колец приходилось сильно задирать нос, чтоб видеть лицо своей собеседницы.
– Чего надо? – тихо спросила та.
– Послушайте, дама! Этот вопрос – не ко мне, а к вам. Шли бы вы отсюда!
– А ты, козёл, в … получить не хочешь?
Очкарик хмыкнул. Но он не успел ответить, так как в этот момент к нему подвалили двое – высокий, видный, и маленький, пучеглазый, с собранными в хвост волосами и загорелым лицом. На высоком было немало золота.
– Тётя Саша, что за херня? – пропищал высокий, глядя в упор на очкарика, – почему испанец уехал с Вадиком?
– Это кто вам сказал такое?
Маленький завизжал:
– Мы сейчас заходим в «Садко», а они оттуда выходят, блин! Представляешь? И сразу ловят такси!
– Ну, что я могу сказать? У Вадика – подлинней, стало быть, чем у вас двоих, вместе взятых!
– Ну, хорошо! – заорал высокий, – деньги назад тогда отдавай!
– Нет, Тонечка, не отдам. Решай вопрос с Вадиком.
Эту реплику Кременцова уже услышала издали, потому что в самом начале спора она ушла, надев туфлю. Одиннадцати часов ещё не было. Тем не менее, подойдя к Охотному ряду, Юля увидела на другой стороне, около гостиницы «Москва», высокую девушку с белыми волосами и тонкой талией, одиноко стоявшую на бордюре. На ней была ещё более короткая, чем на Юле, юбка, туфли с ещё более высокими каблуками, чёрная водолазка и не колготки – чулки. Девушка курила длинную сигарету, держа её по-пацански, большим и указательным пальцами. Её ногти, большая длина которых была заметна издалека, мерцали, казалось, не отражённым светом, а своим собственным.
Также встав у проезжей части, чтоб не мешать прохожим, Юля стала следить за происходящим. Машин по улице двигалось ещё много, но все они проезжали мимо блондинки, не притормаживая. Должно быть, решила Юля, тем, кто едет с работы, девушка представляется чересчур дорогой, а для настоящих господ и крутых парней в малиновых пиджаках, набитых купюрами, час веселья ещё не пробил. Примерно через минуту перед блондинкой остановился патрульный «Форд» – тот самый, в который тщетно пытались затащить Юлю. Между его воинственным содержимым и проституткой произошёл коротенький разговор, во время которого проститутка делала неприличные жесты, злобно указывая на Юлю. Под завершение разговора из припаркованной около проститутки машины вышел короткостриженный, длиннорукий крепыш в спортивном костюме. Он также что-то сказал милиционерам, после чего их автомобиль, взяв свистящий старт, унёсся к Лубянке. Поговорив ещё с проституткой, крепыш стремительно перешёл дорогу и подступил к Кременцовой.
– Ты на кого работаешь? – спросил он, сверля Юлю взглядом маленьких, лютых глаз, которые выразительно гармонировали с кривым и чуть плоским носом.
– На государство, – сказала Юля, сунув ему под нос удостоверение. Он внимательно изучил его, благо что поблизости был фонарь. Попытался взять, но Юля успела отдёрнуть руку и убрала документ в карман пиджака. Спортсмен раздул ноздри.
– Ты из прокуратуры, что ли?
– Да. Из прокуратуры.
– Это моя земля, – сказал сутенёр, агрессивно сплюнув, – прокуратура здесь – ни при чём.
Тут перед блондинкой остановилось чёрное «БМВ» с широкими гоночными колёсами и красивым спойлером. Обменявшись с водителем парой фраз, блондинка взмахнула тонкой рукой, и из трёх машин, стоявших возле гостиницы, выскочило штук десять юных красавиц во главе с женщиной средних лет. Она их построила на краю тротуара. Они приветливо улыбались. Из «БМВ», тем временем, вышел плотный, седой мужчина в костюме. Подойдя к девушкам, он стал тщательно их осматривать, поднимая юбки, щупая груди. Девушки продолжали выказывать удовольствие. Две из них даже повернулись и наклонились. Сорокалетняя мразь что-то тараторила, упоённо закатывая глаза и делая жесты.
