вселенское равновесие. Где-то на Земле, в свой сто миллиардный раз, издал крик новорожденный ребенок.
– Мы же еще поедем куда-нибудь? – спрашивала Алиса
– Да, дорогая, когда родится ребенок.
– Это будет не просто.
– Справимся.
Бывало, садились в автомобиль и ехали к старой дворянской усадьбе. Там было озеро, служившее домом для жирных уток, они лениво гребли по поверхности воды, которая мерцала сталью. Глеб брал Алису за руку, и они шли вдоль огромных дубов с черными, закрученными ветвями. После прогулки, отправлялись в маленький, уютный ресторанчик и обедали.
Глеб любил вспоминать старые путешествия. Например, о том, как автомобили, неспешным караваном, плавно проплывали через Иудейскую пустыню. Словно корабли, идущие по морским волнам, они то тонули в пучине песков, то взмывали на гребни огромных барханов, оставляя за собой брызги раскаленной пыли. На горизонте нависало горячее марево. Клубилось над неподвижным зеркалом Мертвого моря. Полыхающее солнце вздымало к синим небесам тяжелые пары. Они подрагивающим туманом нависали над оранжевыми скалами. Камни меняли свои очертания, словно библейские чудовища. Безмолвные воды медленно накатывали на песок, оставляя после себя белоснежные кристаллы соли, которые искрами вспыхивали в испепеляющих солнечных бликах. Нет там ни волн, ни рыб, ни, даже, парусов, застывших на горизонте. Только торжественная тишина вязкой и неподвижной воды, медленно исчезающая в пасти наползающих пустынь. Люди, словно одурманенные потусторонним воздухом, который выдыхает море, неподвижно лежали в объятиях мертвой воды, либо замирали, смотря в даль и полупрозрачными тенями подрагивали в горячем воздухе. Казалось, что все медленно растворяется в густых водах, которые, словно портал, постепенно засасывают саму реальность в иной мир.
– Я люблю тебя, моя богиня – говорил Глеб, произнося последнюю часть немного с иронией.
– И я тебя люблю, мой Бог – говорила Алиса серьезно.
В конце марта был последний снегопад. Казалось, что зима разразилась в отчаянной, гневной истерике, как бы напоминая «я еще вернусь!». В тот день было холодно и сумеречно. Свинцовые тучи, гонимые ветрами, осыпали черную землю мокрым, тяжелым снегом, который тяжело шлепал по окнам и скатам крыш.
– Закрой окно – прошептала Алиса сквозь утренний сон.
Было тихо. В полумраке комнаты окно вытянутой проекцией горело на темном полу. Ветер трепал белые занавески. Глеб поднялся и тяжелой тенью промелькнул в сумеречном пространстве.
– Мне сегодня снилась наша свадьба.
– Пожалуй, действительно, нам стоит пожениться – Глеб вернулся обратно в постель.
– Живот уже слишком заметен для этого – они лежали на боку, лицом друг к другу.
– Тогда сразу после?
– Да.
– Как назовем его?
– Не знаю, давай, если мальчик, то я придумаю имя, а если девочка, то ты? – предложил Глеб.
– Ладно, я согласна – ответила Алиса – Знаешь, мне кажется, что это мое воплощение было нужно только, чтобы встретить тебя. Теперь, я больше ничего не хочу и ни о чем не мечтаю. Я стала как старуха.
– Хороша старуха в двадцать лет! – Глеб поцеловал ее в лоб.
– Говорят, что мужчины не могут любить долго – Алиса, почему-то, заговорила о другом.
– Я буду любить тебя всегда, дорогая.
– Это хорошо. Потому что, если бы я знала, что ты меня когда-нибудь разлюбишь, я бы лучше умерла. Не хочу жить по привычке.
– Я тоже не хочу.
