кого-то, землевладелец это или главарь банды.
— Не встреть я его, погиб бы от голода или рук бандитов. Сейчас я сыт, здоров и даже имею немного денег… Но всё ещё не чувствую счастья. Я ушёл в леса от людской несправедливости, и что же я вижу вокруг? Разбойники, изгои, потерявшие всё, грызут друг друга, словно озлобленные звери… Получив хоть какую-то добычу, они разрывают своих соратников ради доли, а если же добычи не окажется, убивают несчастного прохожего, будь это даже женщина или ребёнок… Мне больно, Марион. Несколько лет назад я смотрел, как отец обжигает железом лицо нищенки. Бедная женщина пришла молить его о паре медяков, чтобы накормить больную мать. «Ты хочешь денег? — спросил он её. — А на что ты можешь пойти ради них?» «На что угодно», — ответила нищенка. «Тогда я приложу к твоей щеке раскалённую кочергу, а после дам целую горсть монет». Зачем он это сделал? Не знаю. Я вижу лишь то, что если человек над кем-то властен, а над собой не чувствует никого, он неизбежно становится таким. Помнишь тех троих разбойников? Вчера ночью я слышал, как они веселились у костра, но не подошёл ближе, думая, что эти глупцы всего лишь заполучили бочонок вина. А наутро я нашёл там тело женщины. Они заткнули бедняжке рот и издевались над ней всю ночь, пока не замучили до смерти.
— Ты хочешь покарать их? — спросила я.
— Что толку в каре! — воскликнул Робин, сжимая кулаки. — Это не люди, а собаки. Разве пёс, задушивший курицу, поймёт свою вину, если его избить на следующий день? Я хочу подчинить эту свору. Чтобы ни один подлец не смел гавкнуть в сторону невинных и беззащитных. Я давно мечтаю об этом, но меня постигает одно разочарование. Чтобы люди склонились перед кем-то, этот человек должен их превосходить.
Маленький Джон положил руку ему на плечо.
— Ты превосходишь любого тем, что готов вступиться за слабых.
— Разве это талант? — грустно улыбнулся Робин. — Я не могу похвастаться ни силой, ни меткостью… Какой из меня разбойник?
Ах, знай я тогда, чем через несколько лет для меня обернётся знакомство с этим юношей, я бы ни за что не предложила ему свою помощь. Но в тот день моё сердце было наполнено благодарностью за спасение.
— Неужели ты думаешь, что тебе нечего им противопоставить? Колдовство сведёт на нет любую силу и заставит самого меткого стрелка промахнуться, — сказала я ему. — Или направит твою стрелу точно в цель.
— Тогда научи меня! — вскричал Робин, сжимая мои руки.
Конечно, я согласилась не сразу, ведь не каждого можно обучить колдовству. Когда человек, не обладающий даром, накладывает заклинание, ему приходится платить за него своим здоровьем или даже жизнью. Сделавший приворот никогда больше не ощутит любви, просивший о богатом урожае станет бесплодным, проклявший врага погибнет вслед за ним. Предлагая помощь, я не имела в виду обучение этой науке, но всё же не смогла отказать своему спасителю.
К несчастью, оказалось, что у него есть дар.
Я изучала колдовское искусство с раннего детства под наставлением матушки. Семнадцать лет прошло с тех пор, как моя дорогая старушка открыла передо мной одну из книг, что передавались в нашем роду многие поколения. Каждый из наших предков вкладывал по нескольку страниц о знаниях, которые он получил за свою жизнь. Им не было цены. При жизни матушка неустанно наказывала беречь от чужих глаз эти книги, ибо в них были записи и о тёмном искусстве. О, бедняжка! Она строго запретила читать о магии, повелевающей смертью, но я была слишком любопытна… К тому злосчастному времени я уже знала более сотни проклятий и именно им обучила Робина.
Сказать по правде, я радовалась тому, что наконец нашла причину их испытать. Всю жизнь я занималась целительством, живя поодаль, не вмешиваясь в людскую суету, и не имела врагов. Но у Робина и Маленького Джона их были тысячи.
Робин не ходил к моему дому, опасаясь, что за ним могут последовать недруги. Мы встречались в лесу у молодого дуба, на котором опробовали множество заклинаний. От наших чар он то лишался коры, то терял листву, временами белки и птицы погибали от проклятых желудей… А спустя долгое время итогом трудов стали мёртвые тела троих разбойников, найденных однажды поутру без кожи и подавившихся кусками собственного мяса.
Тогда Робин наконец заявил о себе.
Теперь его стрелы не знали промаха, и в стрельбе ему не было равных во всём лесу. Он начал собирать собственную банду, а любой, кто вставал на пути, не проживал и нескольких дней.
Наши встречи становились всё реже. Я приходила к дубу каждый вечер, но часто меня там ждал Маленький Джон.
— Робин сегодня не придёт, — говорил он. — Возвращайся домой.
Тем временем лесные разбойники начали привлекать больше внимания. Стражники и охотники за головами стекались в окрестные деревеньки. Стало опасно ходить к Робину, ведь за мной могли проследить.
Я не научила его и десятой доле того, что знала, но для успеха этого оказалось достаточно. Я решила, что он получил от меня всё, что ему было нужно.
Но спустя месяц Робин снова пришёл к моему дому. Впервые без Джона. Я было испугалась, не случилось ли с ним что-то, но Робин сказал, что просто оставил его присматривать за бандой.
Он рассказал о том, чего добился.
— Я предлагал многим разбойникам присоединиться. Сперва они лишь смеялись надо мной, но после убийства нескольких главарей меня начали слушать. Распалось уже более десятка мелких банд. В моём подчинении четырнадцать человек… Нет, я даже людьми их не назову! Ах, Марион, видела бы ты этих гнусных псов… Я мечтал о товарищах, что встали бы рядом со мной, как Маленький Джон, а сейчас меня окружает стайка ничтожных диких зверей. Но ведь есть где-то достойные люди! Посмотри хотя бы на крестьян, чьи души ещё не сгнили от жадности. Разве не найдётся среди них тех, кто захотел бы бросить свой неблагодарный труд и голодную жизнь?
— Они трусливы ещё больше, чем голодны, — ответила я ему. — Никто не пойдёт в разбойники сейчас, когда охота на них ужесточилась.
— Поэтому я должен дать треклятой страже достойный отпор и показать людям, что могу их защитить. Но мне не хватает силы, Марион! Я способен проклясть двух или трёх человек, но не десяток за день!
Чёрная магия всегда могущественнее светлой. Те, кто не прибег к дьявольским наукам, годами взращивают в себе силу. Но есть и тёмные чары, которые отбирают
