все другие дети щеголяют в новом!
Самая маленькая, Наоми, подергала Гретту за юбку:
— Так ты женишься на нас или как?
Она сгребла детей в охапку.
— Я очень люблю вас, но, видит Господь, я не люблю вашего папу.
Оборвыши переглянулись между собой со спокойным удивлением. Старшая сказала:
— А папа говорит, что любишь.
— Он… он так сказал? — смешалась Гретта.
— Да, — подтвердил средний сын. — Когда мама умирала, она взяла с него клятву, что он женится опять, только если найдет женщину, которая будет любить нас еще больше, чем его. А прошлой ночью всем нам приснился один и тот же сон. К нам пришла мама — сказала, что Смерть позволил ей прийти. И она сказала, что папа никогда не спросит тебя сам, поэтому мы должны попросить тебя выйти за нас замуж.
Гретта прижала ладони к щекам.
— Да, — продолжил мальчик. — Папа нам поверил и велел сделать, как сказала мама.
Младшенькая вынула большой палец изо рта.
— Папа сказал, что одежда, которую ты сшила, — это так, пустяки. Он сказал, что, как только ты начнешь заботиться о нас ночью и днем, мы тебе быстро разонравимся. Это правда, Гретта?
Та замотала головой, сначала медленно, а затем решительно.
— Конечно нет! Чем больше я буду заботиться о вас, тем больше стану любить. А вот вашего папу буду любить меньше.
— Так, значит, ты его любишь! — сказала Джейн.
— Нет!
— Но ты только что сказала…
— Я… — заговорила Гретта с большой неуверенностью. — Я не люблю вашего папу, Джейн. Я люблю вас, но не его. Вообще не люблю. Нет, нет! И никогда не любила. И никогда не полюблю. Да и не смогла бы никогда. Это невозможно.
Дети опять переглянулись.
— Бедный папа, — наконец сказал сын.
Они уставились на свои чумазые ноги.
— Да, бедный папа, — повторила младшая.
— Бедный? Почему он бедный? — спросила Гретта, прикасаясь к их грустным мордашкам.
— Потому что он любит тебя.
— Он… — Гретта схватила подол своего передника и промокнула им виски. — Он что?
— Папа любит тебя неудирающей и увечной любовью, — сказала малышка.
— Неумирающей и вечной! — поправила Джейн.
Портной, слышавший весь этот разговор, все еще стоял в дверях молча, с еле заметной улыбкой, и не отрывал глаз от Гретты.
— Не может быть, — сказала Гретта. Лицо ее пылало.
— Нам лучше знать, — возразила старшая. — Мы знаем его всю свою жизнь.
Я не могла истолковать выражение на лице Гретты. В ее глазах угадывалось неверие, а в морщинках на лбу — изумление. Такое лицо бывает у человека, увидевшего летящего ему навстречу ангела. Гретта старательно не смотрела на Портного.
Я поцеловала подругу в щеку:
— Я так за тебя счастлива!
Гретта заключила меня в объятия, затем отпустила.
— Пойдем, Беатрис, — позвала я. — Пора уладить и твое дело.
Я взяла ее за руку и повела к церкви. Один разок я оглянулась и увидела, как Портной с поклоном приглашает Гретту в свой дом. Детишки последовали за ней, словно стайка свидетелей на свадьбе.
По дороге к церкви я размышляла над сном, который одновременно увидели все дети Портного. Нет сомнения, визит их матери устроил лорд Смерть. Неужели он сделал это ради меня — потому что знал, что я люблю Гретту?
Я все еще дивилась случившемуся, когда мы подошли к церкви. Регент, похоже, ждал нас. Впрочем, вскоре выяснилось, что ждал он на самом деле Билла, к тому же с большим нетерпением.
— Да где же он? Где твой кузен, Кетура? Сегодня последняя репетиция!
— Сэр, мне нужно кое-что вам рассказать про Билла, но только с глазу на глаз. Другие мальчики, я так думаю, не прочь пойти посмотреть приготовления к ярмарке.
— Кетура, нет! — запротестовала Беатрис.
После некоторого колебания Регент проговорил:
— Я не очень боюсь того, что ты скажешь, ибо я сегодня счастлив! И не только из-за того, что услышал о тебе, но в личном плане тоже. Певчие, вы можете идти. Только голоса поберегите!
Мальчишки разлетелись, словно стая чаек, и мы остались в церкви одни.
— Господин Регент, — начала я, — это не ее вина… это все моя придумка… Словом, нам надо кое в чем признаться.
Беатрис подняла руку, останавливая меня:
— Нет, Кетура, я не позволю тебе взять вину на себя. Ведь это я, а не ты всю жизнь мечтала петь в хоре. — Она повернулась к Регенту. — Сэр, Билл — это я. Я приходила, переодевшись мальчиком.
— Не может быть! — сказал он, сделав большие глаза.
— Но это правда, — ответила она.
— Не верю!
И тогда Беатрис открыла рот и запела. Ах, какая это была мелодия! Она даже мертвому разбередила бы сердце. Когда Беатрис замолчала, Регент долго ничего не говорил.
— Неужели ты думала, что я этого не понял? — сказал он наконец. — Как мог я не узнать голос, который полюбил с самого первого раза, когда услышал тебя поющей вместе с другими прихожанами?
Беатрис открыла было рот, словно опять собиралась запеть, но на этот раз не издала ни звука. Регент улыбнулся такой ослепительной улыбкой, что стал почти красивым. И тут же приуныл опять.
— Только не говори никому, иначе мой хор… мой хор без тебя просто рассыплется.
Он взял ее руку и медленно, нежно сжал ее в ладонях, как маленькую птичку.
— Мне приснился очень странный сон, Беатрис, — сказал он.
— Расскажите, — тихо попросила моя подруга. Кажется, оба забыли, что я тоже здесь.
— Сначала я должен кое-что объяснить. Я думал, что после смерти матери брошу музыку. Но не бросил. Нет, я полюбил ее еще сильнее. А все из-за него — из-за Смерти. Потому что я видел, как он пришел за матерью, и осознал, что она была всего лишь девочка, слабая и смертная. Мельком — лишь мельком! — заметив его черный плащ, я понял, что мать всю жизнь искала силу, которая помогла бы ей не поддаться Смерти, и только когда он наконец пришел, она поняла, что в этот день не помогают никакие силы. Подчиниться — вот и все, что нам дано. Вот почему я играл свою музыку — чтобы смирить сердце, чтобы не бороться, как боролась она. — Регент вздохнул. — А сейчас я расскажу свой сон.
Он мгновение помолчал, затем начал:
— Тот, кто приходил тогда за матерью, явился мне прошлой ночью. Высокий, одетый в черное человек стоял около моей постели, величавый и внушающий благоговейный ужас. «Регент, — промолвил он, — я лорд Смерть. Твоя мать хочет поговорить с тобой».
Беатрис прикрыла рот свободной ладонью.
— Он назвал ее имя, и дух явился — поспешно, как будто его оторвали от какого-то
