— Берите ваш костыль. Я проведу вас в кабинет.
И я зашагал по апартаментам одного из самых шикарных особняков города Тайгинска. Единственная «вольная» нога моя утопала в мягком пушистом ковре.
Пока все шло прекрасно. Но вот мысль, которая сразу навязалась и засверлила мой мозг: «Как это так? Я пробыл „инвалидом“ больше суток, меня видели сотни людей и ни у кого не явилось ни малейшего сомнения в моем инвалидном естестве, — и вот теперь в одну секунду эта женщина, этот товарищ, сразу раскрыла весь мой маскарад».
— Простите, товарищ, — обратился я к ней, — вы понимаете, что этот вопрос не простое любопытство, этот вопрос для меня чрезвычайно важный, — как вы открыли, что я не инвалид, а «пекарь»? Что меня выдало?
Она остановилась, проходя через гостиную.
— Я вам сейчас продемонстрирую. Посмотрите на себя в зеркало, да всмотритесь повнимательней. Ну, — видите?
— Ничего решительно не вижу! Лицо как лицо, обросшее бородой!
— Плохо смотрите! Видите значки от пенсне? Вы носили всю жизнь пенсне и только недавно сняли. Инвалиды пенсне не носят, а партийные работники сплошь да рядом.
Я посмотрел.
Она была права: два красных, едва заметных шрама красовались у меня по бокам переносицы.
— Вот так конспирация!.. — пробормотал я.
— Сейчас выйдет товарищ Иван Ефремович. Я вас проведу в комнату, где вы будете, как дома. Он придет туда же.
Она подняла портьеру, открыла незаметную маленькую дверь и пригласила меня следовать за собой.
VI
В КРАСНОМ ТАЙНИКЕ
Я вошел и осмотрелся.
Простая обстановка этой комнаты была полной противоположностью всему остальному дому. Стол, крытый клеенкой. Простые клеенчатые кресла, рукомойник, шкаф и кровать.
— Здесь, товарищ, сможете отдохнуть, как хотите. Это самое безопасное место в городе Тайгинске для каждого коммуниста. Я сейчас принесу вам кофе.
Отдохнуть!.. Я меньше всего думал об отдыхе!.. Дорога был каждая минута…
Когда я отпустил ремни на прикрученной ноге, то к своему ужасу почувствовал, что нога совершено онемела. Неужели вместо работы мне придется действительно отдыхать и лечить ногу?..
— Вы ко мне, товарищ? Здравствуйте!..
Занятый своей ногой, я так и не слыхал, как в комнату вошли.
Я оглянулся.
Сегодняшний день был для меня, очевидно, днем сюрпризов. Перед мной стоял товарищ Ефремыч, мой сожитель по комнате в Париже еще в 16 году. Он жил эмигрантом, учился в Высшей Школе, а я бегал печь хлебы в одну булочную на Монмартре. Не раз кормил его своими произведениями.
Мы расцеловались и… перешли прямо к делу. Ведь мы встретились не для воспоминаний…
— Ну, рассказывайте, в чем дело? Откуда и зачем вы к нам пожаловали? — спросил меня Ефремыч так просто, как будто мы расстались с ним вчера.
— Я приехал сюда, товарищ Ефремыч, чтобы сделать вам всем здешним коммунистам хороший нагоняй за вашу работу, верней, за пробелы в вашей работе, — полушутливо, полусерьезно заявил я.
— Не понимаю! объясните точней, в чем наша вина, в чем ошибка?
— Ошибка ваша, то есть всех вас, здешних товарищей-коммунистов, в том, что вы, действуя во всех отношениях выше похвал, развив изумительно работу, сохраняя полную конспирацию и войдя в курс всех белогвардейских не только выступлений, но даже и замыслов, — проморгали одно важнейшее явление. От вас и от вашей организации мы вправе требовать большего и требуем.
— Точнее, дорогой товарищ!
— Точнее? Кратко: у нас в штабе Красной армии завелся шпион, который уже недели две как дает сведения сюда, в главный штаб белых, и вы, стоящие в курсе всего того, что делается в штабе белых, вы до сих пор не узнали — от кого, каким образом и какие сведения даются из штаба нашей армии в здешний белогвардейский штаб.
— А вы сами чего смотрите?
В комнату вошел «Мазепа»… Товарищ «кухарка» принесла нам горячий кофе и завтрак…
Через полчаса нами был выработан дальнейший план…
VII
АРЕСТОВАНА, А АРЕСТОВАННОЙ НЕТ!
