— Прогуляемся, — усмехнулась я. Поняла уже, не дура. — И как от «хвоста» уходить будем?
— Пока никак. Пройдёмся, в пару магазинов заглянем. У меня пена для бритья закончилась, Нат просила кефира купить… Ну а там — по ситуации.
И мы, неспешно, стараясь держаться редкой тени, пошли по улице. Следом так же медленно катил синий «Форд». Минут через пять до светлых дошло, что так они привлекают к автомобилю ненужное внимание, и машина укатила далеко вперёд, предварительно выплюнув на тротуар увязавшегося за нами долговязого очкарика.
Сокол молчал, задумавшись о чем‑то, и я, как ни хотелось, не стала донимать его расспросами ни о могущественном судье из «Горгаза», способного блокировать чужой дар, ни о ключе, который тёмный спрятал за свой волшебный пояс, ни о том, почему нельзя отнести этот ключ Ле Бону. Просто шагала рядом.
Зашли в продуктовый и купили для Натали кефир. Потом заглянули в парфюмерный: крем для бритья, две бутылочки средства для снятия лака, дешёвый одеколон — всё ушло под ремень–артефакт. Поплутав по улочкам старого города, вышли на центральный проспект: самое время было оторваться от очкарика и запрыгнуть в одно из припаркованных на обочине такси.
— Подожди, сигарет ещё куплю.
Сокол отошёл к киоску, а я остановилась перед вывеской какого‑то туристического агентства. Яркий плакат обещал незабываемый отдых на морском побережье, прогулки по ночному Парижу и знакомство с девственной природой Новой Зеландии. Внутри, за огромным окном, сидела на диванчике парочка, уже, наверное, присмотревшая для себя симпатичное бунгало где‑нибудь на Мальдивах: худенькая блондиночка и обнимавший её темноволосый красавчик с интересом внимали прохаживавшемуся перед ними джентльмену в шикарном костюме, очевидно, расписывавшему влюблённым прелести океанского побережья. Везёт же!
Я с сожалением отвернулась. На высоком крыльце агентства сидела, подперев ладошками щеки, девочка. На вид не старше семи и хорошенькая, как куколка. Золотисто–каштановые кудряшки спадали почти до самых ступенек, а ярко–карие глаза, когда она посмотрела на меня, вспыхнули звёздочками. Показалось, что я снова вижу одну из фей…
— Привет, — сказала девочка.
— Привет.
Она поднялась со ступенек, поправила юбочку и подошла ко мне. Быстро огляделась и заговорщически подмигнула.
— Всё будет хорошо, ты не бойся. Хочешь, подарю тебе… что‑нибудь?
Я растерялась и не нашлась с ответом: девочка была ещё маленькая, но всё же уже не в том возрасте, когда с милой непосредственностью пристают с разговорами к незнакомым взрослым.
— Подарю, — решила она. Порылась в карманах, не нашла ничего и попросту оторвала от своей блузки маленькую синюю пуговку. — Держи.
— Лара! — позвал вышедший на крыльцо мальчик лет десяти, одетый, несмотря на жару, в спортивную курточку с капюшоном. — Идём, пора.
Он взглянул на меня лишь мельком, но я отчего‑то смутилась и спрятала «подарок» за спину.
Девочка ещё раз подмигнула мне напоследок и скрылась за массивной деревянной дверью. Странная. Оба они странные. Но пуговку я не выкинула — положила в карман. А через миг увидела Лару в окне агентства. Она смотрела на меня, прижавшись к стеклу, и что‑то говорила, но уличный шум мешал разобрать слова. Кажется, что‑то…
— Приготовься, — расслышала я вдруг чётко.
Приготовиться? К чему?
Возмущённые возгласы и визг тормозов за спиной заставили резко обернуться. Вылетевшая на тротуар машина прижала меня к стене, распахнулась дверца, и меня, не успевшую ничего толком понять, втащили в салон. Лицо уткнулось во что‑то влажное, и в нос ударил приторный аромат лже–волшебного сада…
Боже, до чего же странная девочка. Почему она сказала мне приготовиться? Почему не бежать? Не прятаться?
Я лежала на холодном линолеумном полу незнакомой комнаты. Обшарпанные стены, заклеенные газетами окна, с потолка свисала на длинном шнуре грязная лампочка. Наверное, здесь собирались делать ремонт — вон, и корыто с цементом приволокли — но так и не успели. Или цемент не для этого? Вспомнились старые фильмы про гангстеров…
— Здравствуйте, Анастасия, — послышалось… откуда‑то.
Я огляделась, но не смогла определить источник звука.
— Здравствуйте, — настойчиво повторил голос, показавшийся мне теперь знакомым.
— Здравствуйте, — проворчала я, поднимаясь с пола. Голова ещё гудела, и я не решилась встать на ноги, лишь села, обхватив руками колени.
— Простите, что пришлось пригласить вас таким… оригинальным способом. И простите, что вынужден принимать вас в столь непрезентабельном месте.
— Снимите номер в «Европейской», я подожду.
В ответ раздался тихий, но такой мерзкий смех, что я сразу вспомнила его обладателя.
— Так и не покажетесь, господин фокусник?
— Отчего же?
Акопян шагнул мне навстречу из разверзнувшейся в пространстве дыры, но не прозрачной проекцией, а вполне материальным человеком. Я отшатнулась от неожиданности, но быстро взяла себя в руки.
— Телепортация? — спросила заинтересованно.
— Иллюзия. Она скрывает от вас часть помещения.
— Иллюзионист, — процедила я сквозь зубы, и карой мне стал тот же гаденький хохот.
Когда он не парил над кукурузным полем, некромант не выглядел столь пугающе. Вполне обычный мужчина, в расцвете сил, как говорится, невысокого роста и чуть полноватый. Чёрные с проседью волосы блестели от геля и были тщательно зачёсаны назад (очевидно, чтобы скрыть плешь), усы аккуратно подстрижены, всё остальное тоже строго по канону: чёрный костюм, белоснежная рубашка, дорогие запонки и отполированные туфли. Не хватало только гвоздики в петлице. А ещё лучше: переодеть Алекса в спортивный костюм, всучить ему целый вазон этих самых гвоздик и поставить на рынке, так будет естественнее, потому что весь этот внешний лоск к нему не шёл совершенно — подуй, и слетит, как шелуха.
— Зачем вы меня похитили?
— Похитил? Я всего лишь хотел поговорить, Анастасия. Без свидетелей. А после этого вы вольны идти, куда пожелаете.
— Тогда говорите быстрее.
«Что ему нужно? — пульсировало в висках. — Чего добивается? Хочет узнать, где прячут Серёжку? Что‑то ещё?»
— Сокол рассказывал вам о своей работе в проекте Ван Дейка? — первый вопрос оказался полной неожиданностью.
— В общих чертах.
— И что именно, позвольте полюбопытствовать?
— Ну, он… То есть, вы… Вы вместе искали способ остановить голландца…
— Ложь! — обличительный выкрик получился похожим на истеричный взвизг. — Ложь до последнего слова! Целью проекта, Анастасия, было вовсе не остановить голландца, а разобраться с разработанным им механизмом переноса сущности или души, если будет угодно, в новое тело. Спросите, зачем? Затем, что это открывает невероятные перспективы. Для избранных, естественно. Коротко говоря, бессмертие, если вы ещё не поняли. Вечная жизнь, которую можно было бы продавать за огромные деньги тем, у кого эти деньги есть.
