Вторая перемена тоже была утешительная. Первый же завтрак, который ему принес Томассо после отъезда банды, ничем не походил на предыдущие. Вместо макарон, часто плохо приготовленных, перед ним поставили жареного барашка, сосиски, сладкое и бутылку розолио.
«Кто мог мне прислать эти вкусные вещи?», — подумал с удивлением молодой человек.
После обеда, такого же вкусного, как и завтрак, он обратился за объяснением к своему новому служителю.
— По приказанию синьоры, — ответил Томассо таким вежливым тоном, что если бы не темница и не отсутствие мебели, пленник подумал бы, что он находится в одном из римских ресторанов.
Скоро после захода солнца в темницу вошла женщина. Генри вздрогнул от неожиданности.
Кто она?
Сомнение его быстро разрешилось. По высокой фигуре, по покрою платья, Генри узнал жену начальника банды. Он заметил, что она едва из всех женщин, здесь находящихся, сохранила одежду ее пола.
Женщина осторожно и бесшумно закрыла за собой дверь.
Глава XXXIII. КАРА ПОПЕТТА
Пленник вскочил на ноги и остановился посреди темницы.
— Не бойтесь ничего, синьор «Inglese», — произнесла странная посетительница почти шепотом.
Говоря это, она подошла к нему так близко, что Генри почувствовал ее дыхание на своей щеке, и тихо положила ему руку на плечо.
— В чем дело? — спросил он, вздрогнув, но не от страха.
— Не бойтесь, — повторил ласковый голос, — я не желаю вам зла… Я Попетта. Вы помните меня?
— Да, синьора, вы супруга Корвино.
— Ах, если бы вы сказали рабыня, это было бы вернее, но все равно, синьор, это вам неинтересно.
Глубокий вздох сопровождал эти слова.
Пленник молчал. Рука женщины упала с его плеча.
— Вы, вероятно, видя меня здесь, — заговорила снова Попетта, — вы, вероятно, думали, что вместо сердца у меня камень?
— Нет, — отвечал пленник, не скрывая своего удивления. — Вы, наверное, более несчастны, чем преступны.
— Да, да, — быстро заговорила она, как бы не желая распространяться на эту тему. — Синьор, я пришла сюда поговорить о вашем будущем.
— О моем будущем?
— Да, синьор, оно ужасно.
— Но почему же? — спросил молодой англичанин. — Вероятно, я буду скоро выпущен на свободу. Что значат еще несколько дней плена?
— Мой дорогой синьор, вы ошибаетесь. Я уже не говорю о вашем тяжелом плене. Но что с вами будет, когда Корвино вернется? Вы не знаете, как он жесток.
«Странный разговор для жены, говорящей об отсутствующем муже», — подумал Генри.
— Да, я боюсь, — продолжала она, — если написанное вами письмо не принесет выкупа. Я видела, что вам было неприятно подписывать его. У вас на это были свои причины?
— Конечно.
— Разногласие с вашей семьей? Вы не ладите с вашим отцом, не правда ли?
— Да, нечто в этом роде, — отвечал молодой человек, не видя причины скрывать правды вдали от своей родины.
— Я так и думала, — промолвила Попетта. — А это разногласие, — продолжала она с тревогой, — может помешать вашему отцу выслать деньги?
— Возможно.
— Возможно, ах, синьор! Вы слишком легко смотрите на это дело. У вас такая мужественная душа, что нельзя не восторгаться вами. Это-то меня и привело сюда.
Слова эти сопровождались опять глубоким вздохом.
— Вы не знаете, — продолжала Попетта, — какая судьба ожидает вас, если выкуп не будет прислан.
— Какая же, синьора?
— Ужасная, ужасная!
— Что же, это уже предопределено заранее?
— Да… Корвино всегда так поступает.
— Объяснитесь, синьора.
— Во-первых, вам отрежут уши, которые будут посланы в письме вашему отцу с новым требованием выкупа.
— А потом?.. — спросил пленник с нетерпением.
— Если деньги не будут присланы, вы будете изуродованы снова.
— Каким образом?
— Не могу вам сказать, синьор; у них много способов. Для вас было бы лучше, если бы ответ не оставлял никакой надежды на выкуп. По крайней мере, вы избегнули бы пыток и были бы немедленно расстреляны.
— Вы шутите, синьора?
— О нет… я видела сама… Это обычай Корвино… Чудовище, с которым я связана, к моему несчастью, и всей банды… Для вас он не сделает исключения.
— Вы пришли ко мне, как друг, не правда ли? — спросил пленник, чтобы испытать искренность собеседницы.
— Не сомневайтесь.
— Вы можете мне дать совет?
— Конечно… Напишите снова вашим друзьям. Просите их повидать снова вашего отца и объяснить ему необходимость высылки выкупа. Это единственный выход избегнуть грозящей вам опасности.
— Есть еще другой, — проговорил многозначительно пленник.
— Другой… какой же?
— Он от вас зависит, синьора.
— Но что же я могу сделать?
— Предоставить мне возможность бежать.
— Это возможно… но очень трудно… Мне пришлось бы пожертвовать своей жизнью. Вы хотите этого, синьор?
— Нет, нет… такой жертвы…
— Ах, вы не знаете, как за мной следят; чтобы прийти к вам, мне надо было подкупить Томассо. Ревность Корвино… Ах, синьор, я когда-то была хороша, вы не верите?
Она снова положила руку на плечо англичанина, и он снова оттолкнул ее, но на этот раз более деликатно. Он боялся оскорбить самолюбие Попетты и разбудить зверя, дремавшего в душе этой странной итальянки.
— Если бы он узнал о нашем свидании, — продолжала Попетта, — я была бы присуждена к смерти… Наши законы строги… Верите вы теперь, синьор, что я серьезно хочу прийти к вам на помощь?
— Но как же я могу написать, каким образом мое письмо дойдет по назначению?
— Я позабочусь об этом. Вот бумага, чернила и перо. Я все принесла, но не смею дать вам света. Корвино очень жесток со своими пленниками. Подождите восхода солнца. Томассо возьмет ваше письмо, когда принесет завтрак. Об остальном я позабочусь.
— Благодарю, благодарю!.. — вскричал тронутый Генри. В его голове блеснула новая мысль. — Благодарю, я повинуюсь вам.
— Buona notte, — произнесла разбойница, многозначительно пожимая ему руку, — Buona notte, galantuorno, спите спокойно; если вам понадобится жизнь Кары Попетты, она вам принадлежит.
Последняя фраза молодому человеку очень не понравилась, и он был доволен, когда Попетта удалилась, притворив за собой дверь.
Глава XXXIV. ТРУДНАЯ ЗАДАЧА
Оставшись один, пленник бросился на свою постель из листьев и принялся думать о происшедшем между ним и Попеттой разговоре.
Что руководило ей? Не ловушка ли это?
Но он недолго останавливался на этой мысли; кому нужна эта ловушка? Разве он и не так в полной власти бандитов? Чего им желать еще более?
«А, — подумал он, — теперь я понимаю! Это штуки Корвино. Он принудил свою жену сыграть эту роль, чтобы вернее получить за меня выкуп. Он думает, что таким образом заставит меня написать отцу более красноречивое письмо.