– Это – моя земля, – стоял на своём боксёр, не сводя глаз с Юли, пристально наблюдавшей за этой сценой, – прокуратура здесь – ни при чём.
– Согласна, – кивнула Юля, – прокуратура здесь ни при чём, и это – твоя земля. Но мне нужны деньги, и я тебе предлагаю свои услуги. У тебя есть клиенты, которым требуется не секс, а всякие-разные извращения?
Сутенёр усмехнулся.
– А не боишься потерять службу? Я ведь запомнил твою фамилию.
– Не боюсь. Во-первых, ты её не запомнил, а во-вторых – всё самое страшное, что могло случиться со мной, случилось.
– Да ладно гнать! Какого-то потрошителя, небось, ловите?
Выбрав, наконец, девушку, человек в костюме поторговался с сорокалетней гадиной и полез в карман за бумажником. В этот миг перед Кременцовой и сутенёром затормозил большой чёрный джип – «Линкольн Навигатор».
– Сколько ты стоишь? – спросил, опустив стекло, унылый азербайджанец. Он обращался, ясное дело, к Юле.
– Триста гринов, – ответила та, решив: будь что будет. Без денег ей была смерть, а переговоры с тем, кто считал, что одна из центральных московских улиц – его земля, похоже было, срывались.
– У нас с собой только двести.
– А мне плевать. Я сказала – триста.
– Ладно, садись.
– Но это – моя земля, – нахраписто гнул своё сутенёр. Когда Кременцова, распахнув заднюю дверь машины, ставила на подножку больную ногу, он попытался её схватить, однако водитель резво сорвал автомобиль с места, и сутенёрские пальцы по Юле только скользнули. Плюхнувшись на сиденье, она захлопнула дверь, и джип набрал скорость. Его мотор вряд ли уступал ракетному двигателю. Сидевшие впереди ещё раз взглянули на Юлю, водитель – в зеркало, пассажир, который с ней торговался – поверх плеча. Оба они были солидные и угрюмые.
– И куда мы с вами поедем? – спросила Юля.
– На нашу землю, – сказал водитель.
– Разве она так близко? У меня времени – два часа.
– Тут ты ошибаешься. У тебя впереди – вся вечность.
От этих слов, а также от тона, которым они были произнесены, по всей спине Юли прошёл мороз. Тем временем, джип через Моховую выехал на Воздвиженку, а с неё – на Новый Арбат. Потом свернул на Садовое.
– Меня Юля зовут, – представилась Кременцова как можно более твёрдым и бодрым голосом. Два угрюмых азербайджанца как будто и не услышали. Они тихо переговаривались по-своему.
– Можно мне узнать ваши славные имена? – пристала к ним Юля.
– Твой голосок начинает меня бесить, – сказал пассажир, достав пачку «Винстона», – а когда я не в духе, меня зовут Азраил.
– Красивое имя, – сказала Юля.
– Ты, как я вижу, не знаешь, кто такой Азраил?
– Нет, не знаю. Кто?
– Ангел смерти.
Юля гадала, есть ли у них оружие. Оба были в кожаных куртках. Под ними, в принципе, можно было запрятать хоть автоматы. Тщательно взвесив все за и против, Юля решила выпрыгнуть на ходу, благо что машин на Садовом было не очень много. Однако, дёрнув ручку двери, она поняла, что ей это не удастся. Да, дверь была заблокирована. Оставалось только разминать кисти, чем Юля и занялась со свойственной ей старательностью. Ей было очень тоскливо. «Смерть», – подумалось ей, – «как жопа: думать о ней приятно, а лезть в неё – ой-ёй-ёй!»
Тем временем, подъезжали уже к Таганке. На
