Он сел за руль, и Сильвена указала ему дорогу. Было без четверти двенадцать. Когда они приехали в центр города, Вержа приказал Лардату сесть на пол машины. Ему незачем знать адрес банка. Оставив заместителя мэра под присмотром Мора на соседней улице, Вержа вместе с Сильвеной дошел до банка пешком.
Директор, как и было условлено, ждал его в своем кабинете. Он заявил, что чрезвычайно польщен, что выбор остановили на его банке. Он ничего не сказал, когда Вержа раскрыл сумки с деньгами. Только предложил произвести обмен на швейцарские франки и дал все необходимые указания для перевода капитала в венесуэльский банк, когда это потребуется. Вержа сразу же взял пятьдесят тысяч швейцарских франков и попросил об услуге: послать утром срочную телеграмму доктору Фернандо Альмаре, уточнив при этом, что тот является начальником полиции Каракаса. Директор, казалось, удивился, но не слишком. Он подозревал, что Вержа занимается какими-то подпольными делами, связанными с наркотиками, политикой или чем-то другим. Но как бы там ни было, друзья в любой полиции мира всегда нужны. Теперь, по крайней мере, он испытывал полное доверие. Финансист, занимающийся делами мафии, был его хорошим знакомым. Он давно ничему не удивлялся.
Вержа и Сильвена вернулись в машину. Лардат нетерпеливо спросил, когда «его оставят в покое». Вержа заметил, что напрасно тот сердится: у него самые лучшие намерения — пойти всем вместе перекусить. Лардат согласился: он хотел есть. Они нашли столик в «Мовонпике» и съели огромную порцию говядины. Вержа был очень голоден. За десертом он дал указания Лардату.
— Ты в состоянии вернуться сам?
— Я найму пилота.
— Тебя будут расспрашивать. Скажешь то, что знаешь. Меня это не смущает. Можешь даже особенно подробно рассказать о документах, которые я увез с собой. Можешь сказать, что у меня есть такое, от чего многие потеряют сон. Впрочем, они получат прекрасные образцы.
— Чтобы не очень стремились заполучить тебя обратно.
— Ты меня отлично понял.
Он посмотрел на Лардата, допивающего свое пиво.
— Исходи из собственного примера. Если я вернусь и меня осудят, мне трудно будет утаить, где и с кем я тебя застал.
— Вентури это тоже известно, — вздохнул Лардат.
— Держу пари, что его больше никто не увидит.
— У тебя нет никаких доказательств: вернувшись, я расскажу, что ты похитил меня из моего собственного дома. Мне поверят.
— Не волнуйся. Мне, возможно, не поверят до конца. Но сомнение будет посеяно. И твоя карьера кончена!
Лардат промолчал.
— В твоих интересах, чтобы меня никогда не нашли. Но скольку ты будешь не единственным в подобном положении, у тебя найдется масса союзников, когда ты скажешь, что, лучше про меня забыть.
Заместитель мэра кивнул и нервно улыбнулся.
— В конце концов я начну тобой восхищаться, — произнес он.
— Думаю, что заслуживаю этого, — скромно сказал Вержа.
Он взглянул на часы. Ресторан начал пустеть. Официант уже крутился вокруг них в надежде, что и они скоро уйдут.
— У нас впереди еще несколько часов, — сказал Вержа. — Самолет летит в восемь. Но мы не станем брать номер в отеле.
Машины вполне достаточно. А ты нам составишь компанию.
Он уплатил по счету. Когда он вытащил пачку денег, Лардат саркастически усмехнулся. А может, и с завистью… Улица была пустынной. Моросил дождь. Они вернулись в машину. Мора сел за руль, Сильвена — рядом с ним. Вержа уселся с Лардатом на заднем сиденье.
— Донне и Леру — это твоих рук дело? — спросил Лардат.
— Да.
— Кокемер?
— Тоже. И я знаю, что деньги принадлежали тебе. Если можно так выразиться, поскольку ты украл их у управления муниципальными домами.
Вержа засмеялся.
— Я расскажу тебе все с самого начала.
Он говорил около часа. Сильвена и Мора обернулись, чтобы лучше слышать. Никто не прервал его рассказа.
Улица совершенно опустела. По-прежнему накрапывал дождь. Вержа вдруг сделал для себя открытие:
— Я знаю теперь, в какой именно момент я решился на это: когда всю полицию города бросили против того бедняги и его парнишек. В частности, против меня. Мне стало ясно, что всю свою жизнь я занимался тем, что отравлял жизнь несчастным бедолагам вместо того, чтобы неустанно преследовать таких типов, как ты.
— Я никого не убивал.
— Ты один награбил больше, чем все шайки, которые я арестовал.
Вержа замолчал. Потом сказал Лардату, что тот ему противен, вытянул ноги, попросил подежурить Мора — он молодой, поспит в самолете — и тут же погрузился в глубокий сон.
Когда Верша проснулся, небо начинало бледнеть. Он велел Мора ехать в направлении, противоположном аэродрому. Лардат удивился, но Вержа ничего ему не сказал. Когда они выехали за город, он приказал заместителю мэра выйти из машины.
— Прогуляйся немного. В твоем возрасте это полезно. Во время прогулки продумай свое отношение ко мне; с этих пор тебе лучше оставить меня в покое.
Немного дальше Вержа опять остановил машину, чтобы Сильвена его загримировала. На аэродроме он опустил в почтовый ящик приготовленные в самолете письма. Посадка прошла спокойно, никто у них ничего не спросил. Когда они оказались в самолете, Вержа наклонился к Мора и спросил, не сожалеет ли он о чем-нибудь.
— В Каракасе играют в регби? — спросил инспектор.
— Нет. Но мы попробуем организовать команду. Времени у нас хватит.
Затем он нежно поцеловал Сильвену в губы. Она сказала, что ей не терпится прибыть на место: после всех этих волнений ей хотелось скорей остаться наедине с Вержа.
Удушающая жара стояла на аэродроме, когда приземлился их самолет. Как только они миновали двери аэропорта, доктор Альмара устремился к ним, смеясь от радости. Доктор Фернандо Альмара немного постарел. Несколько морщинок, легкая седина в его черной шевелюре, но улыбка была прежней.
— Ты узнал меня? — удивился Вержа.
— Полицейский я или кто?
Акцент, забавлявший когда-то Вержа, остался прежним. Вержа представил Сильвену, и доктор Альмара оценил ее красоту как настоящий знаток. Он не узнал Мора, но, когда Вержа представил ему инспектора, кинулся, смеясь, к нему.
Альмара провел их по длинному коридору. Формальности их не коснулись.
— Лучше сказать об этом сразу, — заговорил Вержа, — я украл миллиард.
Альмара невольно отстранился, но быстро овладел собой.
— У кого? — спросил он.
— Материально — у почтового управления. Морально — у прогнившего режима.
Они вышли на просторную площадь, забитую машинами, большей частью американскими. Альмара повел их за собой.
