Мария Феодосьевна обратный путь ей перекрыла заслонкой, с домика сняла крышку и вынула пять слепых детенышей: голые, какие-то сизые, беспомощно ворочают лапками… Норка-мать истерично заскреблась в заслонку.
Бедные животные: рождаются в клетках, живут здесь и погибают, и всю свою жизнь пытаются выскочить за сетку в сосновые леса. Вот кур мне не жалко: они не знают, что такое свобода, и не рвутся на простор, им не интересно. А норка любознательна. Свободы достойны…
Надо записать в дневник… Свободы достоин только тот, кто любознателен.
- Вот смотрите, - Мария Феодосьевна распахивала одну за другой клетки. - Пустые!
- Не сами убежали?
- Нет, металлические защелки. Кто-то выпускает давно и постоянно.
- Воруют?
- Нет, просто хулиганят.
Майор, тенью шедший сзади, вдруг согнулся вдвое и бросился куда-то под заведующую. Она взвизгнула. Майор успокоил:
- Гляну на ваши сапоги.
Она стеснительно подняла ногу. Петр обратил мое внимание:
- Подошва гладкая.
- Ну и что?
Отпустив ее ногу, майор подвел нас к тому участку пола, который был утрамбован землей и глиной. Видимо, половой настил меняли.
- Сергей, глянь!
Несколько четких вдавленных следов. Рубчатая подошва и, главное, каблук - пять мелких звездочек. Одна в центре и четыре по краям. Отпечатки четкие, как на гравюре. И я спросил:
- Мария Феодосьевна, чьи следы?
- Только не моих девочек. Размер-то сорок три - сорок четыре. Сапожищи.
Наконец-то мой портфель оправдал свой размер. Я достал мешочек с гипсом, баночки, сделал кашу и залил один из следов. Осталось только подождать, когда затвердеет.
- Чьи же это следы? - задумалась вслух Мария Феодосьевна.
- Анчутки, - подсказал майор.
Анчутка меня не интересовал. Леший и есть Леший - он в лесу. Поселковая жизнь его не касалась. На звероферме работали молоденькие девчата, которых мог посетить какой-нибудь знакомый в резиновых сапогах - не обязательно в резиновых, - с каблуком, имевшим орнамент из пяти звездочек.
Меня ела другая мысль…
Петр варит грибной суп. Год выдался на редкость грибным. Два подберезовика выросли у нашего крыльца. Обочины дорог краснели от мухоморов. Из города шли толпы людей с корзинами, ведрами, рюкзаками. Ехали на машинах, мотоциклах, велосипедах. И в лесу пахло не хвоей и не болотом - пахло грибами. Это и пугало. Лес захаживался сплошным порядком, а на труп Дериземли никто не наткнулся. Где он? Глубоко зарыт? Спрятан? Увезен в другой район?
И мной овладела мало приемлемая мысль. Впрочем, почему мало приемлемая? Если о ней идет слава, к ней обращаются лица высокопоставленные… Чем я хуже?
День был субботний. Она наверняка дома. Небось, белые сушит или лисички маринует. Походя я бросил Петру:
- Пройдусь.
- А грибной суп?
- Успею.
Неудобно было признаваться, куда я иду. Мы с майором делали общее дело, но какое-то отличие меж нами было. На нем лежала оперативная часть: розыск, поиск и захват. На мне же было что-то вроде мыслительной работы: допросы, оценка доказательств и квалификация преступления. Выходило, что моя мыслительная функция пробуксовывала - я шел за помощью.
Впрочем, гулял. Без портфеля, без протокола, посетить знакомую…
Вот и ее домик с флюгером-петушком. Белые ставни, голубые наличники… И сама хозяйка, стоявшая у калитки. Я удивился:
- Вы меня ждали?
- Разумеется.
- Как узнали, что приду?
- Сергей Георгиевич, не разменивайтесь на мелкие вопросы. Давайте посидим на свежем воздухе.
Мы сели на скамейки за столик из березовых плашек. Нас окружали какие-то желтые высоконогие цветы, касаясь плеч и даже щек.
- Амалия Карловна, я удивлен: как вы узнали, что я женат?
- Этого объяснить не смогу.
- Видимо, по ауре? - вспомнил я первое попавшееся заумное слово. - Наверное, считываете?
- Что считываю?
- Ну, силовые линии, тепловое излучение, электроимпульсы или информационное поле…
Она хохотнула мелким стеклянным смешком, я отозвался крупным деревянным.
- Сергей Георгиевич, я просто смотрю на человека и вижу.
- Должно быть какое-то объяснение…
- Я смотрю на человека и знаю.
- Но как?
Амалия Карловна задумалась, теребя воротничок кофты, сплетенный вроде бы из каких-то блеклых шнурков. Впрочем, юбка была сшита из блеклых фартуков.
- Сергей Георгиевич, вы признаете адекватность сознания?
- Это как?
- Когда с человеком совпадают взгляды, привычки, вкусы…
- Допускаю.
- А я добиваюсь совпадения спектров подсознания и тогда на человека влияю.
Я примолк. Адекватность, подсознание, спектр… Умно и загадочно. Психологи говорят, что каждый второй верит в какую-нибудь мистику. Я не верил, в мистику, но, как говорит большинство, «что-то есть». Студентом меня одолевала затяжная пневмония. Как-то в парке я погадал на нее, на пневмонию. Цыганка взяла в кулак мою сотню, дунула и разжала пальцы - денег не было. Она усмехнулась: «Вот так исчезнет твоя хвороба, как эта сотня». Через несколько дней хвороба сгинула, словно ее и не было.
- Амалия Карловна, про сознание понятно… Но вы, например, отыскивали мертвецов, у которых сознания уже нет.
- У них оставалось подсознание.
- Ерунда…
- Что такое душа? Это подсознание.
- Но со смертью душа отлетает…
- Если человек убит, не похоронен и не отпет, то душа еще в теле, ждет.
Покатые плечи, рыжеватые кудряшки, округлые груди, мягкие руки… Но эту идиллию нарушала впалость щёк и очерченность губ. И глаза, цвет которых не определим из-за слипшихся ресниц и как-то по-тараканьи шныряющих у зрачков. Взгляд из-за решетки.
- Амалия Карловна, не могли бы подключиться…
- Уже, - перебила она.
- Мне нужно знать…
- Хорошо, но за плату, - опять перебила она.
- Амалия Карловна, вы не поняли. Хочу знать, где находится Дериземля.
- Повторяю: укажу место, но за плату.
Я умолк наглухо. Впервые в моей практике требовали деньги за информацию. Допросить ее официально? Так ведь ничего не скажет. Да и не потребуешь - речь идет о мистике.
- Сколько? - буркнул я.
- Нужны не деньги.
- А что?
Она протянула конверт: там все написано.
Грибного супа я поел. Сметаны майор не достал и, не надеясь не сытность грибов, укрепил суп банкой свиной тушенки. Вышло нечто похожее на гороховый суп деда Никифора.
Я позвонил на квартиру начальника следственного отдела. Мне повезло: он дежурил в прокуратуре. Можно ехать. Мы с майором обсудили мой визит к Амалии и пришли к выводу, что без консультации с руководством не обойтись.
