рукой, другой вроде как выбросив что-то в воду.
Райф последовал за остальными по мелководью, всматриваясь в светящийся туман над головой. Несколько крыльев рассекли небо. И похоже, еще больше взбаламутило серые клочья выше над головой.
Фенн, который поджидал Райфа, заметил, куда он смотрит.
– Они кружили, суетились, но я не видел, чтобы подлетали хоть сколько-нибудь ближе. Наверное, уже наелись от пуза.
– Тогда будем надеяться, что они вдруг опять не проголодаются. – Райф перешел к теме, которую Фенн вроде старательно избегал: – Как там Брейль?
Губы Фенна сжались в жесткую страдальческую линию.
– Флораан присматривала за ней. Та сумка оказалась очень большим подспорьем. Если б ты не отослал меня обратно, Брейль, наверное, не продержалась бы так долго… – Он печально покачал головой. – Она потеряла слишком много крови.
Поморщившись, Райф продолжал продвигаться к шлюпке – хотя бы для того, чтобы сказать Брейль последнее «прости». Он был рад, что она сумела продержаться до возвращения отца.
И на последних шагах заметил, что Кальдер обнюхивает что-то маленькое и темное, покачивающееся на волнах.
– Это еще что? – спросил Райф.
Фенн пренебрежительно отмахнулся:
– Дохлая почтовая ворона. Я нашел ее здесь, когда Кальдер убежал вам навстречу. Я надеялся, что на ней все еще может быть какое-то послание. Которое может навести на мысли, что тут забыли халендийцы.
– Нашел что-нибудь?
– Нет. Видать, сбруя вороны ослабла и отвалилась или ее смыло водой.
Райф нахмурился. Такие ремешки было трудно снять даже руками. Надежность крепления тут стояла на первом месте. Эти птицы преодолевали значительные расстояния, зачастую в очень плохую погоду.
– Очень жаль, – пробормотал Райф, представив себе бычью физиономию Грисса, уносящегося прочь на своей шлюпке.
Вместе Райф и Фенн добрели до разбитой кормы и пробрались мимо уже остывших останков горелки. Дарант стоял на коленях в воде рядом со своей дочерью. Брейль кивала ему, слабо улыбаясь. Она уже была похожа на привидение.
Райф держался в стороне, не желая вмешиваться. Флораан стояла сбоку от Брейль, сделав все, что могла. Одной рукой она крепко прижимала к себе Хенну, будто только объятия дочери могли уберечь ее от той же участи.
Быть вынужденным сказать последнее «прости» своему ребенку…
Райф увидел, что Флораан ухитрилась соорудить грубую шину и для своей руки. Очень находчивая женщина…
«Из нее вышла бы отличная воровка».
Перехватив взгляд Флораан, Райф вопросительно мотнул головой на Брейль. Женщина лишь покачала головой.
Райф поморщился – и тут громкий треск досок над головой заставил его вздрогнуть. Хенна съежилась в объятиях матери. Оставшийся снаружи Кальдер зарычал. Над головами у них прогремели шаги, сопровождаемые приглушенными голосами. Люди Даранта поднялись на крышу, чтобы осмотреть застрявший штырь.
Наверху с силой ударил топор. Вниз посыпались щепки. Удары посыпались один за другим. Райф поморщился. Особенно при виде того, как Брейль болезненно зажмуривалась при каждом ударе, явно ощущая, как удары передаются через пронзивший ее штырь.
Затем удары топора прекратились, и последовали три громких всплеска.
Люди Даранта поспешно забрались в шлюпку с кормы. Перде приглушенно крикнул:
– Треклятые гады приближаются!
Никому не требовалось уточнять, какие именно.
Крики рааш’ке наполнили небеса вокруг них. Удары топора, видимо, привлекли летучих мышей с их острым слухом.
Райфу очень не хотелось бросать Брейль на произвол судьбы, но он переключился на Флораан и Хенну:
– Прячьтесь в дыму! Это наша единственная надежда!
Однако было уже слишком поздно. Темные силуэты уже поплюхались на мелководье вокруг плота, заперев их в ловушке внутри.
И тут что-то ударило прямо в корму, заставив их всех шарахнуться назад. По внутренности шлюпки прокатился высокий вал воды. Когда он отступил, все увидели фигуру из сияющей бронзы, стоящую на одном колене.
– Шийя?..
Выглядело это так, словно она свалилась с неба.
Еще больше темных силуэтов устремилось вниз.
