гул, и вскоре вдали показался вертолёт. Он летел прямо на палаточный лагерь, стоявший на открытом месте. Снизу под фюзеляжем висел белый ящик, похожий на контейнер. Издалека он казался больше самого вертолёта.
– Во… Слепцов летит, – воткнув лом в землю, заругался Петька Сычёв. – Не сидится нашему тойону дома. Сам на вертолёте, а нас… пешком отправил, – плюнув под ноги, снова матюгнулся Сычёв. – Если бы не Егоров «буран», узнали бы мы по чём фунт лиха. Себе можно всё, а нам ни фига. Говорит у совхоза денег нет. Вот такие нынче современные руководители пошли. Это вам не старые коммунисты.
Егор Колотуев не упустил случая, напомнил о себе:
– Мужики, кстати, за амортизацию моего «бурана» с вас причитается. Дома все мне выкатите по пузырю. Самогонкой не беру, только…
Договорить ему не дали, все зашумели, и осталось непонятно, чем же надо с ним рассчитываться.
– А Слепцову-то что? Ему надо процесс контролировать, чтобы ты мамонта куда-нибудь не унёс, – подвинув Колотуева, сказал Тагирян. – Ну и чтобы не повредил его. Это же экспонат, как он тебе сказал. «Поэтому чтобы пальцем его не тронули», – передразнил Слепцова рабочий. – Зато вот, видишь, мы повкалывали, а он везёт нам целый контейнер водки.
Его лицо расползлось в улыбке. Было оно в грязи, белели только редкие зубы, давно пожелтевшие от безмерного курения.
– Держи карман шире. Привезёт он тебе, как бы не так. Небось какой-то тепляк нам припёр. Думает, что мы тут замерзаем, обошлись бы и без него.
Воздух наполнился гулом. Вертолёт, сделав круг, пошёл на посадку. Контейнер мягко коснулся земли, следом упал трос. Погнав на мужиков мощный поток ветра с тучей разного сора, вертолёт сел рядом.
– И чо ему дома не сидится? – попытался перекричать шум работающего двигателя Тагирян. – Сейчас возникнет перед нашими глазами тойон.
Не дослушав, мужики побежали к вертолёту. Из открытой двери на землю выскочил бортмеханик в коричневой кожаной куртке и синих форменных брюках. Он поправил лесенку, по которой тут же спустился невысокий мужчина азиатской наружности в ярком туристическом костюме из блестящей ткани. В руках он держал чёрный портфель. Потоком воздуха у него сдуло синюю шапочку и понесло в кусты. Длинные чёрные волосы раздуло ветром, закрыв глаза на смуглом лице. Следом за ним сошёл высокий мужчина в новеньком камуфляжном костюме с короткой стрижкой и в тёмных очках. По виду он был похож на местного жителя. И последним спрыгнул на землю крупный круглолицый мужчина в оранжевом комбинезоне. Прилетевшие сразу направились к Сычёву, стоявшему ближе всех. Вертолёт заглушил двигатель, послышался тихий свист останавливающихся винтов.
– Представитель Международного комитета по охране ископаемой фауны ледникового периода, господин Кэйдзо Моримура из Японии, – поздоровавшись, представил его Соколов. – А это инженер Тодзио Исикава – полномочный представитель компании «Продакшн Индастри», занимающейся производством горной техники.
Японцы поклонились, растерявшийся было Сычёв протянул грязную руку. Поздоровались и подошедшие Тагирян и Колотуев.
– Международный комитет поручил господину Моримуре провести раскопки мамонта и передать его в Организацию Объединённых Наций, – не дав рабочим опомниться и едва поспевая за Моримурой, быстро переводил Соколов. – А я, – он показал на себя пальцем, – Соколов Владимир Иванович, его помощник и переводчик. Всё, что вы хотите сказать господину Моримуре, я доведу до его сведения. Прошу, будьте активней, товарищи. Не стесняйтесь. Господин Моримура ответит на все ваши вопросы.
Моримура сказал что-то скороговоркой и, улыбаясь, внимательно посмотрел на рабочих. Их вид его несколько обескуражил. Вместо спецодежды, в какой он привык видеть рабочих у себя дома, эти были в грязных телогрейках и каких-то замусоленных шапочках.
– Товарищи, вы поступаете в наше распоряжение, – сразу перевёл Соколов, – будем, так сказать, работать вместе. Задача у нас с вами общая – раскопать мамонта и вернуть его мировому сообществу в целости и невредимости. Наш комитет оказал вам большую честь, и, я думаю, вы её оправдаете. Волею провидения вы оказались в нужное время в нужном месте. Так сказать, на самом острие современной истории.
Колотуев хотел было что-то возразить, но, поймав на себе тяжелый взгляд Сычёва, сразу осёкся. Подумал, что надо пока подождать: поперёк батьки лучше не лезть.
– Как это в ваше распоряжение? Что-то я не совсем понимаю, – придя в себя, выступил на полшага вперёд Сычёв. – Нас сюда отправил глава администрации Слепцов Иван Иванович. А я тут старший. Он сказал никому ничего не давать и даже показывать запретил. Это наш мамонт, никакой ваш комитет тут ни при чём. Я завтра утром по радиостанции ему сообщу о вашем присутствии на этом объекте. А пока попрошу вас к мамонту не подходить, иначе мы применим силу.
– Господа, товарищи, не переживайте, всё будет хорошо, – хватая на лету слова улыбающегося Моримуры, переводил Соколов. – У нас есть разрешение Международного комитета ОБИЭМ. Это очень известная в мире организация, о которой вы, конечно, знаете. Вот смотрите.
Из портфеля он вытащил тиснёный лист бумаги с цветной «шапкой» и, покрутив им перед носом Сычёва, продолжал:
– Здесь всё написано, правда, по-английски, но, если надо, мы сейчас переведём. Товарищи, давайте этот вопрос решим мирным путём. Глава вашей администрации не может нам помешать. Этот мамонт – не его личная собственность, это достояние мировой цивилизации. Это, так сказать, наш общий мамонт. То есть и твой, и его, и его, – показывал Моримура на стоявших рабочих. – Но ни в коем случае не одного Слепцова. А наша с вами задача – вернуть его всем людям. Значит, нам надо сделать всё от нас зависящее, чтобы этот мамонт не пропал. Для этого прямо из Японии мы привезли специальное оборудование. Инженер Исикава будет его обслуживать, а вы будете ему помогать. Согласитесь, современным оборудованием выкопать мамонта легче, чем лопатами. Я думаю, вы должны нас благодарить за этот подарок судьбы. А теперь за работу. Чем быстрее мы начнём, тем будет лучше и для нас с вами, и для ученых всего мира. Все люди поблагодарят вас за этот трудовой подвиг. Наша миссия, товарищи, направлена на то, чтобы приносить людям новые знания, дарить им добро. Вы меня понимаете?
Сычёв, услышав проникновенные речи Моримуры, каких не слышал со школьной скамьи, молча закивал головой. А Колотуев, насупившись, словно сыч, молчал. Пока он не мог определиться, как ему себя вести с этими упавшими прямо на голову представителями неведомого ему международного комитета. Улыбка японца ему явно не внушала доверия. В городе со своим родственником он походил по разным кабинетам высокого начальства и с некоторых пор святыми их не считал.
– Господин, извините, товарищ, вы не представились, – обратился Моримура к
