двое деревенских жителей.
– Хэн раг? – окликнул их Даал.
Его вопрос остался без ответа, и эти двое быстро скрылись из виду.
Даал в замешательстве глянул на Никс и остальных – а затем до них донеслось знакомое рокочущее рычание, сопровождаемое более высокими угрожающими нотками.
Никс с облегчением отвела руку Даала в сторону и проскользнула мимо него.
– Это Кальдер!
«Неудивительно, что жители деревни в панике».
Внизу, за поворотом улицы, появился Грейлин, сбоку от которого не спеша труси́л здоровенный варгр, а чуть позади виднелись гороподобная фигура старшины Викас и закутанный в мантию алхимик Крайш. Рыцарь уходил проведать остальных – тех, кто до поры до времени прятался в небольшой каменной пещере за пределами деревни. Когда они приблизились, Кальдер вздыбил холку. Его высокие уши безостановочно поворачивались во все стороны, выискивая опасность. Вид у остальных был столь же суровый и настороженный.
Но, по крайней мере, все они остались в живых.
Заметив стоящую в дверях и машущую ему Никс, Грейлин помахал ей в ответ. Как только она посторонилась, он поторопил своих спутников, которые быстро зашли внутрь. Позвал и Кальдера, но варгр остался перед домом, нервно расхаживая по кругу возле двери.
Родители Даала отступили еще дальше, прикрывая собой Хенну.
– Гри Кальдер, – заверила их девчушка. – Нии вайр!
Никс отметила, что одного члена группы по-прежнему недостает. Баашалийи. И все же понимала, почему Грейлин оставил миррскую летучую мышь в пещере. После нападения рааш’ке был не самый подходящий момент представить местным и Баашалийю, особенно учитывая реакцию жителей деревни на то, что по их улицам разгуливает Кальдер.
Никс повернулась к Грейлину:
– Как там Баашалийя? Он не обиделся, что его оставили там одного?
Грейлин поморщился, на лице у него отразилась боль. Он бросил взгляд на Крайша. Алхимик уставился на собственные сапоги. Даже старшина Викас избегала встречаться с ней взглядом.
Сердце Никс сжалось, почувствовав, что что-то не так. Она шагнула вперед.
– Что случилось? Он жив?
– Насколько нам известно, – пробормотал Крайш.
Никс покачала головой, не принимая этот ответ. У нее пресеклось дыхание.
– В каком… каком это смысле?
Грейлин мрачно глянул на алхимика:
– Скажи ей.
Крайш натужно сглотнул и кивнул:
– Все мы слышали, как напали на Искар. Все эти крики, выстрелы, этот жуткий вой… Кальдер пришел в ярость. Даже Баашалийя пытался вырваться на свободу – наверное, чтобы прийти вам на помощь. Но я заметил целую бурю крыльев над деревней. И знал, что Баашалийя не сможет одолеть такое количество противников, особенно пока еще оправляется от ран. Викас охраняла выход, не давая им с Кальдером выбраться. Все это время Баашалийя все звал и звал тебя, от его криков в этом тесном пространстве мы чуть не оглохли.
Никс потерла грудь, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
– А потом что?
– Ответила не ты. На пляж свалилась стая летучих мышей – где-то с полдюжины. Рааш’ке кричали на нас, затуманивая наши чувства. Баашалийя яростно испустил свой собственный обуздывающий напев, освободив нас. И прежде чем мы успели хоть что-то предпринять, Кальдер прорвался мимо Викас и убил одного из рааш’ке, разорвав ему горло. Баашалийя бросился ему на помощь, пытаясь защитить варгра от воплей летучих мышей, но стая была слишком быстрой, слишком сильной. Они окружили Баашалийю. Сбили его своим напевом с ног, пригвоздив к песку.
Крайш с жалостью посмотрел на нее:
– Я не думал, что его можно так вот легко одолеть, даже впятером. Это выглядело так, как будто им завладело что-то гораздо более сильное.
Никс закрыла глаза, понимая, что алхимик прав. Чувство вины и страх душили ее. Она вспомнила, какое облегчение испытала во время битвы, когда разум орды вдруг отступил и спрятался в тень. Никс полагала, что ее яростная атака на летучую мышь на улице лишила его присутствия духа, сделала осторожным. А еще хорошо помнила то темное присутствие – того паука в тени. И как ощутила его коварство, когда он отвернулся от нее – но не для того, чтобы бежать с поля боя.
«А к другой цели».
