Левантевски, шприц! - Радомира Берсень

— Кого? Что? — Грозно навис над ним король. — Я наконец услышу от тебя хоть одно полезное слово или нет?

— Простите, мой милорд, я, видимо, устал, — виновато пробормотал Сандир, лихорадочно соображая, — в общем, они побывали в трактире «Сытая курица». Повздорили там с трактирщиком — то ли буйно вели себя, то ли еще что … короче, дело странное. И с чего бы им быть такими дерзкими? Ведь мятежники знают, что мы наступаем им на пятки…

Тут его осенила простая и весьма дельная при этом мысль.

— И вот еще что, мой милорд, — Сандир сделал паузу и со значением поглядел на короля. Тот спохватился и коротким жестом указал ему на стул. — Благодарю вас! Так вот, в трактире к ним присоединился еще один человек. По крайней мере, он выглядел как человек, а не как оборотень, орк или эльф. Этот тип пришел с противоположной стороны тракта, со стороны восточной границы. Вы ведь понимаете, о чем это говорит?

Король сухо кивнул и плотно сжал брови.

— Это значит, что у них есть поддержка по ту сторону границы, — заключил он и с досадою сжал кулак с такой силой, что захрустели кости, — проклятье! А ведь еще недавно я подписал несколько важных договоров с тем королевством. И вот тебе сюрприз. Ты уверен, что это не какой-нибудь крестьянин, решивший сэкономить на выпивке?

— Это исключено, — уверенно заявил Сандир, пытаясь поудобнее устроиться на жестком стуле, — абсолютно однозначно и уверенно можно сказать, что наши мятежники, увы, не сами додумались до государственного переворота.

— Всегда знал, что этот уродец претендует на мои земли, — пробурчал король, отвернувшись, чтобы Сандир не видел как он скривил лицо, — значит, решил пойти крутым путем. Устранить меня, посадить Рикканта на трон, а потом подсказывать ему нужные решения. Прелестно! Получается, восточный король таким образом захватит мои земли, даже не утруждая свои войска. Отлично просто!

Он в гневе прикусил губу. Увидев это, Сандир расслабился, лоб его разгладился, исчез беспокойный блеск из глаз. Он откинулся на спинку стула и важно закивал:

— Вы все верно уловили, мой милорд. Видите, как важно найти милорда Рикканта как можно скорее?

Король вдруг вскинул голову и в упор поглядел на своего советника, будто увидев его впервые.

— А что потом? — Глухо спросил он. — Казнь последнего принца?

Сандир сделал вид, что смутился, слегка опустил голову и грустно покачал ею.

— Это как решите вы сами, мой милорд. Как видите, это больше чем внутренняя проблема — это уже фактически война. Подлая, хитрая, необъявленная, но все же война, на которой не может быть случайных людей, не может быть родных. Все, кто в ней участвуют — либо свои, либо враги.

— А врагов нужно убивать, — севшим голосом закончил мысль король и принялся оглаживать пальцами бородку, — и ты хочешь сказать, что теперь мой младший брат — мой враг?

Тот устало дернул плечами.

— Смотрите сами, мой милорд, — проговорил Сандир, сдерживая раздражение, — это уже как решите вы сами. Но помните — на войне нельзя принимать неверные решения. От правильности ваших решений зависит будущее всего королевства.

— И поэтому, видимо, я должен пожертвовать своим братом, — почти неслышно пробормотал король в глубокой задумчивости. Сандир дернул уголком рта и поспешно взял себя в руки. Нельзя выдавать свою радость. Не сейчас. Ему уже удалось посеять в сердце короля семена вражды к родному брату и до чего же дивно крепкие выросли из них посевы! Какое-то время оба они сидели молча и неподвижно. Затем, будто очнувшись, король вскинул голову и коротко приказал:

— Иди!

Сандир отвесил церемонный поклон и без торопливости покинул шатер. Король же, оставшись в одиночестве, запустил в волосы обе руки. Он уже решительно не понимал каким словам советника верить можно, а каким — нет. Будь у него менее неповоротливое существо, чем твиин, он бы уже сам поговорил с каждым командиром заставы. Но в самом деле — не может же король бегать пешком по пыльным дорогам, выясняя подробности? Это шокирует его подчиненных, выставит его посмешищем … нет! Но и никого другого он послать к командирам не может — слишком уж важные события происходят, слишком личные. На разные чаши весов возложены жизнь последнего принца и государство в целом. Непременно нужно будет выяснить каких ездовых животных используют в других королевствах, подумалось королю, не все ведь ездят на этих здоровенных тварях? Да и сказать прямо — они не слишком удобны, да только заменить твиинов пока некем. Мысленно поставив себе эту заметочку на будущее, король опять принялся размышлять, снова и снова гоняя по кругу полученную от Сандира информацию. Лжет? Говорит правду? Да, но если так — то до какого момента? Что в его словах достойно доверия, а что — нет? И в какой мере он выполнил приказ короля, не прибавил ли он что-нибудь от себя, общаясь с командирами? Нет, совершенно очевидно, что из советников нельзя выделять кого-то одного. С кем же сейчас посоветоваться?

Король прислушался: со стороны луга до него доносились голоса, взрывы смеха и беспорядочные звуки музыкальных инструментов — его гости веселились вовсю. Тоскливо вздохнув, он вдруг понял, что у него нет настроения присоединяться к этому бесконечному счастью. Более всего королю сейчас хотелось и дальше сидеть в одиночестве, с надеждой прислушиваясь к каждому шороху, который мог означать тихие шаги. С бесконечным напряжением, до изнеможения он напрягал слух, пытаясь угадать в сгущающихся сумерках знакомую поступь.

— Риккант? — Неуверенно позвал король. На лугу заливисто визжала и заливалась хохотом одна из аристократок, будто крестьянка на ярмарочных играх. Тяжело вздохнув, король нехотя встал и принялся переодеваться, чтобы выйти к гостям.

Следуя за широким изгибом дороги, уклоняющейся от объятий болота, Лиза рассеянно оглядывалась и постепенно успокаивалась. В конце концов, мысли ее пришли в порядок, чувства успокоились. Ей подумалось, что больше нет необходимости беспокоиться о Рикканте и тем более нет нужды тяготиться преследованиями Сандира. Она наконец-то была в безопасности, в окружении дружественных существ и ничто ей не угрожало. Все хорошо, мир вокруг залит солнцем, а еще — не нужно вставать спозаранку и весь день выслушивать чьи-то жалобы по поводу здоровья. Вроде бы жизнь прекрасна … вот это вроде бы никак не отпускало Лизу до конца. Она и сама не могла сформулировать, что именно не давало ее душе в полной мере развернуться