кем-то трезубец. Надо было вернуть кровный долг за спасение Хенны.
Но Даал понимал, что дело не только в этом.
«Я не оставлю тебя».
Вконец ослабевшая, Никс далеко не ушла. Он легко догнал ее и пристроился рядом с ней. Она отшатнулась, словно не доверяя самой себе.
– Лучше не подходи ко мне, – предостерегающе произнесла Никс.
Даал придвинулся ближе и схватил ее за руку. Она попробовала выдернуть ее, но он лишь усилил хватку. Ее ладонь и пальцы обожгли его холодную кожу. И при этом прикосновении Даал вновь ощутил ту заполнившую ее пустоту. Только вот теперь эта пустота не имела над ним никакой власти. Никс была слишком слаба. Он мог легко сопротивляться этому неумолимому притяжению.
И все же знал, что ей нужна его сила – то немногое, что у него еще оставалось. И он отдавал ее добровольно. Это не требовало абсолютно никаких усилий. Даал просто позволял этой силе перетекать в нее, как будто наполнял ведро. Никс тихонько ахнула, содрогнувшись всем телом. Шаг ее стал тверже, дыхание менее прерывистым.
Она подняла на него взгляд – благодарный, но все еще немного испуганный.
Пока они шли, эта неведомая сущность передавалась между ними в обе стороны, теперь поделенная на двоих, а не украденная, – будто теплая вода, переливающаяся взад и вперед. Но это было еще не все, что слилось воедино.
С каждой такой волной, накатывающей на него, Даал ощущал ее боль, чувство вины и ту бездну горя, которая была почти невыносимой. Ошеломленный, он едва не отпустил руку Никс, но лишь сжал ее еще крепче – пусть даже и подозревая, что она столь же хорошо чувствует его внутреннюю сущность.
Даал опустил взгляд на их сцепленные руки. Сейчас он чувствовал не только ее ладонь в своей руке, но также и свои собственные пальцы в ее пальцах. Это было весьма странное ощущение – как будто у них было одно тело на двоих.
Это была близость, на которую не способен никакой поцелуй.
Вместе они продолжили путь по разгромленной улице. Хотя все рааш’ке неподалеку бежали от вспышки Никс, на площади все еще бушевала битва. Оттуда доносились мучительные крики, сопровождаемые гулкими взрывами. Пылающие стрелы чертили небо, освещая бурю черных крыльев.
Идти туда было верной смертью.
И все же Даал еще крепче сжал руку Никс:
«Я не оставлю тебя…»
Стоя на самой верхней ступеньке магнетитовой камеры, Грейлин ткнул мечом в морду гигантской летучей мыши – самца вдвое крупней буйвола. Здоровенные челюсти злобно вцепились в его клинок, пытаясь вырвать его. Тварь брызгала ядом, который капал с его меча, хлопала широко распахнутыми крыльями и зарывалась свирепо поджатыми когтями в мягкий песчаник, пытаясь просунуться в убежище. И все это время продолжала безостановочно визжать, полная решимости подчинить себе Грейлина. Даже несмотря на защиту магнетитовых стен, ее обуздывающий напев штормовым ветром дул ему прямо в лицо. Под натиском его зрение у него затуманилось, рука с мечом дрогнула.
Позади него послышался крик:
– Подвинься!
Измученный и ошеломленный, Грейлин попятился. Стоящий у него за спиной Джейс метнулся вперед и изо всех сил взмахнул секирой. Сталь рассекла воздух и ударила летучую мышь прямо между глаз. Клинок глубоко вонзился ей в череп. Зверь попятился, увлекая вслед за засевшей у него в башке секирой и Джейса.
Фенн тут же бросился следом, обхватил своего друга за ноги и оттащил Джейса назад, заставив его выпустить секиру. Оба единым клубком скатились по ступенькам обратно, вновь оказавшись в безопасности каменной комнаты.
Впрочем, не то чтобы в этой деревне хоть где-то было по-настоящему безопасно.
На глазах у Грейлина гигантская летучая мышь со все еще торчащей из ее черепа секирой рухнула на песок и забилась в предсмертных судорогах, – а затем неподвижно застыла, ее жуткий визг стих.
И умолкла не только она.
Крики умирающих, доносящиеся из-за ее необъятной туши, перешли в еле слышные стоны. Лишь несколько отрядов стражи все еще сражались на площади. Повсюду валялись мертвые тела, пропитывая песок черной кровью.
