тень вдоль одной из окаймляющих ее стен и, пригнувшись, стал осторожно пробираться вдоль нее. Лицо и руки у него уже были измазаны маслянистым пеплом, скрывающим блеск кожи. А через плечо была перекинута сумка, в которую Райф складывал все, что ему удалось стянуть из домов и прочих строений.
Пробираясь к очередной цели, он пользовался каждым удобным укрытием, ныряя в дверные проемы и задние окна и по возможности избегая открытых пространств. И по пути, который придумывал на лету, понемногу собирал все необходимое.
Ллира привила всем своим ворам основные принципы их профессии: «Гибкость, ловкость, находчивость». Редко когда все шло строго по плану, и всегда приходилось быть готовым к любым неожиданностям.
Однако имелось и еще одно, самое фундаментальное требование: «Не попадайся».
Держа этот принцип в голове, Райф нацелился на просторный темный особняк. На улице он чувствовал себя практически беззащитным. Уже бросился было к двери – но только лишь для того, чтобы крыша двумя этажами выше словно взорвалась под взмахами вырвавшихся из-под нее гигантских черных крыльев. Он резко отпрянул назад, когда откуда-то из глубин дома с пронзительным криком вылетел огромный рааш’ке.
Райф лишь разинул рот, когда вслед за чудищем в небо взмыл закованный в броню жеребец. Голова у него безвольно болталась на сломанной шее, когда рааш’ке метнулся прочь со своей добычей. Но уволок он за собой не только лошадь. Под брюхом у нее висел рыцарь, отчаянно размахивая руками – его закованная в сталь лодыжка застряла в кожаной стременной петле. Он вопил и бился, но безрезультатно. Вслед улетающему рааш’ке на землю с лязгом посыпались слетевшие с рыцаря детали доспехов.
Этот заунывный звон лишь усилил наставление Ллиры:
«Не попадайся».
Райф поспешил дальше по пустым улицам, при малейших признаках опасности кидаясь в первое попавшееся укрытие. Даже под шлемом слух его оставался острым. Так что, приближаясь к последнему повороту, он сразу услышал чьи-то голоса – после чего остановился и выглянул из-за угла, обшаривая взглядом обширную площадь Искара.
Райф надеялся, что ему не придется приходить сюда. Но он больше не знал никаких других убежищ из магнетита.
Это было последним.
Однако не он единственный знал про это место. До него донесся яростный крик, разорвавший тишину. Райф сразу узнал тембр этого голоса.
«Дарант…»
Пират так и сыпал проклятиями.
Райфу хотелось немедленно броситься бегом и нырнуть в убежище. Но площадь была слишком открыта. Высоко в небе над ней реяли несколько рааш’ке. Хотя в основном они сосредоточились на вражеском быстроходнике, осевшем на берегу. Его летучий пузырь был разорван. Огромные клочья ткани покрывали палубу, свисая с одного из бортов. Когда его горелки остыли, а корабль замер, орда отступила, скорее сторожа его, чем угрожая.
На данный момент гигантские летучие мыши не обращали внимания на собравшихся в убежище – вероятно, осознав тщетность своих усилий добраться до добычи внутри. Разорванные бомбами туши и сломанные крылья трех рааш’ке, валяющиеся неподалеку от входа, свидетельствовали о бессмысленности подобных стараний.
Резко втянув воздух сквозь зубы, Райф отодвинулся обратно за угол, понимая, что надо подобраться поближе, – хотя и знал, насколько рискованна такая попытка, особенно с учетом того, что воровская максима по-прежнему горела у него в голове.
«Не попадайся».
Отступив назад, он задел пяткой большой камень, который откатился в сторону. Но это оказался никакой не камень. Голова, оторванная от туловища, дважды перевернулась и замерла на месте, мертвыми глазами уставившись в небо. При этом с макушки у нее слетел каменный обруч, который откатился еще дальше, подскакивая на вделанных в него драгоценных камнях, а затем завалился набок.
Райф так и сжался от ужаса, узнав то, что лежало у его ног.