Крайш продолжал:
– Никто из нас не смог устоять перед такой мощью. Все мы зашатались, упали, лишились чувств. Но прежде чем окончательно поддаться, я увидел, как эти темные летучие мыши сорвались прочь, подняв тучу песка.
– А Баашалийя? – прошептала Никс.
Крайш виновато уставился на нее:
– Он последовал за ними – неуверенно, неохотно, но не в силах остановиться.
Никс покачала головой, неспособная поверить в случившееся.
«Нет…»
Но все-таки где-то глубоко внутри была убеждена.
– Они обуздали его, – выдохнула она.
Джейс подошел к ней:
– Он вырвется на свободу! Я знаю, что он так и сделает. При первом же удобном случае.
Никс даже схватилась за горло, припомнив силу разума орды, злобные намерения того паука. Она мысленно вернулась к своему первому столкновению с этой тьмой – еще над Ледяным Щитом, на «Пустельге». Представила себе черную летучую мышь, вцепившуюся в окно корабля, бьющуюся крыльями о стекло, устремившую на нее свой пристальный взгляд. Тогда Никс ощутила, как разум орды смотрит на нее сквозь эти черные глаза, излучая молчаливую угрозу.
Которая эхом отдавалась у нее в голове даже сейчас.
Мы сломаем тебя.
Она закрыла глаза, сознавая правду – понимая, почему они забрали Баашалийю.
«Вместо этого они сломают его».
Райф съежился на деревянном настиле в трюме шлюпки. Зубы у него стучали, грудь ходила ходуном. Пронзенная ядовитым шипом неизвестной морской твари нога превратилась в огненный факел, но этот жар не мог рассеять его лихорадочный озноб. Мучительная боль разгоралась с каждым ударом сердца. На лбу выступил холодный пот. Он безостановочно дрожал под одеялом, наскоро сделанным из обрывка летучего пузыря.
Херль и Перде опустились рядом с ним на колени, готовые придавить его, если его будет трясти еще сильнее. Их встревоженные взгляды и нахмуренные брови не вселяли в Райфа уверенности в том, что в итоге он выживет.
Но, по крайней мере, пока что эти твари не возвращались.
У кормовой двери трюма стояли Глейс и Хиск.
– Придется как-то выковырять этот шип, – пробормотала Глейс. – Не можем же мы просто ждать, пока он умрет!
Механик покачал головой:
– Если так поступить, яд может распространиться быстрее. И еще быстрей его убить.
– Надо все-таки попытаться. Кровь вокруг этого шипа продолжает закипать. Не сворачиваясь и не засыхая. Как будто яд мешает ей свернуться. Если мы ничего не предпримем, он истечет кровью, пока мы будем тут заламывать руки.
Хиск, который как раз это и делал, вытянул руки по швам.
– А давно ушла Шийя?
– Больше двух колоколов назад. Пора бы ей уже вернуться.
– Откуда тебе знать? Никто из нас не видел тех огней, которые увлекли ее в море. Непонятно, насколько они далеко.
– Но мы же все слышали эти пушечные выстрелы.
Даже Райф их слышал. Эти отрывистые звуки разносились по морю отголосками далекой грозы.
– Это «Пустельга», – уверенно сказала Глейс. – Я знаю тембр этих пушек так же хорошо, как рев своего отца. Корабль сражается там с кем-то.
– Но уже какое-то время мы ничего не слышали. Это хорошо или плохо?
Глейс пожала плечами:
– Мой папаша не из тех, кого легко прикончить. Кроме того, у нас тут своя задача.
Их взгляды обратились к Райфу.
– Что же нам с ним делать? – произнес Хиск. – Ждать спасения или вмешаться?
Райф кашлянул и заговорил, превозмогая дрожь:
– А у меня самого есть право голоса при решении моей собственной судьбы?
Все уставились на него, ожидая его вердикта.
– Отрежьте мне ногу, если понадобится, – объявил он. – Но вытащите эту треклятую закорючку у меня из ляжки!
Перде хмыкнул и встал:
– Пойду-ка откупорю последний бочонок эля. Ему явно понадобится чашечка-другая для храбрости, прежде чем ты начнешь резать ему ногу.
Райф резко повернулся, чтобы посмотреть на здоровяка.
– Лучше тащи-ка сюда весь бочонок!
Поставив Хиска охранять дверь, Глейс вытащила из-за пояса кинжал и принялась нагревать лезвие над банкой с горящим быстропламенем. Перде вернулся с чашкой эля. Херль помог Райфу приподняться настолько,
