потому, что обратно в центр пришлось бы пилить порожняком. Из Марьиной рощи на такси никто почти не ездил. Не понятно почему. Он добрался туда на трёх по очереди автобусах и ещё на трамвае. Потом целый час он искал стройку парка развлечений. Там знакомым оказался не только бригадир, но и ещё двое земляков из Куляба. Сам бригадир был из Хорога, но бригаду набирал из кулябских. Свои, хорогские, ребята с норовом, подчиняются с трудом и вечно влипают в какие-нибудь заварухи после работы.
Бригадир Бахман тоже не взял его работать. Он сказал, что уже смысла нет. Через пять-семь дней они объект сдают и поедут на десять дней домой. А следующий объект будет где-то на проспекте Вернадского. Школу ремонтировать.
– Десять дней подождешь? – спросил он и закурил. Задумался. – Даже не десять получается. Пятнадцать. Через десять я один приеду. Бумаги оформлять, в управление архитектуры пойду, в райисполком пойду, потом с директором школы составлять план будем и по деньгам разводить.
Пахлавон его поблагодарил, но ответил, что пятнадцать дней ждать нельзя ему. Надо матери с отцом деньги посылать. У них совсем денег нет.
Они ещё немного посидели, поговорили про Куляб, про то, что кинотеатр новый там молдаване строят. Посмеялись над молдаванами от души. Строители они похуже таджиков. А вот пролезают в любую дырку, всегда везде со всеми договариваются. Потому, что цены у них копеечные. А таджики подороже берут. Почти как узбеки и каракалпаки.
Поговорили и Пахлавон поехал на такси на Казанский снова вокзал. Поздно было. Спать хотелось. Есть тоже хотелось, но меньше. И он решил, что поест завтра уже, а поспит сегодня.
Довольный таким умным решением, Пахлавон походил по залу ожидания, отлавливая взглядом всё, что могло угрожать. Милиционеров, вокзальных карманников и дежурных в красных беретах. Нашел место, где, разувшись и засунув ботинки под головы, храпели как молодые жеребята три здоровенных мужика с бородами, в толстых свитерах ручной вязки и с рюкзаками, лямки которых они намотали на кисти рук, а руки затолкали в карманы. Пахлавон аккуратно прилег на скамейку, тоже снял туфли, сунул их под голову, авоську закрутил вокруг руки и пристроил её на живот. Поверх авоськи он пристроил вторую руку, засунул пальцы в авоськины дырки, полежал минут пятнадцать, глядя на тусклые лампочки под потолком. Пытался решить, как двигаться дальше, куда и на чем. Ничего не придумывалось. Устал.
– Ничего, – Пахлавон посмотрел на храпящего соседа, зевнул. – Завтра придумаем что-нибудь. Аллах рядом. Поможет.
И он мгновенно отключился на пять счастливых часов сна, в котором он никуда не бежал, не спешил и не переживал, а видел сон про кирпичи, лопату в корыте с цементным раствором и много денег в пачках, перевязанных тугой бумажной лентой. Деньги лежали у отца на столе и отец говорил, что теперь на них он купит Пахлавону машину «москвич-408» и квартиру в Душанбе. А себе наладит мотоцикл. А матери купит ткацкую фабрику в ФРГ или в Испании.
Хороший сон снился Пахлавону. Это значило, что скоро ему повезет. Ночь ползла медленно и сон про деньги шел долго. Поэтому в пять часов утра он проснулся легко, бодро и с хорошим настроением. Авоська была на месте, туфли под головой. Можно было вставать и идти навстречу удаче, которая, Пахлавон был уверен, гуляла где-то поблизости и ждала его всю ночь. Даже не вздремнула ни минутки. Так ждала.
На перроне никого не было. Навстречу по второму пути брёл, как уставший бык на водопой, маневровый с одним почтовым вагоном. Он катился так медленно и бесшумно, что Пахлавону подумалось, что он ещё спит и наблюдает свой сон. Потом с обратной стороны, скрипя, стуча и подвывая тормозами накатил товарняк, длинный, как жизнь горцев с Кавказа. Он влетел по первому пути и, подгибая торможением рельсы, остановился внезапно, будто его придавили сверху силы небесные. Товарняк был расписан мелом и масляными красками так, что сами вагоны как за маскировочной сеткой скрывались за этими каракулями. А весь состав был похож на блатного с кичи, испорченного на всю жизнь татуировками с головы до ног. От хвоста к голове состава шустро шел обходчик с молотком и торопливо стучал им по муфтам, по колесам и зачем -то по буферам. Когда он поравнялся с Пахлавоном, который как суслик возле норки торчал прямо и навытяжку одиноко на асфальте, и скороговоркой спросил:
– Чё, в теплушке собрался ехать? Чё, тебе денег дать на нормальный вагон? Я тебе дам денег на СВ и совет по делу. Вали отсюда, шпана. Вагоны все пломбированные, стырить ничего не получится. А вон в том вагоне охрана едет. Два «калаша» на троих и «Макаров». Тебе хватит наглотаться свинчатки. Понял?
– Я только спросить хотел, – Пахлавон почти ничего не разобрал из автоматной очереди слов, слившихся в одно « Чёшскалокаров». – Куда мне поехать, чтобы найти работу на стройке. Я строитель. Бригаду нашу расформировали. А заработать денег надо. Для отца с матерью.
– Ну, это другой кордебалет совсем.– Резко подобрел обходчик. – Мать да отец, это святые люди. Помогаешь им – считай помогаешь господу богу. Одному ему такую ораву не просто любить и содержать. Ты молодец. Узбек сам?
– Таджик – гордо ответил Пахлавон.
– Ты, таджик, далеко за хлебом-солью не едь. В Москве люди – звери .Тут не оставайся. Одного сожрут. Пришибут где-нибудь за просто так. Ты доберись до города Горький. Большой хороший город. Строят по-бешеному всё, что попало. Обновляют Нижний Новгород. Чтоб царизмом не пахло. Старое ломают, новое на это место лепят. Идиоты. Вот туда езжай.
Обходчик помахал Пахлавону молотком как платочком и побежал дальше к голове состава, постукивая по металлу и прислушиваясь к звону, как музыкант к камертону.
На следующее утро Пахлавон был уже в Горьком. Цена на такси от вокзала до микрорайона «Волгарь», где таксист видел бурное строительство, была чисто символической – рубль. Оставалось еще 3 рубля. Или на еду. Или на какую-то другую дорогу, если здесь не повезет. Шансов на то, что повезет было много, но Пахлавон к возможной удаче отнесся с опаской и решил не тратить деньги на еду, а пригреть их в кармане на дорогу куда-нибудь ещё.
Но ему повезло сразу. На первой же стройке его взяли на работу. Ставить панели пятиэтажек. Стоять на приеме панели с крана. Снимать зацепы и направлять панели в пазы. А сварщики потом будут связывать арматуры.
Работа была интересная, не трудная. В бригаде было двадцать три человека. Русские, узбеки, два корейца и молдаване. Ну, и один таджик Пахлавон. Он с аппетитом вкалывал целую неделю, перезнакомился со всеми. Все были добрые,