Около 6 часов вечера того же дня генерал-майор Попелло-Давыдов, начальник штаба белогвардейского фронта, сидел у себя в вагоне, стучал кулаком по столу и орал так, что даже часовые, находившиеся снаружи вагона, подтягивались и старались стоять смирно…
Перед генералом стоял, вытянувшись, словно проглотивши красный штык, выхоленный, с вытаращенными глазами офицер-адъютант.
— Нет! Черт вас всех позадави! До чего додуматься? Аррестовать без моего разрешения! Аррестовать без моего приказа! Вы, поручик, узнавали, кто ее смел арестовать?.. Узнали?!..
— Так точно, ваше высокопревосходительство!.. То есть, никак нет-с! Не узнавал! То есть узнавал, но не узнал!..
— Что вы там еще бормочете? Узнавал!.. Не узнал!.. Говорите толком!.. А еще офицер! Кто ее посмел арестовать? Что это за дурацкая записка? Вы читали ее?..
Он схватил со стола скомканную записку и подал ее адъютанту.
— Читайте еще раз, да вслух!
— «Его высокопревосходительству, начальнику штаба генерал-майору Попелло-Давыдову.
Ваше высокопревосходительство, меня сейчас арестовало его благородие с контрразведки. Очень прошу ваше высокопревосходительство застоять меня, так как вы знаете, что я совсем невинна. Известная вам Лукерья Пуговкина, проводница вашего вагона № 4711»…
— Ну-с? Что вы скажете? Три часа тому назад она пошла за свечами. Вы тогда изволили где-то бегать!.. Да-с! А я читал газету. Да-с! Проходит час — ее нет! Другой — ее нет!.. Мне надо ехать в город и я не могу оставить вагон! И вас нет! Жду и вдруг какой-то болван приходит и дает эту дурацкую записку. Пока ее прочел, и его черти куда-то утащили! И спросить не у кого! Вы говорите, узнавали? Что узнавали?
— Согласно вашего приказания, звонил к начальнику контрразведки и передал приказание вашего высокопревосходительства освободить арестованную Пуговки ну.
— Ну, а он?
— Он навел справки и сказал, что никакой Пуговкиной арестовано не было.
— Черт знает! Не может быть! У них у всех затылки не так затесаны! Аррестовать без моего разрешения и потерять аррестованную! Черт!.. Фу!.. Устал… Поручик, немедленно, сейчас же, сию минуту вызвать начальника контрразведки… Арестовать без моего разрешения!.. Мерзавцы!..
Прибывший к генералу начальник контрразведки ничем не мог успокоить его высокопревосходительство. Наоборот, еще более взбесил его, доложив, что не только Пуговкиной, но и вообще никакой девушки-проводницы в районе вокзала арестовано не было. Куда девалась Пуговкина — он совершенно не знал.
Отдышавшись и выпив несколько рюмок коньяку, генерал отдал приказ адъютанту затребовать срочно другого проводника.
— Но только проводника, а то проводницу они еще раз украдут. Дьяволы! А чтобы Лукерья Пуговки на мне была разыскана! Слышите, ротмистр? Может идти, без Пуговкиной не смейте показываться. Какая же это, черт подери, разведка, когда у начальника штаба среди бела дня пропадает проводник и разведка не может ничего узнать?
Начальник разведки печально протрезвонил шпорами и вышел. Адъютант стал писать требование на проводника…
VIII
КУДА НИ КИНЬ — ВСЕ КЛИН!
А около генеральского вагона мотался какой-то рабочий, видимо, слесарь из депо, с ящиком и инструментами. Он постукивал колеса соседних вагонов молотком, что-то завинчивал, перестукивал по буксам… Часовые не обращали на него внимания, так как из генеральского вагона шел непрерывный вопль и часовые боялись повернуться.
Слесарь перешел к вагону насупротив генеральского и стал подтягивать буксы.
Из окна вагона выглянул адъютант.
— Эй ты, братец! Вон тот, в блузе! Поди-ка сюда!
Рабочий оставил буксы и приблизился к окну.
— Ты из депо?
— Так точно, ваше благородие. Из депа слесарь. Вот буксы проверяю.
— Нарядчика, что заведует проводниками, знаешь?
— Так точно, знаю. Вижу на работе каждый день.