Наконец, наступил май. Черная земля прогрелась и зазеленела щетиной молодой травы. В березовой роще еще оставались залитые водой места, которые поблескивали в лучах солнца. Хотя, и островки старого снега пока лежали в тени. В начале месяца, иногда случались ночные заморозки, но к пятнадцатым числам уже было жарко, почти как летом. Как-то неожиданно черемуха, сирень и вишня в саду укрылись густым покрывалом цветов, а лес стоял в салатовой дымке молодой листвы. Теплый ветер приносил умиротворяющий шелест трав и запах весны.
Пару раз в месяц они ездили в город на прием ко врачу. Глеб ждал в коридоре и смотрел в окно. Там, на старом тополе сидела ворона и что-то напряженно клевала. Где-то за спиной, старые дуры разговаривали о православии и боге. Доносились только обрывки фраз: «вера», «служение», «послушание». Пустая болтовня и пафос раздражали. Глеб повернул голову. Старухи, одетые в черное, сгорбленные, измученные жизнью, пугающие немного. От них пахло гнилью невыносимо. Одна говорила надменно, назидательно, но шаблонно до пошлости. Остальные слушали почтенно, смотрели пустыми глазами. Мысль давно умерла в них. «Мойры…» – подумал Глеб.
Отвернулся, задумался о своем. Он размышлял о том, что люди всю жизнь, что-то ищут, торопятся, бегут. Одним не хватает денег, другим женщин, или смысла жизни. Всегда кажется, что, преодолев очередной рубеж, мы станем счастливее. Почему все так стремятся к счастью? Всегда не хватает чего-то неопределенного, непонятного. Эта пустота похожа на панику. Заставляет хвататься за бессмысленное, бежать куда-то. Разве не нужно сначала понять, что действительно важно? И важно ли хоть, что-то…
Они вышли на улицу:
– Что сказал врач?
– Все хорошо – она обхватила его руку.
– Устала, дорогая?
– Нет, давай погуляем.
Весеннее солнце плавно всходило над панельными домами. С высоты оно взирало на реку и пустынный берег. Тишина. Мама выдувала мыльные пузыри, и они летели почти параллельно земле, подхваченные ветром. Дети бегали вокруг нее, тянули маленькие ладошки, смеялись. Иногда встречались прохожие, они неспешно брели вдоль воды, разговаривали едва слышно. Где-то, за зеленеющими деревьями кипела жизнь, был разгар рабочего дня. Визг тормозов, шум шипованной резины по асфальту. Люди и машины, машины и люди. Все где-то далеко, безразлично. На набережной жизнь остановилась, засыпала в спокойствии и тишине. Глеб и Алиса прошли мимо летнего кафе. Ленивые строители работали молотками, собирая летнюю веранду из досок, пахнущих сосновой смолой. Внутри было пусто, только одинокий официант сидел перед входом, копался в смартфоне и скучал. Кафе выглядело нелепо, как временно построенное здание, но оставшееся на совсем. Чуть слышно журчала вода, мерцая слепящими бликами. Сквозь дымку, над поверхностью воды, был виден другой берег, чуть плывущий в воздушных потоках, как прошедший день. Он еще не растворился в пучине времени и воспоминаний, но и четкости уже не было. Вода была темная, вязкая, но у берега прозрачная, мерцающая песком, круглыми камнями, и полосками набегающего света. Над всем, где-то невообразимо высоко яркое, голубое небо…
– Хорошо вот так гулять – сказала Алиса.
– Да, думаю, тебе это полезно.
– Ты, наверное, голоден, как всегда?
– Да, пообедал бы.
– Я тоже.
Неожиданно, вполне безобидное облако потемнело, из него посыпались блестящие крупные капли. Они вспыхивали на солнце и шумно ударялись об асфальт. Потом, небо полыхнуло фиолетово-синей молнией. Спустя мгновение, бабахнуло так, что сработали сигнализации некоторых машин. Воздух наполнился запахами трав и пыльцы. Небеса тут же разверзлись сплошными струями дождя. Моментально образовавшиеся лужи вскипели огромными пузырями.
Алиса схватила Глеба за руку, и они побежали к машине.
Поток воды сплошной стеной стекал по лобовому стеклу, когда они быстро запрыгнули в автомобиль.
– Тебе холодно? – спросил
