– Бросив яхту прямо на месте преступления?
– Да.
– С трупом на ней?
– Да.
– Почему она уверена, что Джилли был мертв?
– По ее мнению, это чувствовалось по падению его тела. Кроме того, она выстрелила в упор, прямо в грудь.
– Это точно был Джилли?
– Да, именно он.
– И ей не известно, что произошло с Фордайсом?
– Нет.
– Хорошо, – произнес Мейсон, – все это укладывается в схему: Фордайс доверился Джилли, у которого есть друг – опытный шантажист, известный под кличкой «король Келси»... А где сейчас яхта?
– В этом-то и дело. Когда появились первые лучи солнца, я отправился на место происшествия. Ее не оказалось на месте.
– Как не оказалось?
Бэнкрофт отрицательно покачал головой.
– Видимо, когда все это произошло, был отлив. Вскоре начался подъем воды, который усиливался с каждой минутой. Очевидно, ночью, во время прилива, яхта вышла в гавань и где-то там села на мель.
– Когда жена рассказала вам обо всем этом?
– Вчера, в десять вечера.
– Почему вы не позвонили мне или в полицию?
– У меня не хватило духа звонить в полицию. Я решил дождаться утра, чтобы встретиться с вами. Я не знал, где найти вас, если не считать агентства Дрейка и... Черт побери, Мейсон, моя жена была просто в истерике, и, если бы она в таком состоянии позвонила в полицию, все бы рухнуло. В газетах появилась бы вся история Блэров... Боже мой, это же не было убийство, это была самооборона. Я решил взять на себя всю ответственность. Пусть полиция приезжает к нам.
– Будет чертовски трудно вести это дело. Если бы ваша жена сама пошла в полицию, это выглядело бы как самооборона, но к тому времени, когда полиция нагрянет к вам, это будет расцениваться как убийство.
– Ну что ж, я принял решение и выполню его. Когда я уходил, я дал жене снотворное.
– Неужели вы не понимаете, – воскликнул Мейсон, – что так или иначе всплывет все это дело о шантаже. Ведь сейчас мы имеем дело с убийством!
– Я это знаю, поэтому и умоляю вас взять все в свои руки. Вы должны заявить, что сейчас Филлис не в состоянии давать каких бы то ни было объяснений, так как это связано с шантажом.
– Нам придется так сделать, чтобы выиграть время, – мрачно сказал Мейсон. – Еще вчера у нас был выбор. Сегодня у нас его нет. Сейчас бессмысленно обращаться в полицию. Мы в цейтноте. Нам нужно найти новые факты и, самое главное, яхту.
– Залив еще окутан туманом.
– Что ж, достанем вертолет. – Адвокат повернулся к Делле Стрит: Позвони в авиакомпанию. Скажи, что нам срочно нужен четырехместный вертолет. – Мейсон взял шляпу. – Пойдемте, мистер Бэнкрофт.
Адвокат был на полпути к двери, когда раздался телефонный звонок Делла вопросительно взглянула на Мейсона, тот кивнул головой и секретарша взяла трубку.
– Я слушаю, Герти. В чем дело? Кто звонит? Ева Эймори?
Мейсон нахмурился, подошел к телефону, взял трубку и сказал:
– Соедини меня, Герти. Я поговорю с ней. – Мгновенье спустя он произнес: – Да, Ева. Это Перри Мейсон. Что случилось?
– Я собираюсь подписать заявление, – произнесла она, – что вся эта история – рекламный трюк, что деньги мне вручил один знакомый, что вместе с ним мы сочинили то письмо и проделали все это ради рекламы.
– Вы не сделаете этого, Ева. Это неправда, и вы это знаете.
– Если я подпишу это заявление, я смогу выпутаться из...
– Из чего?
– Из всей этой истории... Короче говоря, уйду из-под давления.
– Вы так не сделаете, какое бы давление на вас ни оказывалось.
– Но мне советуют...
– Кто?
– Ну... люди.
– Они оставили вам это заявление? – спросил Мейсон.
– Да.
– Тогда делайте следующее, Ева. Я хочу, чтобы вы пришли в контору и сперва поговорили со мной.
– Но они потребовали, чтобы я подписала бумагу до двух часов дня.
– Хорошо. Кто бы это ни был, скажите, что в два часа вы пойдете ко мне в контору и там подпишете это заявление.
– Я не думаю, что эти люди придут к вам.
– Тогда объявите им, что они не получат заявления, что вы сперва должны посоветоваться со мной.
– Не думаю, что это поможет. Они...
– Попытайтесь. Вы сделаете это? – спросил Мейсон.
– Да.
– Хорошо, – закончил разговор Мейсон и повесил трубку.
День был теплым и солнечным, только над водой виднелась неподвижная кромка белых облаков.
Летчик вертолета, летевшего на высоте примерно пятисот футов, сказал адвокату:
– Не нравится мне все это, мистер Мейсон. Мы можем пролететь поблизости от этих облаков, но вряд ли мы что-нибудь увидим.
– А нельзя ли немного уменьшить высоту?
– Конечно можно. Я могу лететь на высоте пяти футов над водой, но в таком тумане это опасно.
– Сделайте все, что в ваших силах, – попросил Мейсон.
– Иногда можно разогнать туман с помощью винтов вертолета и порой довольно быстро, – заметил пилот.
– Что ж, попытайтесь, – сказал Мейсон.
Вертолет опустился еще ниже и полетел над открытой местностью, на высоте дома. Вскоре их окутали первые клубы тумана. Винты вертолета разгоняли их. На мгновенье показалось, что туман исчезает, но вскоре он вновь окутал вертолет, и пилот повернул машину обратно.
– Ничего не могу поделать, – сказал он. – Очень сожалею, но входить туда опасно. Это самый густой туман, который я когда-либо видел в такое время суток. Воздух даже не колышется. Кажется, что летишь в молоке.
– А нельзя подняться над ним? – спросил Мейсон.
– Конечно можно, но это ничего не даст. Вы просто увидите сплошной белый ковер.
– Хорошо, тогда возвращаемся. Будьте в постоянной готовности. Как только туман начнет рассеиваться, мы проведем осмотр гавани. – Мейсон повернулся к Бэнкрофту: – Это лучшее, что мы можем сделать, Бэнкрофт, объяснил он. – Не вижу другого выхода.
– Я тоже.
– Я хотел бы поговорить с вашей женой, – сказал Мейсон.
Бэнкрофт понимающе кивнул головой.
– Она еще спит. Я дал ей большую дозу снотворного. Можете себе представить, она...
Мейсон взглядом указал на пилота, и Бэнкрофт моментально замолчал.
– Я прошу вас, – напомнил адвокат летчику, – быть в постоянной готовности весь день. Как только туман рассеется, мы осмотрим гавань. Все ясно?
– Да.
– Позвоните мне сразу же, как только это произойдет.
– Хорошо, но туман может продержаться весь день, мистер Мейсон.
– Что ж, придется сидеть и ждать. Далеко ли до аэропорта, где вы будете находиться?
– Всего несколько минут полета.
– Прекрасно. Постоянно сообщайте мне о погодных условиях над заливом и о любых изменениях.
Пилот понимающе кивнул головой. До приземления вертолета Мейсон был погружен в размышления.