А наверху по-прежнему бурлил котел из летучих мышей.
Джейс вскочил на ноги и бросился к дверному проему, вытянув перед собой руку, вроде готовый выскочить наружу и забрать свою драгоценную секиру, – однако причина была в другом.
– Смотрите! – выдохнул он.
Грейлин повернулся и проследил взглядом туда, куда он указывал. На другой стороне площади показались две маленькие фигурки. Никс и Даал. Опираясь друг на друга, они пробирались между мертвых тел. На них налетела летучая мышь. Никс высоко вскинула руку, и тварь, кувыркаясь в воздухе, тут же отлетела в сторону. И все же Никс едва шла, явно вконец ослабев. Даал поддержал ее одной рукой, а другой высоко поднял над головой стальной трезубец.
В одиночку они бы далеко не ушли.
Джейс сложил ладони рупором:
– Никс! Сюда!
Его крик заглушил пушечный выстрел с «Пустельги» – кто-то все еще сражался на воде.
К этому времени Мерик и Флораан тоже заметили своего сына. Их облегчение было омрачено страхом, и не только за Даала.
– Где же Хенна? – прошептала Флораан, еще плотней прижимаясь к мужу.
Грейлин крепче сжал рукоять Терния, уже достаточно хорошо соображая, что сейчас следует делать. Не говоря ни слова, он взбежал по ступенькам и выскочил на площадь. Всего через пару шагов обуздывающий напев острым копьем вонзился ему в череп. Морщась, но отказываясь сдаваться, рыцарь кое-как побежал дальше. И наконец достиг своей цели – только не Никс, а одного из павших стражников.
Проскользив с разгона на коленях по окровавленному песку, Грейлин отбросил меч, сорвал шлем с головы мертвеца и принялся суматошно прилаживать его себе на голову. Руки дрожали, перед глазами все расплывалось. Наконец он водрузил его на место. Нащупал под ним ракушки с магнетитом и поплотней прижал их к ушам. Весь мир сразу притих.
И все же губительное завывание проникало и под шлем. Казалось, что в кожу головы и кости черепа впиваются острые иглы, но глубже они проникнуть не могли. Грейлин на пару вздохов пригнулся, обхватив колени, чтобы прийти в себя.
И тут услышал крик Джейса. Слов было не разобрать – лишь звучащую в нем настойчивость и ужас. Рыцарь посмотрел на Никс и Даала. Пара остановилась неподалеку от центра площади, тоже опустившись на колени.
Их вновь атаковали летучие мыши. Никс высоко подняла руку, пытаясь удержать их на расстоянии. Две твари опустились на песок, впившись в него когтями и балансируя на кончиках крыльев, готовые наброситься. Даал размахивал сверкающим сталью трезубцем, пытаясь защититься одновременно от обеих. Грейлин вскочил на ноги, подхватил с песка свой меч и бросился к ним.
Даал ткнул гарпуном в одну из летучих мышей, задев ухо и оставив порез у нее на шее. Другая – поменьше, похитрей и попроворней – тут же сунулась к нему на кончиках крыльев и когтях, низко опустив башку.
Сердце у Грейлина застряло где-то в горле. Он явно не успевал. Проехавшись на ногах, свободной рукой рыцарь подхватил торчащее из песка окровавленное копье и со всей силы метнул его.
Копье попало в крыло мелкой твари и пробило его насквозь. Этого оказалось недостаточно, чтобы убить ее, но при этом мышь развернуло и отбросило в сторону. Черные глаза ее остановились на обидчике; губы скривились, обнажая ядовитые клыки.
Грейлин не замедлил бега, устремившись прямо на нее.
Однако еще больше летучих мышей уже налетало на площадь. Одни тоже опустились на землю, другие, поднимая вихри жалящего песка, хлопали крыльями прямо над головой у Никс, всячески силясь добраться до нее.
Опустив Терние пониже, Грейлин набросился на одного из зверей. Когда в ответ на него лязгнули челюсти, он отскочил в сторону и высоко взмахнул мечом, полоснув им по горлу монстра, рассекая кости и сухожилия. Голова твари отлетела в сторону и запрыгала по песку.
Грейлин тут же поднырнул под бессильно бьющееся крыло, чтобы добраться до Никс и Даала. Его появление рассеяло напиравших на тех мышей, которых понесенная потеря явно насторожила.
Никс широко раскрытыми глазами уставилась на рыцаря.
Даал