Над плечом у Шийи взметнулись огромные крылья. На мелководье опустился здоровенный рааш’ке. Сложив крылья, он низко склонил мохнатую башку.
Сидящая у него на спине фигурка выпрямилась в седле. Ее темные волосы, высоко взметнувшиеся при спуске, упали на плечи, сверкая золотистыми прядями обуздывающего напева. Глаза у нее горели тем же огнем, когда она яростно вглядывалась в трюм.
Райф узнал ее, но все равно отступил в сторону.
– Никс?
Возбужденная, все еще раскрасневшаяся от холода, Никс стряхнула с волос кристаллики льда. Шийя перед ней вошла в шлюпку, чтобы убедиться, что все в безопасности.
Никс повернулась в седле, проверяя, как все остальные перенесли перелет. Грейлин и Викас высвободились из когтей наверху и с громкими всплесками свалились на мелководье. Рааш’ке, которые переправили их, тут же взмыли ввысь.
Джейс дождался, пока его сапоги не начнут волочиться по воде, и только потом высвободился, суетливо перебирая ногами и практически выбежав из-под огромных крыльев. Его чуть не расплющило, когда эти кожаные паруса взметнулись выше и в сторону.
Баашалийя по спирали устремился к Никс, пронзительным писком выражая свой восторг от того, что смог разделить с ней небеса, пусть даже и не сам нес ее. Оказавшись над мелководьем, он широко распахнул крылья и практически без всплеска приземлился, тут же принявшись переминаться на лапах, явно все еще полный радости и едва способный сдерживаться.
Совсем недавно, когда Никс неслась к Искару, сквозь шум ветра прорезались какие-то резкие звуки. Блеск стали привлек ее внимание вниз. Вскоре она различила человеческие фигуры, стучащие молотками или рубящие что-то на разбитой шлюпке. Для нее это не имело никакого смысла. А затем Никс заметила брызги и пену вокруг большой тени и сразу узнала этот темный силуэт на фоне зеленой воды.
«Кальдер…»
Встревоженная и недоумевающая, она заострила свой обуздывающий напев, вложив в него и требование, и надежду. Разум орды тоже услышал ее и поделился им с остальными. Все рааш’ке опустились с небес и окружили шлюпку, ожидая ответов.
Насчет всего.
Грейлин и Викас быстро направились к шлюпке. Бросив взгляд на Никс, Грейлин нахмурился – но не сердито, а с молчаливым вопросом в глазах.
«Ну как ты, цела?»
Она кивнула в ответ, все еще безмолвно – какая-то часть ее все еще витала в воздухе. Все эти воспоминания о предыдущих полетах были ничем по сравнению с тем, что ей только что довелось испытать самой.
И все-таки именно эти воспоминания привели ее сюда.
«И еще одно».
Огромный парус из крыльев пронесся над шлюпкой, и в этот момент Никс уловила запах соленого льда, серы и мускуса. Ее накрыло тучей маленьких замерзших кристалликов, сыплющихся с густого меха.
Большой рааш’ке приземлился неподалеку от пляжа, разметав когтями воду и песок, и вытянул шею в долгом пронзительном крике, словно выражая ярость своего всадника.
Даал соскользнул с седла и в знак благодарности провел рукой по шее своего скакуна. В противовес этой нежности лицо Даала побагровело от бешенства. Рука у него метнулась к поясу. Его голубые глаза яростно пылали. Восторг и упоение, вызванные полетом, не притупили его гнев – если что, лишь обострили его, особенно когда объект его ярости был так близко.
Никс уже заметила внутри Фенна.
Грейлин и Викас тоже.
Прежде чем Даал успел добраться до шлюпки, Никс соскользнула с седла и попыталась остановить его, выставив перед собой ладони.
– Предоставь это Грейлину и всем остальным! – взмолилась она. – Пожалуйста!
– А что, если б это был Баашалийя? – холодно спросил Даал, обходя ее и не отпуская рукоять кинжала на поясе. – Что бы ты тогда сделала?
Никс вздрогнула от его слов – как от наполнявшей их ярости, так и от осознания того, что Даал не настолько уж не прав. Она бросила взгляд на своего крылатого брата. Даал многим рисковал, чтобы спасти Баашалийю.
«Как я сейчас могу осуждать его ярость?»
Тем не менее Никс устремилась вслед за ним, быстро раздвигая воду и силясь найти слова, способные умерить его гнев, – хотя и знала, что не найдет их.
Джейс уже стоял рядом с Райфом, пытаясь объяснить ему, что произошло. Рядом с ними угрожающе напружинился Кальдер, рыча