Голова Рифового Фарера.
Кое-как подавив панику, он выглянул из-за угла, представив себе Берента и его супругу Уларию. В последний раз он видел их лица там, в ледяной пещере. Когда напали рааш’ке, они, судя по всему, бежали оттуда в поисках лучшей защиты.
«Одному из них это не удалось».
Резкий голос, донесшийся из убежища, оборвал его мрачные рассуждения.
– Он знает, куда девались остальные! – злобно тявкнула Улария. – Его дружки не ушли бы, не предупредив этого человека. Убей еще кого-нибудь из его команды, и у него сразу развяжется язык!
– Кто следующий? – послышался хриплый голос с халендийским акцентом. – Кого на сей раз выберем?
Райф сжал кулаки, уже зная, что должен сделать. Стиснув зубы, он низко пригнулся и метнулся за угол. Ему нужен был четкий обзор помещения и чтобы при этом его никто не видел.
Голос Ллиры по-прежнему звучал у него в голове, напоминая о необходимости быть осторожным – и находчивым.
Метнувшись к одной из разорванных бомбами туш рааш’ке, он приподнял безвольно обвисшее крыло и ужом скользнул под него, скрывшись из виду. Там воняло серой, заплесневелым мехом и дерьмом. Однако Райф пробрался еще глубже, скорчившись под грудой костей и кожи. Прополз до противоположной стороны кожистого крыла и тыльной стороной ладони приподнял край настолько, чтобы выглянуть наружу.
Вход в убежище маг’ни оказался у него как на ладони.
Внутри горели факелы и фонари, открывая то, что оно сейчас представляло собой на самом деле. Это было уже не убежище, а камера пыток. На полу там лежали четыре мертвых тела, беспорядочно раскатившись по сторонам. Он узнал их всех, включая Херля. Горло его друга – любителя эля – было перерезано от уха до уха.
Райф заметил там его брата Перде, стоящего на коленях и закованного в цепи. Оба глаза у того заплыли, сломанная рука была прижата к груди. С другими членами экипажа «Пустельги» обошлись не лучшим образом. Всех их окружали халендийцы в доспехах.
Удерживаемый впереди всех и тоже стоящий на коленях Дарант поднял презрительный взгляд. Сплюнул через то, что осталось от его рта.
– Ничего я тебе не скажу, Грисс. Можешь засунуть себе палец в задницу!
Хриплый предводитель наклонился к нему вплотную. Этот человек тоже был облачен в доспехи. Плащ, наброшенный поверх них, свидетельствовал о немалом воинском чине. Судя по его бычьей багровой физиономии, покрытой шрамами, человек это был жесткий и суровый, которому мало кто осмеливался перечить.
– Посмотрим, – мрачно прорычал Грисс, после чего взмахом руки приказал своим людям притащить еще одного пленника. Он повернулся к Уларии: – Лучше бы ты оказалась права, иначе твоя остроухая голова может присоединиться ко всем остальным, которые мы уже снесли!
Улария по-прежнему держалась прямо, отказываясь сгибаться перед этими угрозами.
Грисс насупился:
– Тебе повезло, что ты купила себе жизнь, выдав нам это убежище… Но такой милости может прийти конец, если ты ошибаешься!
Райф стиснул зубы. Ниссианка явно продала остальных, даже Рифового Фарера, примкнув к этим халендийским мясникам, – и все это ради того, чтобы спасти свою шкуру.
– Я не ошибаюсь, – холодно ответила она, отступая в сторону и освобождая место для нового узника.
Того грубо швырнули на пол.
Однако Глейс приподнялась на коленях с жесткой усмешкой на лице. Голову ей запрокинули за волосы назад, приставив к горлу кинжал.
Нога у Райфа вспыхнула от боли, когда он вспомнил, что Глейс, как и ее сестра, тоже спасла ему жизнь при крушении шлюпки.
– Говори, где прячутся остальные! – прошипел Грисс Даранту. – Иначе мы медленно
