— Мустафу и Мурата брали в столовой. А там у меня радиочип спрятан. Весь разговор, записан. Очень интересный. Вам понравится. Лично вас касается. Дорогая запись.
— Меня касается? Мустафа стучал?
— Тут дело более серьезное, Эдуард Владимирович. Мустафа заказал вас.
— Заказал? Меня? Да я его вперед отправлю на небеса. Плохо он, знает Резаного.
— Заказал. Клянусь аллахом!
— Кому?
— Мурату, начальнику охраны! Они ударили по рукам.
— А каков был мотив?
— Как говорил Мустафа, вы завалили какое-то большое дело и он перестал доверять вам. И еще за то, что за его спиной вы налаживаете новые связи по наркоте. Поэтому он считает, что вы в любой момент можете предать его.
— Ну, сволочь, он пожалеет об этом. Послушай, Аслан; а не затеял ли ты двойную игру? Может, Мустафа приказал тебе проверить меня на вшивость? Как, мол, я отреагирую на такое известие? В этом случае, дорогуша, ты пожалеешь, что на свет родился. Сколько он тебе заплатил?
— Обижаешь, Эдуард Владимирович. Я правду говорю. Я всегда верно вам служил. Вы платили мне больше, чем Мустафа. Да вы послушайте запись. Включить? По телефону хорошо будет слышно.
— Ты мне ее привези. Немедленно. Если все, что ты сказал, подтвердится, я тебе заплачу очень хорошие бабки. Останешься доволен.
— Как скажете. Но я не знаю где ваша хата.
— Тебе и знать не надо. Встретимся у автовокзала.
— Хорошо, Эдуард Владимирович. Выезжаю. Не забудьте захватить бабло. До скорой встречи.
Выключив мобильный телефон, Аслан в прекрасном расположении духа накинул на себя спортивную куртку, сунул в карман кассету и спустился в подземный гараж.
На данный момент в гараже Мустафы оставалось семь дорогих иномарок. Три из десяти «арендовали» сотрудники полиции, на которых увезли задержанных обитателей коттеджа. Аслан, недолго думая, завел красный «Ягуар» и, покинув территорию опустевшего коттеджа, вдавил педаль газа в пол.
Утром, около восьми часов, дежурный по автовокзалу сержант полиции Виноградов обратил внимание на одинокий красный «Ягуар», припаркованный поблизости от здания автовокзала. За рулем автомобиля в неестественной позе спал черноволосый мужчина в спортивной куртке. Голова его была опущена на соседнее сиденье, а правая рука закинута на руль.
Несколько удивленный, сержант подошел ближе и постучал в боковое стекло. Но водитель не отреагировал. После этого сержант стал стучать более настойчиво. Однако водитель и на этот раз не подал виду, что слышит стук блюстителя порядка. Встревоженный сержант, соблюдая нормы закона, пригласил двух понятых и открыл дверцу автомобиля. Водитель не подавал признаков жизни. Пульс отсутствовал. На левом виске его была кровавая рана — скорее всего от пули. Загустевшая на щеке струйка крови и рисовый цвет лица свидетельствовали о том, что водитель был убит несколько часов тому назад.
Сержант доложил о происшествии дежурному по райотделу полиции.
24
Был четвертый час утра. В здании городского УВД светились только окна дежурного помещения и два окна на третьем этаже в кабинете начальника уголовного розыска полковника Ярцева.
После водворения задержанных в камеры предварительного заключения, Михаил Яковлевич прошел в туалетную комнату и не спеша, с удовольствием умылся холодной водой.
Взбодрившись, он направился в свой кабинет, чтобы привести в порядок бумаги и поспать немного на диване. Утром ему предстояло провести немало допросов подозреваемых, и требовался хоть кратковременный отдых. Когда проходил мимо дежурного помещения, ему навстречу вышел майор Гусев.
— Товарищ полковник, к вам просится Исламбеков. Хочет дать показания.
— Дать показания? — удивился Ярцев. — Что-то на него не похоже. К тому же сейчас ночное время. По закону я не имею права допрашивать ночью. Вы, майор, объяснили задержанному данное положение Уголовно-процессуального кодекса?
— Довел до сведения, товарищ полковник. Но он настаивает.
— Ну, если настаивает. Хорошо, приведите его ко мне. Но наручники не снимайте. Эго очень важная птица, международного полета.
Через несколько минут Исламбеков сидел перед Ярцевым за приставным столиком, весь какой-то помятый и растерянный. От его самоуверенного вида не осталось и следа.
— Вы хотите дать показания, Мустафа Рустамович? — спросил Ярцев и приготовил чистый бланк протокола допроса подозреваемого. — Почему такая спешка? Сейчас ночное время и по закону…
— Я знаю, но очень вас прошу, гражданин полковник. Хочу именно с вами поговорить. Опасаюсь, что меня передадут какому-нибудь бюрократу, который меня не поймет.
— Вы уверены, что я не бюрократ? По этому вопросу существует множество различных мнений. Ладно, не будем отходить от существа вопроса. Так что же вы хотите с таким нетерпением заявить?
Исламбеков, звякнув наручниками, вытер рукавом пиджака выступивший на лбу зернистый пот (он всегда быстро потел, когда волновался) и бухнул неожиданное для полковника:
— Я хочу сотрудничать со следствием.
— Вы — сотрудничать с полицией? Не ожидал.
— Не удивляйтесь, гражданин полковник. На это есть веская причина. Но у меня условие.
— Я слушаю вас.
— Не передавайте мое дело в Интерпол.
— Не передавать в Интерпол? — поднял брови Ярцев. — Почему?
— Мне бы не хотелось углубляться в эту тему.
— Я ожидал услышать от вас откровенный ответ. Какое же это сотрудничество? Должен заметить, что если вы затеяли со мной игру, то ваша игра — ставка на проигрыш. От ответа за свои преступления вам все равно не уйти.
— Никакой игры, гражданин полковник, — тяжело вздохнул Мустафа. — Я хочу отсидеть срок, который назначит суд, в России. В обмен на эту услугу я сдам вам весь наркотрафик от Афганистана до Прибалтики: со всеми точками, явками и фамилиями. По-моему, это очень хорошая плата за мою скромную просьбу. Вы ничего не теряете, а только приобретаете.
— А что приобретаете вы?
Мустафа еще раз тяжело вздохнул.
— А я сохраню свою голову.
Ярцев пристально посмотрел на наркобарона и, кажется, все понял.
— Если я не ошибаюсь, вы здорово наследили в другой стране.
— Вы угадали, полковник.
— Где же?
— В Китае.
— Так я и подумал. В Китае за распространение наркотиков приговаривают к высшей мере — расстрелу, а у нас законы мягче. Так что, полагаю, вы приняли правильное решение. Что ж, перейдем к делу?
— Конечно, гражданин полковник. Рассказ мой будет длинным. Устанете писать.
— А куда нам спешить? К тому же можем использовать технику — записать ваши показания на диктофон. Вы не возражаете?
