Илья тихо отстранил собаку: «Может, милиционер на вокзале о чем-то заподозрил — он как-то странно посмотрел? Или мне показалось?! Конечно, все завертится, когда объявятся потерпевшие. Скорее бы он проходил, Новый год!»
1 ЯНВАРЯ, 4 ЧАСА 50 МИНУТ
Предутренние часы тянулись особенно долго. Возбуждение после бессонной ночи давало о себе знать.
Происшествий не было. В ожидании первой электрички Денисов вошел в дежурку. За стеклянной перегородкой Антон Сабодаш — гигант, в прошлом известный динамовский штангист — читал журнал. Обтекаемые формы аппаратов, стекло, пластик придавали дежурной комнате вид ультрасовременный. Перед дежурным на пульте связи лежали накопившиеся за ночь бумаги.
Сабодаш не поднимал головы.
— Зима какая-то чудная в этом году, — провести молча оставшиеся до поезда минуты Денисову казалось неудобным, — вот и Новый год тоже: дождь и мороз…
— Есть неопределенность, — не отрываясь от журнала, подтвердил Сабодаш.
— Может, весна будет дружной?
— Не исключено.
Теперь можно было уходить, оставив дежурного наедине с его журналом.
— О чем там все-таки? — Денисова разобрало любопытство. — Детектив?
Здоровяк наконец поднял взгляд на Денисова. У него были рыжие усики и глаза человека, обеспокоенного своей физической исключительностью.
— Интересная вещь, — он заглянул в мудреное название. — Кто-то забыл в электричке, мне его утром сдавать.
— Убийство?
— Квартирная кража. В общем, скрипку Страдивари украли… Меня другое заинтересовало. Мысль такая, что у каждого человека есть какое-то событие, от которого все зависит. Вот! — у Сабодаша получилось мягкое «vot». — Как бы звучат колокола судьбы. Один их слышит, а другой проходит мимо.
1 ЯНВАРЯ, 5 ЧАСОВ 10 МИНУТ
— До чего же невыносливый пошел пассажир! Особенно мужчины! Дашь им нести одну-единственную вещь, скажем магнитофон, и уже стоны! А рядом слабая жена несет две сумки, и ничего! — Женщина держала в руках авоськи со всякой всячиной. — Мы сейчас уедем, — объявила она дежурному по автоматической камере хранения, — можете предложить нашу ячейку желающим.
Мужчина подошел к ячейке, набрал шифр и дернул дверцу — дверца не открылась.
— Ох уж этот мне сильный пол!
Он поставил магнитофон. Теперь они держались за ручку вдвоем.
Ячейка не поддавалась.
— Ну? Что дергать-то зря? — подошел рыжеватый человек с повязкой механика. — Шифр надо правильно набирать.
— Мы правильно набирали, — женщина хотела еще что-то добавить, но муж сказал примирительно:
— Бывает, конечно. Как же теперь быть?
— Сейчас узнаем, — механик водрузил на нос очки, что-то прочитал на клочке бумаги, который предварительно извлек из кармана. — Открытой оставили вы ячейку, я ее после вас запирал, вот — четыреста семьдесят четвертая, у меня все записано, — он протиснулся к ячейке, ловко вывинтил контрольный винт и, услыхав зуммер, ключом-секреткой забрался в отверстие, поддел внутренний рычаг запора. — А дел-то, между прочим, всего: бросил монету, набери четыре цифры изнутри, чтобы никто не видел, захлопни дверцу и иди! — Пока он говорил, зуммер продолжал тревожно звенеть. — Что в ячейке?
— Сумка, чемодан, — женщина растерялась, — все перечислять? В сумке подарки тестя.
— Сверху что? — Механик поставил на место контрольный винт, и звонок прекратился.
— Два плаща «болонья», зеленый и синий, капюшон от зеленого лежит отдельно, — она успокоилась, — в кармане сумки деньги, аккредитивы, документы… Учебник английского языка Бойка и Лукьяновой, авиабилет от Южно-Сахалинска… Две бутылки воды.
Рыжеватый механик распахнул дверцу.
— Что это? — шепотом спросила женщина.
Слева, в дальнем углу ячейки, стояли две бутылки фруктового напитка «Саяны» и наполовину пустая авоська с апельсинами. Сбоку белел сверток с этикеткой ГУМа, других вещей в ячейке не было.
— Где же чемоданы? Сумка?!
Ранние пассажиры и красивый длинноволосый дежурный, прогуливавшийся вдоль отсека, словно догадались о происшедшем и на секунду замерли, глядя в их сторону.
Под мостом, на стрелках, уже виднелась первая электричка.
— Товарищ Денисов! — раздалось вдруг из громкоговорителей. — Срочно зайдите в автоматическую камеру хранения. Повторяю…
Потерпевшие ждали у раскрытой ячейки.
— Слушаю вас.
Мужчина скользнул взглядом по его небрежно откинутой назад куртке. Мокрую шапку Денисов держал в руке, он снимал ее сразу, как только предстояло работать в помещении.
— Просто не верится, — женщина закусила губу, — как будто сон вижу.
— Как же, сон! — рыжеватый механик не принимал близко к сердцу беды огромного количества растерях, именуемых пассажирами, которые, считал он, едут-едут зачем-то и зимой, и летом, и пожилые, и больные, и с детьми, не могут верно набрать шифр, а правил пользования камерой хранения и вовсе не читают, отсюда и шли все неприятности.
Коренастый милиционер с красным лицом — он словно только что покинул парилку — появился незаметно, как из-под земли.
— Ячейку, товарищ младший лейтенант, обнаружили открытой вчера вечером. Думали, кто-то забыл часть вещей, поэтому я распорядился закрыть на другой шифр.
— В какое время это случилось?
— Примерно в двадцать один тридцать.
— А мы ячейкой пользовались часов в пять вечера, — вступил в разговор потерпевший.
— Дверцу хорошо проверили? — спросил механик.
— Закрыто было — это я точно говорю.
«Ячейка не могла простоять открытой почти пять часов», — подумал Денисов.
Теперь можно было приступать к вопросам о шифре.
— Кто из вас набирал шифр?
— Я и набирал: девятнадцать — тридцать восемь, — мужчина старался держаться с достоинством.
— Хоть бы документы подбросили, — его жена хрустнула переплетенными пальцами. — Как вы думаете, на какой день могут подбросить документы?
— Одному документы, другому только бы конспекты нашли, — вспылил механик, — третьему удостоверение! Преступников надо искать, обезвреживать их!
Денисов оглянулся: молчаливый дежурный по камере хранения Борис Порываев видел, что с ячейкой что-то произошло, однако не спешил подойти — разговаривал с пассажирами.
Мокрый воротник холодил шею, Денисов снова отбросил его назад.
Автоматические камеры хранения Денисов знал хорошо, пожалуй, лучше других инспекторов, потому что, когда впервые появились автоматы, он стоял на посту в этом же самом зале. Секций тогда было совсем мало, и Денисов в основном занимался тем, что объяснял их назначение пассажирам.
